"Помогающие" профессии

      К "помогающим" профессиям можно отнести те, представители которых оказывают помощь, что следует из определения. Это педагоги, медики, социальные работники, священнослужители,  психологи, психоаналитики, психотерапевты. Что способствует выбору таких профессий, когда человек посвящает свою жизнь проблемам и страданиям других людей? Отличает ли что-то таких людей?   
     В обычной жизни люди обращаются за помощью к близким, знакомым, когда им становится невыносимо трудно самим переживать свои страдания. Нам нужна поддержка, совет, нужно облегчить груз, чтобы кто-то его разделил, услышал. Кто-то из близких спешит с советами, кто-то утирает слёзы, кто-то ругает тех, кто нас обидел. Становится легче от разделённой обиды, страдания. Но находящийся рядом близкий человек  не может долго выдерживать этого напряжения эмоций, переживаний, чувств: «Брось, забудь, займись чем-нибудь…».
    Психологам же ежедневно приходится по несколько часов погружаться в проблемы пациентов, каждый из которых находится на грани отчаяния.
    Что же лежит в основе выбора этой профессии? Насколько он предопределён? И кто идёт в психологи? 
    На территории России  увлечение психологией возросшим количеством интересующихся в постсоветское время определено было тем, что появилось большое количество литературы по психологии, особенно зарубежной, недоступной ранее. Эта наука многим кажется увлекательной и интересной.  Популярная литература по психологии иногда представляет её как своеобразный набор секретов и приемов, знание которых способно сделать человека успешным и счастливым. А многие, чтобы понять себя, идут учиться на психолога. Это увлечение объясняет то, что сейчас в каждом вузе есть психологический факультет. (К сожалению, зачастую выпускников с дипломом "психолог", а тем более "педагог-психолог" охотнее всего берут на низкооплачиваемую должность школьного психолога).
     В цивилизованных странах человек мог получить профессиональную психологическую помощь или заняться самопознанием (в сопровождении профессионала) уже давно.  Там существует развернутая сеть психологических услуг, большое количество психоаналитиков, персональных психологов. У нас же до недавнего времени практическая психология была довольно слабо представлена на рынке услуг.  В советские годы психологические факультеты были не так многочисленны. Услуг практических психологов фактически было мало. В 80-е годы у меня в классе была девочка, которая молчала на уроках, не общалась со сверстниками, с трудом училась, а мечтала стать библиотекарем. В школе психолога не было, наших знаний не хватало, чтобы ей помочь. Её папа, простой шофёр, удивлялся, что никто не может им помочь, при этом он вспоминал Шалву Амонашвили. Практический же психотерапевт, единственный в городе, отказался взять её в работу. Уверена, что сейчас бы девочке была оказана необходимая помощь.
       Эндрю Самуэлс (тренинг-аналитик Общества аналитической психологии в Лондоне и Научной ассоциации американской академии психоанализа) считает что, психотерапевты, как и все почти представители "помогающих" профессий, от рождения склонны к альтруизму в большей степени, нежели другие люди. "Люди рождаются с желанием помогать друг другу. Не только семье, но и всем вокруг. Это не генетический момент, а социальный. Думаю, у терапевтов есть большой квант этого желания помогать".
     Моя подруга, психолог, говорит, что её выбор связан с тем, что она получает удовольствие от общения с людьми, ей это общение даётся легко, ей нравится помогать другим. И она делает это хорошо. Она отрицает влияние бессознательного на избрание ею профессии психотерапевта.
    А всё же предопределён ли выбор этой профессии бессознательными мотивами? Зигмунд Фрейд считал, что в основе стремления помогать другим людям лежат детские фрустрации. Это могут быть насилие, как физическое, так и сексуальное, серьёзные семейные проблемы, личностные нарушения у родителей.
     Кристофер Перри, юнгианский аналитик, пишет: «Возможно в детстве они, (лица "помогающих" профессий) пережили настолько сильную депривацию, что, испытывая вечное чувство вины и изо всех сил пытаясь вернуть связь с родителями, которую как им кажется они же сами и разрушили, они были вынуждены развить в себе непреодолимую потребность в сохранении и восстановлении любых отношений».
     Анна Фрейд отмечала, что один из самых изощрённых механизмов защиты – это самому стать психотерапевтом. И выбор профессии тогда - это репаративный выбор. "Раненый целитель". Согласно концепции аналитической психологии, больной и целитель - фигуры архетипические. Понятие архетипа ввёл Карл Юнг, понимая под ним врождённые типы поведения. Он высказал гипотезу о том, что коллективное бессознательное состоит из мощных первичных психических образов, так называемых архетипов (буквально, “первичных моделей”), которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом. Целитель и пациент – это аспекты архетипа «раненый целитель». Это образ кентавра Хирона, который обучал Асклепия медицине. Обучающий искусству исцеления кентавр обычно изображался страдающим от неизлечимой раны. Хирона случайно ранил Геракл стрелой с ядом лернейской гидры. Архетипический образ Хирона соединяет в себе противоположности: способность исцелять и ранимость.
     В чём же наша ранимость может выражаться?
    Эндрю Самуэлс называет возможные причины выбора нами этой профессии.  Возможно, многие будущие терапевты/аналитики с детства ощущали  себя "иными", ненормальными, отличающимися от других людей. В их случае терапия - выход. И стать терапевтом - это нечто вроде coming out. Многие терапевты ощущают себя маргиналами. Это ощущение означает, что терапевт начинает с очень уязвимого места. 
    Самуэлс отмечает, что многие аналитики - parental child, то есть дети, которые выполняли родительскую функцию для своих родителей или сиблингов. В этом случае есть свои трудности. Самуэлс говорит на своей лекции: "Я учу своих студентов: ваш клиент, ваш ненормальный, нарушенный, незрелый клиент фактически ещё и родительская фигура для вас. И здесь есть очень опасное следствие: вы хотите получать одобрение от клиента". 
    Возможно играет роль и ощущение власти, которое возникает в отношениях психотерапевт- пациент.
   Юнгианский аналитик А. Гуггенбюль- Крейг утверждает, что врач может расщепить собственный образ так, что будет воспринимать себя полным здоровья, сил и активности, проецируя другую половину образа на пациента, который становится в отношениях "врач-пациент" слабой, больной и пассивной стороной. Здесь есть опасность терапевту подвергнуться идеализации и идентифицироваться с архетипическим символом (например, с фигурой Мессии) или Архетипом Спасителя.
    У начинающих терапевтов может появиться ощущение, что они выполняют посредническую работу между мирским и божественным.
    Наконец, анализ и психотерапия некоторым представляется современной формой архаического знахарства. Посредством психотерапии они стремятся продолжить древнюю традицию.  На семинарах у меня получается знакомиться с психотерапевтами, которые изучают и практикуют эзотерику.
    .В этой статье я захотела привлечь внимание к этой теме, чтобы вместе разобраться в мотивах, которые подвигают нас заниматься этим делом, чтобы позволить этому быть в нас и в то же время, зная про свои особенности, профессионально помогать нашим клиентам.