Различие между мнением (Meinung) и познанием - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

Гуссерль исследовал предметность в аспекте ее способов данности для интенционального сознания. Термин "пред­метность"  должен  был  указать,   что вместе с  тем  еще не принималось никакого предрешения относительно ее дейст­вительного существования или реальности. Напротив, интенциональный предмет следует понимать как  "идеальный предмет",   как   мысль,   чья   "идеальность"   имеет   значение отграничения от реального в смысле воспринимаемой вещи. Заявленная Гуссерлем претензия на критику познания нуж­дается в изложении того, каким образом надлежит различать простое мнение и обоснованное знание, истинное и ложное суждения.  Основополагающая структура его аргументации разворачивается во втором томе Логических исследований и в Идеях. Для этого в шестом Логическом исследовании Гуссерль вырабатывает понятие наглядного исполнения (an­schauliche Erfüllung). Исходить надлежит из интенциональ­ного   мышления,   в   котором   подразумевается   какое-либо предметное с совершенно конкретными определениями без того,  чтобы для этого можно было бы привести в качестве подтверждения наглядный пример. Акты подобного рода Гуссерль называет всего лишь символическими, всего лишь сигнитивными, пустыми интенциональными актами подразу­мевания. Эти обозначения призваны выразить отсутствие связи с созерцанием. Согласно Гуссерлю, подобное пустое подразумевание только в том случае может обладать стату­сом достоверного познания, если оно может быть соотнесено с соответствующей наглядной данностью. Наглядное испол­нение имеет место тогда, когда предмет, всего лишь мыслен­но подразумеваемый, в этом наглядно присутствующем пред­мете находит свое соответствие, когда можно зафиксировать соответствие между "подразумеваемым и данным".

В единстве исполнения (Erfullungseinheit) наполняющее содержание совпадает с интенциональным содержанием. Гуссерль называет это "переживанием" единства совпадения (Deckungseinheit). Последнее, как было описано выше, представляет собой идеальную схему единства исполнения. В модифицированной форме оно проявляется как более или менее совершенное утверждение и подтверждение или как частичная ревизия первоначального подразумевания. Это исполняющее совпадение существенно, если дело касается познания, и, стало быть, своей релевантностью оно обладает в познавательной функции. В отношении исполнения допу­стимы различные констелляции: одно и то же созерцание может давать исполнение различным значениям. Если зна­чению соответствует весь объем предметов, то значение является относительно неопределенным, следовательно, до­пускает значительное варьирование в исполнениях.

Эту связь с исполнением Гуссерль наделяет также регу­лятивной значимостью. Если для значения дана возможность единого наглядного выявления или, но меньшей мере, допу­стима, то такие значения обладают "разумным смыслом". Примером обратного было бы значение "четырехугольный круг" или "круглый четырехугольник". В этом случае речь идет о "лишенности значения". В примере "золотой горы" исполнение было бы, по меньшей мере, мыслимо, хотя и не дано. В первом случае значение было бы лишено смысла, поскольку относящееся к нему созерцание невозможно. Во втором случае отношение к реальному объекту (референциальному объекту) для меня не может быть выявлено.

Такой процесс исполнения созерцанием можно проиллюстрировать на примере, который, разумеется, нельзя пони­мать как пример познавательного процесса. Представим себе ситуацию, в которой наблюдатель воспринимает с большого расстояния нечто, что он в каком-либо аспекте истолковы­вает в смысле предмета, например, в качестве башни, или группы деревьев, или здания. В гуссерлевской терминологии это означает: нечто подразумевается в предметном смысле. Чем ближе наблюдатель к данной точке ландшафта, тем яснее проступают контуры. В процессе приближения наблю­датель постоянно строит меняющиеся догадки о том, что же это за предмет. Эти догадки, по мере приближения, прове­ряются на предмет их правильности и в случае необходимо­сти пересматриваются или, если речь идет о совершенно ошибочном предположении или обмане чувств, отвергаются полностью. В процессе приближения, шаг за шагом, проис­ходит сравнение между подразумеваемым предметом с его определениями и атрибутами и становящимся все более отчетливым созерцанием. В самом благоприятном случае мое первоначальное предположение оказывается верным. Созер­цание, возможно, привело бы к дополнительным определе­ниям. В негативном случае все предположения были принци­пиальными заблуждениями, т.к. предполагаемый предмет реально не существует или является совершенно другим предметом.

С каждым мнением связано, по меньшей мере, притяза­ние на правильность; с научным мнением — эксплицитное притязание на знание. Строго говоря, ото данное притязание можно дифференцировать в двух утверждениях: что предмет фактически существует, и что предмет существует с такими-то атрибутами и определениями, стало быть, специфическим способом схватывания.

Процесс исполнения, способный реализовывать претен­зию на познание, согласно пониманию Гуссерля, происходит в три шага: всего лишь сигнитивная интенция значения, соответственно, утверждение, представляет собой отправной пункт. Она приводится в связь с актом созерцания, в отно­шении которого утверждается, что оно представляет собой наглядную данность поначалу лишь сигнитивно подразуме­ваемого. Этим выражается надежда но то, что соответствие между утверждением и созерцанием имеет место. Третий акт приводит то и другое в некоторую ("синтетическую") связь, в которой он производит сопоставление между интенциональным предметом (интенцией значения) и реальным интендированным предметом (данным в качестве акта созерца­ния) относительно их тождества или различия. Пустая, всего лишь символическая интенция, возникающая с претензией на правильное познание, только в том случае удостоверена в своем истинностном и познавательном содержании, когда она может быть наполнена соответствующим интенциональным актом созерцания. Интенциональный акт, устанавлива­ющий данное соответствие, Гуссерль называет "идентифицирующим синтезом". Усмотрение соответствия есть то, что Гуссерль называет "переживанием очевидности" (Evidenzer­lebnis). Значение или смысловое содержание истины обосно­вывается в очевидности; истина представляет собой объек­тивный коррелят очевидности. В связи с этим Гуссерль пытается феноменологически выявить смысл познания и истины посредством обращения к актам сознания.

Конечно, понятие переживания очевидности не следует понимать превратно, в то время как речь идет об особом способе переживания. Наряду с очевидностью существует целый ряд гуссерлевских понятий, принадлежащих этому же контексту, таких как "данное", "самоданное", "адекват­ность", "сама вещь", "оригинальное видение", которые не­льзя понимать в смысле обычного способа рассмотрения или в качестве простого акта. Напротив, за ними скрывается состоящая из многих шагов рефлексия, процесс удостоверения подобной "данности". И, конечно же, девиз Гуссерля "К самим вещам" звучит, как наказ прояснять эту самоданность из актов сознания.

Стремление Гуссерля к обоснованности с самого начала шло столь далеко, что и к области эмпирического опыта и познания он намеревался приложить критерий адекватной очевидности. Адекватность в самих вещах репрезентируется абсолютной согласованностью между "подразумеваемым и данным как таковым". Это строгое ограничение подвергается модификации в результате осознания того, что примените­льно к области восприятия приходится постоянно исходить из перспективного видения. Следствием данного осознания является то, что стремление к очевидности надлежит пони­мать в смысле связного мышления, как оно артикулируется сознании, которое свои опыты и переживания синтетиче­ски упорядочивает в согласованные смысловые единства.

В  этой расширенной форме стремления к очевидности также и созерцающий акт сознания, к которому без конца апеллируют, получает более отчетливую формулировку. Именно в перспективе, познания оказывается необходимым понимать созерцание не как отдельный акт восприятия. Скорее само восприятие следует понимать в качестве объе­динения множества отдельных видимых элементов. Баналь­ный пример (пространственного) объединения множествен­ных наглядных данностей демонстрируется в предложении: "Нож лежит на столе". Опыт зрительного восприятия сам должен быть усмотрен в качестве процесса непрерывных синтезов.