1. Предисловие - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

Намерение написать введение в феноменологию Гуссерля наталкивается на те же трудности, что и опыт первого прочтения Гуссерлевых сочинений. Комплекс почти непро­ницаемых мыслительных связей и отсылок отягощает нача­ло; многочисленные углубляющиеся в детали анализы спо­собствуют утрате читателями путеводной нити; попутные столкновения с другими философскими позициями в своей отчасти крайне высокодифференцированной аргументации уже предполагают основательное знакомство с позицией Гуссерля, равно как и с другими точками зрения. Намек на то, что подобное обилие предпосылок свойственно и любым другим философским работам и есть признак научного аргументативного стиля, окажет содействие лишь тому, кто только начинает интересоваться философией Гуссерля, не более.

Согласно этому, введение в феноменологию Гуссерля только в том случае может быть успешным, если оно спосо­бно обрисовать основополагающие черты собственной пози­ции. Необходимо пробить просеку и с ней проложить через Гуссерля путь, от которого смогут (самостоятельно) исхо­дить многочисленные просёлки. Разумеется, подобное пред­приятие должно постоянно бороться с опасностью добиться простоты разъяснения ценой комплексности рассматривае­мой темы. Многочисленные старания сделать теорию отно­сительности Эйнштейна понятной позволяют усвоить, что и для требования понятности есть пределы, которые нельзя преступить, не упуская при этом обсуждаемой проблематики.

Другая трудность в изложении гуссерлевской философии проистекает из развития, которое претерпела его феномено­логия. Чисто внешне, перемены усматриваются в том, что различные феноменологические группы имеют основания ссылаться на Гуссерля, соответственно развились из гуссер­левской феноменологии. В различных качествах Гуссерль стал инициатором движения феноменологической мысли. В зависимости от философского интереса, достижения Гуссер­ля прикрепляются к различным рубрикам: критика психоло­гизма, трансцендентальная феноменология, жизненный мир.

Особым предприятием была бы попытка подробно просле­дить связующую нить, которая существовала между гуссерлевскими Логическими исследованиями и Геттингенскпм. соответственно, Мюнхенским крутом феноменологов (Пфендер, Дауберт, Гайгер, Конрад, Раинах), или выяснить, от каких проблемных областей ведут пути к феноменологиям Шелера, Хайдеггера, Сартра и Мерло-Понти.

Пожалуй, гуссерлевскому мыслительному пути отвечают наилучшим  образом,   если,   во-первых,   стараются   понять, вокруг каких центральных проблем вращается его мышле­ние, во-вторых, отыскивают основания, которые в пределах этих проблемных ситуаций вели к смещениям и переменам. Третье затруднение, с которым сталкивался и прежний читатель, заключено в терминологии Гуссерля. Такие понятия, как переживание сознания, интенциональное переживание или ннтенциональный акт вновь и вновь склоняют к психологическому пониманию.  Даже   (и именно)  там,  где нюансы в различиях между феноменологией и психологией мотивированы не в конкретных проблемах, психологические ассоциации затрудняют понимание того, что значит феноме­нология. В силу необходимости, мое введение берет на себя работу по переводу,  которая подобна прогулке по лезвию бритвы, когда падение грозит с обеих сторон: либо жесткая привязка к терминологии, либо чрезмерно большая свобода в отношении первоначальных понятий. В первом случае все осталось бы без разъяснения, во втором исчезла бы связь с разъясненным   понятием;   в  худшем  случае  произошло  бы смещение смысла в отношении оригинального текста. Это введение пытается отыскать срединный путь, делая соответ­ствующие понятия доступными в их смысловой интенции с помощью — насколько это возможно — собственных описа­ний Гуссерля. Едва ли достижимо вполне то, на что указывал уже Макс Шелер в письме к Гуссерлю: что все же он мог бы при втором издании своих Логических исследований обра­тить внимание на разъяснение таких понятий как «интенциональный акт», которые ведут к многочисленным недоразу­мениям   и   затрудняют   понимание   феноменологической мысли.

Несмотря на все трудности, связанные с чтением гуссерлевских текстов, работа над ними и толкование их предста­вляется мне все же плодотворным занятием. Конечно, не стоит ожидать окончательного результата в смысле прочной системы идей, с помощью которой можно было бы все объяснить. Как наука представляет собой не статичное мы­слительное сооружение, а, напротив, — мыслительный про­цесс, так и феноменологию Гуссерля нельзя рассматривать как завершенную систему. Сам он понимал феноменологию как исследовательскую претензию, о которой он говорил, что ее воплощение превышает творческие возможности отдель­ного исследователя. Наилучшим образом данное самопони­мание демонстрируется в его многочисленных манускриптах, в которых каждая проблема неустанно разрабатывается им заново.