Побыть в чужой шкуре. Каково это?

Обучение арт-терапии в Германии имеет весьма основательный базис, постоянно сочетающий теорию и практику. В частности, в течении двух лет магистрской подготовки, два семестра изучается психиатрия, но с арт-терапевтическим уклоном. Помимо базовых теоретических знаний о психических расстройствах, разбиралось, как та или иная болезнь проявляет себя в творческом самовыражении: типичные темы, преобладающие цвета, композиция, особенности графики, характер рисунка. Одним из заданий являлось рисование или лепка из позиции пациентов с различными психиатрическими диагнозами. То есть, требовалось вживание в роль психически больного и понимание болезни как бы изнутри.

Был также блок ролевых игр, где студенты учились понимать, как пациенты воспринимают различные упражнения и тренировались управлять групповыми процессами. Занятия шли в маленьких группах. Студенты договаривались между собой, деля роли пациентов, терапевта и наблюдателя. «Терапевт» знал только, будет ли это группа «детей» или «взрослых» и будут ли в группе «психотики», но он не знал заранее диагнозы своих «пациентов». Он подготавливал весь сеттинг, но должен был быть готов к различным «сюрпризам», которые добрые студенты охотно преподносили друг другу, оставясь строго в рамках «своего диагноза». Роли многократно менялись, так что все примерили на себя различные психические расстройства с той или иной степенью погружения.

На меня произвело большое впечатление, как я побывала в шкуре тяжело депрессивного пациента. В другие роли мне не удались столь глубоко погрузиться. Только лишь приняв положение тела с обмякшими плечами, понуренной головой, взглядом в пол и шаркающей походкой, я просто «упала» в объятия черной меланхолии. Интересно, что при этом я прекрасно помнила, что мне нужно будет писать отчет, и мой внутренний наблюдатель не дремал, не хандрил, а внимательно фиксировал весь процесс.

Как это ощущается – быть в депрессии. Лень пошевелить пальцем, очень раздражает, что от тебя что-то хотят, не могут оставить в покое. Мысли текут серым вязким потоком, очень трудно сосредоточится на чем-нибудь. Любое действие кажется бессмысленным, арт-терапия воспринимается как каторга. Да, потеря смысла всего ощущается очень ярко. При выборе цветов я просто физически не могла выбрать что-то другое, нежели черный или серый. Лучше простой карандаш, и то через силу. Линии получались очень слабые, кривые. «Арт-терапевт» попытался мне предложить краски или хотя бы цветные карандаши. Я посмотрела на него, как на ненормального. Мой «наблюдатель» зафиксировал раздражение и негодование: «Как можно не понимать таких простых вещей!» «Терапевт» воспринимался враждебно, как человек, который тебя не чувствует и заставляет заниматься какими-то глупостями. Преодолевая себя, я нацарапала слабый рисунок простым карандашом. Это был предел моих возможностей. Говорить о нем совсем не хотелось, только «да» и «нет» сквозь зубы. Бедный «терапевт», ему достался трудный пациент. Я слишком вошла в роль. Надо сказать, что и выход их этой роли дался мне с трудом, хотя проводился специальный ритуал для возвращения обратно к себе.

Однако, это упражнение было очень полезно. Ролевая игра позволила на собственном опыте ощутить болезнь изнутри и впоследствии гораздо лучше понимать депрессивных пациентов. Когда человек чувствует себя понятым, тут и возникает контакт и возможность для терапии.

Буду рада вопросам и откликам тех, кто знаком с депрессией не понаслышке, возможно, дополнениям. Верно ли я ощутила депрессию изнутри?