Во всём виновата мать?

У каждого из нас есть некий собирательный образ матери, которому соответствуют определённые воспоминания и эмоции. Этот бессознательный образ во многом определяет последующий стиль взаимодействия с окружающими, а иногда заставляет снова и снова наступать на одни и те же грабли.

Психоаналитик Нэнси Мак-Вильямс пишет:

ребёнок присваивает свойства матери, которая подстраивается к особенностям именно этого ребёнка, и он затем повторно интернализирует изменившуюся мать и так далее.
Наличие этого интерсубъективного "танца" - одна из причин, по которой мы не в праве полагать, что интернализированный субъект равноценен живому человеку. Отец, с которым я вначале идентифицировалась, был всемогущим и всеведущим папой из моего раннего идеализированного восприятия, а не человеком, которого я узнала позже как взрослого с хрупким самоуважением, сомневающегося в правильности своего понимания.
Однажды я работала с глубоко отчуждённым молодым человеком, все его отношения, включая и общение со мной, были холодными и отвергающими. Он объяснил свою склонность дистанцироваться от людей тем, что его мать была "человеком-холодильником", неспособным к тёплым отношениям, на первичном интервью он показался мне непонятным и трудным клиентом, настолько неспособным к взаимности, что даже не смог рассказать о себе. Я попросила разрешения поговорить с его матерью и была готова произвести беседу с роботом. К моему удивлению, она оказалась не только теплой, но и глубоко любящей матерью, обеспокоенной состоянием своего сына, как выяснилось из её рассказа и его детстве, в первые месяцы жизни сына она болела тяжёлым инфекционным заболеванием, и ей запретили прикасаться к ребёнку и брать его на руки. Другие родственники обеспечивали ему лишь минимальный повседневный уход. Интернализированная мать-холодильник нечего не имела общего с живой матерью, которая рыдала в моём кабинете от того, что её сын отвергает все её попытки сближения".

Важно подчеркнуть, что образ матери, который складывается у ребёнка, может быть далёк от реальности. Это не отменяет силы его влияния на жизнь ребёнка, но даёт возможность менять этот образ и в, определённом смысле, переписывать некоторые части жизненной истории заново.

Например, если это образ тревожной матери, озабоченной всевозможными неприятностями, которые могут случиться с ребёнком: «надень шапку-простудишься»,«не бегай-упадёшь», «не ходи с теми ребятами, они научат плохому», у которой не остаётся сил, чтобы обращать внимание на хорошее и приятное, которая не реагирует на радость ребёнка, так как её внимание полностью занято поиском на горизонте новой угрозы, транслирует ощущение тотальной опасности окружающего мира, страх новизны, страх жизни, запрет быть и проявляться. Или если мать подаёт ребёнку сигналы, что его энергичность, любопытство и жажда жизни опасны и её разрушают («не вертись, у меня от тебя голова кружится», «прекрати петь, голова болит», «я устала за тобой бегать!» и т.п.), у него появляется запрет на проявление этих стремлений, на творческое развитие, сомнение в своём праве вообще быть живым и заметным для окружающих, на возможность получать удовольствие.

Чтобы выжить в подобных условиях, ребёнок должен либо полностью подчиниться матери, идентифицируясь с ней, либо отвергнуть в себе всё то, что напоминает мать, стремясь остаться ребёнком без пола и возраста на всю жизнь. Любой из этих вариантов предполагает отказ от значительной части себя, без которой полноценная жизнь становится весьма затруднительной.

Часто отсюда "растут ноги" и у проблем с самореализацией, с невозможностью найти призвание в жизни, ощущение собственной никчёмности, посредственности, отсутствия творческих способностей. Попытки чем-то заполнить пустоту такой жизни, нередко приводят ко всевозможным видам зависимости (как от химических веществ, так и от других людей), а также к психосоматическим проблемам разной степени тяжести.

Также «прокачиваются» мазохистические тенденции, ведь это помогает ребенку выдерживать материнскую разрушительность. Во взрослом возрасте такие люди часто выбирают малооплачиваемую работу, а также при большом трудолюбии и хороших способностях, не продвигаются по карьерной лестнице (вплоть до парадоксальных ситуаций, когда в решающий момент, в одном шаге до успеха, сами рушат свои перспективы, допуская досадную ошибку или добровольно уступая место другому, ведь можно только отдавать, получать же унизительно или эгоистично).

Что же делать?
Плохая новость - изменить прошлое невозможно.

Хорошая новость, этого и не требуется.

Увеличивая осознанность, замечая стереотипы в собственном поведении и эмоциях, бережно "добаюкивая" себя, мы становимся способны менять то, что нас не устраивает, делая собственную жизнь более удовлетворительной (менее зависимой от того как она складывалась в детстве), ну, и, конечно, психотерапия этот процесс сильно ускоряет и позволяет проработать то, что в одиночку было невозможно.