11. Интерсубъективность и опыт иного - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

Интерсубъективность должна стать темой, самое позднее, тогда, когда правильность собственного опыта будет утверж­даться и доказываться также и по отношению к другим.

Неявно она всегда уже предполагалась, когда речь шла о действительности и реальности. Бытийный смысл мира и реальности удостоверяется в феноменологическом интенциональном анализе через горизонтное сознание. Относительно возможных восприятий горизонтное сознание имплицирует отсылающие связи и припоминающее удерживание. К горизонтной интенциональности принадлежат теоретическая пе­рспектива, отсылающая к idealiter мыслимым возможностям дальнейших восприятий, и соответствующая прагматическая перспектива, предполагающая постоянную возможность повторного восприятия тем же способом.

При этом остался невыраженным один аспект горизонтной интенциональности. Ни предмет восприятия, ни действите­льность в целом не могут быть удовлетворительно удостове­рены, будучи ограничены перспективой одного единственного сознания. Подобно тому, как отдельный предмет обнаруживается с различных точек зрения, следовательно, в различ­ных интенциональных данностях, так и действительность, и имплицированные с ней объекты и предметные области должны быть представлены различным субъектам в много­образных способах данности. Правда, значения мира, реаль­ности и действительности разрешаются в своем смысле лишь в ссылке на специфические способы данности интенционального сознания. Но если множество субъектов опыта стано­вится предпосылкой, тогда интерсубъективность сама должна стать темой интенционального анализа: как в интенциональном сознании конституируется интерсубъективность?

К ответу на этот вопрос Гуссерль приближается поэтапно. Прежде всего требуется объяснение того, как удостоверить другого субъекта, и в связи с этим, как следует понимать его в качестве субъекта коллективной интерсубъективности. От ответа на этот вопрос зависит доказательство включенности соответствующего субъективного горизонта во всеохватыва­ющий универсальный горизонт. Лишь в этом случае мир и действительность не редуцируются всего только к одному субъекту сознания. Вопрос, в каком смысле мир, действите­льность, реальность имеют свою интерсубъективную значи­мость, может быть разъяснен в двух отношениях:

а)  относительно интерсубъективности вещно-предметного мира — этот аспект стоит на переднем плане Картезиан­ских медитаций,

б)  относительно всей социальной реальности межличнос­тных отношений и социальных институтов.

О том, сколь основательно Гуссерль занимался этой те­матикой, свидетельствуют многочисленные рукописи из ар­хива, которые лишь в 1973 г. в трех объемных томах стали доступны общественности.

Отправную точку для феноменологического анализа ин­терсубъективности мы обнаруживаем в своем общем предпонимании. Мы всегда исходим из того, что любое восприятие и любой опыт возможны в том же самом смысле также и для других субъектов. Мы предполагаем общий для всех субъе­ктов мир. Одновременно это допущение представляет собой залог для феноменологического рассмотрения. Ибо в таком случае другая персона больше не может восприниматься подобно предметной вещи. Напротив, каждый должен вос­принимать другую персону как субъекта, соконституирующего совместный мир.

Путь к этому Гуссерль пытается проложить в два этапа: сначала его взор обращается к Другому как чужой персоне, только затем к Другому как соконституирующему субъекту. Оба этапа следует изложить по отдельности. Чтобы иметь возможность последовать гуссерлевскому анализу, мы дол­жны свое собственное понимание интерсубъективного мира «заключить в скобки». В результате выполненного эпохе наши прежние представления о повседневном мире должны быть враз оставлены без внимания: рефлексия направляется на действия интенционального сознания, в которых являет себя понимание другого субъекта. Эта редукция уже прини­малась в расчет и для других интенциональных анализов. В этой связи Гуссерль вводит одну методическую особенность.

Посредством эпохе выполненная редукция должна вести как раз-таки к особенной сфере (Egenheitssphäre) субъекта. Гуссерль говорит о трансцендентальном ego и его примордиальной сфере. Трансцендентальное ego представляет собой плоскость, на которой должна располагаться смыслоконституция того, что составляет Другое и Чуждое. Сфера примордиалитета характеризует собой ту исходную точку, из кото­рой производится отношение к Другому. Так Гуссерль достигает слоя опыта, обеспечивающего фундамент для определения Другого. Все, что выходит за пределы этой особенной сферы, представляет собой нечто в отношении Я Чуждое. Разумеется, вместе с конструкцией особенной сфе­ры Гуссерль привнес проект солипсизма, поскольку этот способ отношения к себе должен предшествовать всем даль­нейшим смыслоконституциям других персон.

Из этой примордиальной сферы Гуссерль пытается опре­делить момент, который побуждает каждое трансцендента­льное ego покинуть его особую сферу. Прежде, чем мы охарактеризуем этот пункт, нам следует вспомнить, что конститутивную для каждого восприятия основоструктуру Гуссерль описал как кинестетическое сознание. В результате пересечения различных кинестетических полей опыта я об­ретаю сознание о моем теле, как моем органе восприятия. — плотское сознание. Это плотское сознание играет консти­тутивную роль в осуществлении опыта иного.

Примордиальная сфера образована этим плотским созна­нием. Исходя из нее, Гуссерль пытается при помощи воспри­ятия осуществить отношение к Другому. Схема восприятия предусматривает, что содержания ощущений (в их кинестетическом и временном потоке) схватываются как нечто в некотором предметном смысле. Со всяким восприятием свя­заны аппрезентации, т.е. горизонтные отсылки за пределы в данный момент присутствующего. Применительно к опыту иного это означает: примордиально мне дается восприятие тела (помимо моего собственного). Одновременно с воспри­ятием тела я аппрезентирую этому телу характер плоти. Аппрезентация, по Гуссерлю, содержательно мотивирована ассоциацией. Воспринимаемое тело сходно с моим собствен­ным, что склоняет меня -- как выражается Гуссерль - к «парной ассоциации». На основании сходства (в движениях и поведении) я аппрезентирую ему плотское сознание, т.е. я понимаю его движение как его кинестезы, я переношу свое кинестетическое сознание на другое тело. Этим я приписы­ваю ему самостоятельное трансцендентальное ego. За этим переносом Гуссерль закрепляет термин «проникновение» (Einfühlung), который не следует понимать в смысле эмо­циональной установки. Так вместе с каждым другим телом для меня присутствует другое Я.

Шаг к интерсубъективности совершается на основе этой аппрезентации. Другая плоть представляет собой другое интенциональное сознание. Направленное на мир, оно про­изводит смыслоучреждения из иных перспектив. Одновре­менно, благодаря переносу, я знаю себя, как этим сознанием апперцепированного и в качестве другого ego аппрезентированного. Это отношение между мной и другим ego развива­ется в интерсубъективный опыт, когда я его содержательно мотивированные опытные взаимосвязи со-выполняю и по­вторяю — и точно так же наоборот. Для объективности мира это означает множество мировых перспектив, смыкающихся в единство. Образование единства происходит в процессе синтетической идентификации различных предметных смыслоединств. Лишь в результате синтетической дифференци­ации достигается интерсубъективно обоснованная объектив­ность мира.

Данная конструкция интерсубъктивности не бесспорна. Социолог Альфред Щюц, невзирая на свою феноменологи­ческую ориентацию, выступил первым критиком эгологической позиции интерсубъективности. Остальные же последовали за ним. Однако приводились также и методические возражения специально против «парной ассоциации» и свя­занных с ней далеко ведущих допущений.