Ноэма - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

В Логических исследованиях (часть II) интенциональное сознание тематизировалось в двух отношениях. Во-первых, речь шла о конститутивных частях переживания сознания: ощущениях и связанном с ними постигаемом смысле. Этот присущий постижению смысла характер осуществленного действия Гуссерль впредь называет "ноэзисом" (греч.: вос­приятие, понимание, мыслительное усилие, разум). Другие аспекты анализа сосредоточивались на связи "материй акта" с интенциональным предметом. Эту связь сознания и интенционального предмета Гуссерль подвергает новой рефлек­сии. "Интенциональный предмет" не следует путать с реаль­ным предметом, к которому я, поскольку он дан, могу относиться в совершенно конкретном смысле и который, таким образом, может быть воспринят в качестве реального предмета. Возобновляются скорее гуссерлевские размышления о значении в его отношении к предметному. То, что посредством различных значении я могу относиться к одному и тому же предмету, должно теперь тематизироваться по-но­вому.

С этой целью Гуссерль вводит понятие "ноэмы" (греч.: мысль). Каждому переживанию сознания принадлежит предметный смысл. Последний артикулируется в наших "объективирующих" выражениях, когда мы говорим о свой­ствах или закономерностях предмета. Конечно, ноэма нуж­дается в более подробном дифференцировании, ибо за ней скрываются два аспекта интенционального предмета. Пол­ная ноэма обнаруживает в себе оба аспекта, содержательный и предметный, то, что Гуссерль обозначает в качестве ноэматического смысла и ноэматического предмета. При помо­щи этой дифференциации Гуссерль намеревается сделать впредь ясным, как следует понимать то, что одному предмету в различных мыслительных актах могут приписываться различные предикаты. При тематизации постигаемого смысла, следовательно, апперцепции ощущений, было показано, что различные чувственные впечатления могут постигаться в одном и том же смысле. В корреляции с ноэмой это означало бы следующее: соответственно чувственным впечатлениям, которые апперципируются в направлении интенционального предмета, я признаю за предметом определенные предикаты. Если предположить, что в случае других, отличающихся от предыдущих, ощущений я говорю в том же самом схватыва­емом смысле, это означает, что я тому же самому предмету приписываю иные предикаты.

Возможно, это станет яснее на примере физических со­стояний. Если мы характеризуем воду в качестве субстан­ции, которая известна в жидкой форме, но также и в твердой форме, а именно в качестве льда, и в газообразной форме, в качестве водяного пара, в таком случае обнаруживается, что мы допускаем общий субстрат, которому могут приписы­ваться эти различные формы явления в качестве предикатов: жидкий, твердый или газообразный. В подобном же смысле Гуссерль говорит о том, что ноэматический предмет является носителем и связующим пунктом для предикатов. Многооб­разие предикатов относится к одному предмету. Для того, чтобы функцию "носителя" и связующего пункта терминоло­гически зафиксировать, Гуссерль привлекает понятие "ноэматическое ядро". Предмет при этом рассматривается только в качестве определимого единства. Содержательное опреде­ление, артикулирующееся в форме свойств и предикатов, "Как" определенностей предмета, составляет "ноэматический смысл".

Некоторые формулировки Гуссерля, касающиеся ноэматического ядра, затрудняют однозначное понимание его объяснений. Возможно, что в этом отражаются также и перемены в его мышлении. Ибо высказывание, что ноэматическое ядро является носителем предикатов, позволяет про­яснить два аспекта.

Во-первых, ноэматическое ядро может пониматься таким образом, что с ним идентичное "нечто" устанавливается независимо от того, какие отдельные определения приписы­ваются этому последнему, стало быть, независимо от "Как" способов его данности. Общие понятия, — такие как расте­ние, животное, человек — могут проиллюстрировать, что я в состоянии обсуждать с различных точек зрения каждое единичное, относящееся к этим родам. Несмотря на разли­чия, я всегда говорю об одном и том же предметном. Этим допускалась бы идентично-идеальная "подразумеваемость" ("Vermeintheit"). Такая трактовка следует также из пони­мания Логических исследований.

Во-вторых, если мышление понимать в качестве процесса и отказываться от сосредоточения на одном мыслительном акте, — в таком случае обнаруживается, что предикаты могут меняться. Мышление, как развивающийся процесс, так объединяет различные способы сознания предметного, что образуется связный смысл. Такое "согласованное смысловое единство" охватывает многообразие способов, какими мы определяем предмет. В таком случае акцент ноэматического смысла заключен в полноте различных определении и спосо­бов данности.

Подобно тому, как во второй части Логических исследо­ваний наряду с материей акта имело место качество акта, в Идеях Гуссерль говорит о "тетическом характере" каждого ноэматического смысла. С процессом восприятия наглядно присутствующей вещи связывается присущая восприятию достоверность. Полагающий, или тетический, характер в этом случае выражал бы бытийную модальность "это действительно". Данная бытийная модальность, в свою очередь, могла бы модифицироваться в "сомнительно", "возможно", "проблематично" и т.д.

Вместе   с   расширением   интенционального   предмета  на основе ноэматического аспекта наступают изменения фено­менологического мышления. Прежде чем останавливаться на этом подробнее, целесообразно вернуться к более охватыва­ющей  постановке   вопроса.   С  анализом  структурных   черт переживания   сознания  связывался   вопрос,   как   надлежит понимать объективность, соответственно истину в качестве критерия любого познания, т.е. каким образом истина могла бы быть ясно доказана. То, что мы на данный момент узнали от  Гуссерля,   является  ответом  на  вопрос,   как  возможны предметные   единства,   прояснение   которых   оказывается предпосылкой для подлинного ответа.