|
|
СуицидАвтор статьи: Латкина Юлия Алексеевна
Учитывая всю эклектичность суицидального поведения определяемого многофакторностью, а также современным интегративным подходом (А.Г. Амбрумовой), еще Гауппом в 1905 году было установлено то, что мотивы суицидального поступка обычно расходятся с его истинными причинами, и побудительными силами, которые не осознаются [12]. Разработанный Фрейдом и Абрахамом психодинамический подход, объясняющий суицид как конфликт агрессии и результат аутоагрессивного поведения, получивший самое широкое распространения, основной акцент в котором делается на роли близкого человека, утрате объекта и предрасположенности к депрессии – в настоящее время можно также интерпретировать как базовый, но все-таки упрощенный вариант представлений (Фрейд, Абрахам). А по большей мере рассматривать суицидальное действие как попытку адаптации к новой реальности, в которой оказываются неприемлемыми привычные схемы приспособления, выражающуюся в социальном призыве и желании «передышки» (Литман, Табачник, Эриксон). Более того Штенгель, Брокхаус и Шннейдер в своих работах указывали на то, что суицидальное действие включает в себя вместе с деструктивными мотивами, так же и конструктивные, то есть говорили о смешение намерений саморазрушения и самосохранения, что отчасти противоречит теории конфликта агрессии, основанной на интерпретации импульсов. Таким образом согласно с Линденом, для суицидального действия характерна двухполюсная система агрессивных и либидиозных стремлений. (см. приложение – схема) Рингель описал «суицидальный синдром», предшествующий любому суицидальному действию, состоящий из триады сужения, инверсии агрессии и суицидальных фантазий, который лежит в основе искомой общей психодинамики суицидального поведения, интерпретация которого очень близка современной психоаналитической теории нарциссизма. Также на нарциссическую проблематику лежащую в основе суицидального поведения, указывал и сам основатель классического психоанализа Зигмунд Фрейд, в первую очередь, в своей работе «Печаль и меланхолия», в которой говорил именно о сложной детерминации мотивов [53]. В ней Фрейд, соглашаясь с Ранком, указывал на выбор объекта, сделанный именно на нарциссической основе « так что в случае если возникают привязанности к объекту, эта привязанность регрессирует к нарциссизму» при которой она заменяется нарциссическим отождествлением, на базе которого и происходит разворот агрессии против самого себя. [55] Наряду с этим обращение агрессии против собственного Я является лишь вторичным наслоением, а первично подчинение самости преследующему Сверх-Я, связанному с чувством собственной беспомощности и абсолютного бессилия (Бибринг) [39]. На базе чего в данной работе прорабатывается гипотеза суицида как нарциссического кризиса, базирующегося на проблематике связанной, в первую очередь с вопросом, регуляции самооценки и общей нарастающей тенденцией нарциссической неустойчивости современной личности. Недостаточная проработанность и высокая социальная значимость изучения суицидального поведения, а также необходимость определения социальных, психологических, психопатологических и нейрокогнитивных предикатов суицидального поведения, а также их влияния на личность современного человека, определяет актуальность данной работы.
Феномен суицидального поведения В основном в литературе суицидальное поведение определяется как осознанное действие, направленное на добровольное лишение себя жизни, а также как поступки целью которых не является добровольных уход из жизни, но ведущие к саморазрушению либо к смерти. Таким образом, считается, суицидальное действие имеет преднамеренный характер, а также внутренние – суицидальные мысли, фантазии, мотивы, намерения и внешние проявления. [8] Но определение самой сути суицида, именно как осознанного лишения себя жизни, является достаточно спорным, так как в основе его чаще всего лежит бессознательная проблематика. При этом внешние и внутренние условия не предопределяют суицидальное поведение. Стрессовая или кризисная ситуация является лишь толчком для «запуска» суицидального отыгрывания. А вот намерения и мотивы это именно то, что может потянуть за цепочку суицидального отреагирования. [51] При этом типичными дистрессами являются: потеря близкого человека или разлука. А также утрата здоровья, социального статуса, чести, положения, потеря смысла жизни. Самонаказание, месть, призыв о помощи протест, желание внимания, манипуляции другими или стремление наказать других. Чаще всего депрессия является типичным предсуицидальным состоянием, в которой стимулом выступает стрессовая ситуация. [24] Таким образом, возможно, правильнее будет сказать, что суицид это некое действие, направленное на удовлетворение потребности получения наслаждения, посредством попытки освобождения от страданий. Это желание освободиться от причиняющего боль ненавистного тела либо стремления избавиться от интроецированного плохого другого, либо выраженное таким образом желание, привлечения внимания и требование любви. Проявляется данное желание чаще в виде агрессии связанной со значимыми объектами, при этом перенаправленной на себя. Но вечное ничто, прах и забвение ли является тем итогом, к которому сознательно или бессознательно стремится желающий избавиться от страданий человек? Или он хочет таким образом получить нечто другое? И что такое жизнь, и что такое смерть, как не проявление достаточно агрессивной энергии, направленной на разрушение одного, для появления на базе произошедших изменений, абсолютно другого, включающей оба начала в единое целое.
Агрессия Изначально слово «агрессия» означало наступление и движение по направлению к цели. И лишь в следствии обросло «негативными» смыслами. Тогда если рассматривать эти два основные инстинкта с подобного ракурса, то получается, что целью жизни является ни что иное как смерть и наоборот. К примеру, в квантовой физике эта энергия была открыта с помощью силы, которую назвали законом сохранения энергии. В соответствии с данным законом исчезновение одного, ведет к появлению другого. То есть энергия не исчезает, она сохраняется в абсолютно противоположном состоянии. При этом проходит некая трансформация вещества. И вместо одного, появляется нечто обладающее той же массой и спином, но при этом абсолютно другое по всем характеристикам взаимодействия, а именно в виде частица и античастица. На месте исчезнувшего электрона возникает позитрон. Вместе с этим когда эти две противоположности сталкиваются, то есть при аннигиляции частицы и античастицы... (к примеру, пары электрон и позитрон) рождается квант электромагнитного излучения (то есть света) фотон, которому, в свою очередь, как квантовой частице свойственен корпускулярно-волновой дуализм, проявляющийся одновременно в свойствах и частицы, и волны. То есть можно сказать, что и материального, и некоего духовного (психического). Так заставляет частицу разрушаясь, изменяться, инстинкт жизни или инстинкт смерти? В то же время далее данное электромагнитное или корпускулярное излучение (так называемое β излучение), назовем его условно космическим, воздействуя на Азот (возникающий в результате вулканических процессов в недрах земли) образует основной элемент всех органических соединений углерод. Но при этом углерод дает энергию путем связывания (за счет энергии жизни), а вот кислород путем окисления – разрушения (за счет энергии смерти). Но мы живем, то есть дышим кислородом и при этом нашей основой являются углеродные соединения. В таком случае дыхание, как дышать, душа, дух либо не правильно трактуют как жизнь, вдыхающий одухотворяющий оживляющий, либо смерть и жизнь, по сути своей это одно и тоже. И в корне этих двух, казалось бы, на первый взгляд, пропущенных через призму нашего восприятия, абсолютно противоположных состояний лежит нечто единое и неделимое. Само слово Азот состоит из первых и последних букв латинского. Греческого и древнееврейского языков, являющихся некогда священными, и как сказано в Евангелии, надпись на кресте при распятии Иисуса Христа была сделана именно на этих языках (а, альфа, алеф, зет, омега, тав AAAZOTH). Также, слово «азот» имеет под собой основу от одного из двух арабских слов «аз-зат» («сущность» или «внутренняя реальность»). Или, к примеру, основой стремления к самоуничтожению (аутоагрессии) можно назвать символ Уробороса змеи кусающей себя за хвост. Символизирующей момент между смертью и перерождением. С одной стороны Уроборос рассматривается как несущий смерть Змей, являющий собой Сатану, и зло в целом, а также как причину изгнания Адама и Евы из Рая, вкусивших плод с древа жизни, а именно с древа познания добра и зла. За счет чего произошло их падение из вечной жизни (небесной) духовной (дух, душа, дышать кислород) и абсолютного наслаждения в конечность существования и земные (соединения углерода, пептидные цепочки) или материальные фрустрирующие потребности причиняющие страдания. А с другой, пожирающий сам себя змей, рассматривается как символ вечности и бесконечности и включения одного в другое. То есть процесс, не имеющий конца и начала, являющийся олицетворением рая, воды, земли и всего сущего в Египте и Греции, как энергии Инь и Янь в Китае и бессмертия в Индии. Для алхимиков и буддистов Уроборос символизировал течение жизни. В аналитической психологии Уроборос это символ темноты и саморазрушения одновременно с плодородностью и творческим потенциалом. Согласно данному принципу наша психика, наше восприятие, мировоззрение, мироощущение дуально. Дуализм как основа познания на отличиях одного от другого является основой всей психической жизни человека, фундаментом недифферинцированности в данной реальности инстинктов жизни и смерти, так же как, и любви, и агрессии, с одной стороны и разделения добра и зла, белого и черного, чистого и грязного, справедливости и милосердия с другой. А также ничем иным как некой фрагментированной самостью, при отсутствии различий объекта и субъекта. Таким образом, Уроборос, это не что иное, как единое целое, объединяющее бессознательное и сознание, включающееся одно в другое. Или что такое символический «змей», змеиная кожа, скорлупа, кожура, как не защита от внешней реальности и нарциссических конфликтов, при извечном стремлении к пассивной любви с одной стороны, и с другой достаточно агрессивное желание к наполнению себя за счет другого. Стремление к поглощению, и разрушению «другого», то есмь нарциссизм, в связи с различной степенью травмированности которого, по разному переживается, так называемый, нарциссический кризис, в процессе прохождения которого регрессивное стремление достижения «гармоничного начала», порождает суицидальное желание «возвращения и слияния», формируя намерение, обслуживаемое мыслью ведущей к непосредственному действию. Желание же быть всеми пассивно любимым, классическими аналитиками приравнивается к оральности, а оральная интроекция к нарциссической идентификации. Более того согласно Ранку, сильная привязанность к объекту любви при этом слабая прочность отношений, обосновывается именно нарциссическим выбором объекта. Соглашаясь в этом с Ранком , Фрейд задавался вопросом: а не является ли нарциссическая обида Я, ядром исследуемой им в то время меланхолии? Таким образом для разрешения нарциссического конфликта главным будет отказ от нарциссического объекта, в следствии, первичности нарциссического ущерба и вторичности необходимости защиты от аутоагрессии. В свою очередь Абрахам, говорит о том, что клиническая психиатрия не видит проявлений «позитивного и негативного нарциссизма» [1] Эрих Фромм, равно как и Абрахам тоже выделял два вида агрессии: доброкачественную адаптивную, способствующую поддержанию жизни; и злокачественную также составляющую важную часть психики человека, представляющую собой взаимодействие внешних условий и внутренних потребностей, но не связанную с сохранением жизни. Что же касается подлинной диструктивности, то Фромм, как и нейропсихологии, в первую очередь связывает ее с акцентуациями характера индивида [57] При этом к основным причинам деструктивности он относит отсутствие самореализации, нарциссизм, ощущение изолированности и никчемности. Более того, Фромм связывал чувства незначимости, отчужденности и одиночества с распространением свободы, которая приводит к утрате ощущения безопасности и защищенности, зарожденных на базе принадлежности к социуму. Люди, пытающиеся, преодолеть их, в том числе свое чувство неполноценности, в том числе, за счет покорения других, таким образом, стремятся от свободы убежать. В свою очередь, бегство от которой, по мнению Фромма и является основой деструктивности. [58] Согласно модели классической психоаналитической теории это нарциссическое тяготение к нереалистичной самооценке, к противоречивому характеру взаимоотношений, к расхожими с реальностью фантазиями о смерти, к магическому всемогуществу по отношению к реальности, а также к проблеме переживания потери и обиды, приводят к нарциссическим конфликтам, связанным с психосексуальной идентичностью, с ценностями и властью, с принятием человека как такового. [42] В психоаналитической концепции основной причиной самоубийства считается негативное отношения человека к внешнему миру, в том числе, с включенными в него другими, недостатки которых вызывают агрессию, под давлением Сверх-Я меняющей свое направление с внешнего на внутреннее. Также в именно в психоанализе выделяют сознательные и бессознательные факторы, определяющие суицидальное поведение. Аутоагрессия это защитный механизм, который срабатывает в случаях зависимости от объекта либо в тех случаях, когда проявление агрессии в отношении объекта является неприемлемым [49]. Согласно мотивационной концепции суицид порождается душевной болью из-за фрустрации значимых потребностей. При этом в ситуации любого кризиса, личность занимает определенные позиции, которые могут быть как адаптивными, так и дезадаптивными, то есть не позволяющими человеку подстраиваться под измененные условия существования, что может привести к развитию тенденций суицида. В своей работе «Истинная самость, ложная самость», Дональдс Вуд Винникот рассматривал Суицид, в первую очередь как защиту истинной самости. «В случае близком к здоровью: ложное self нацелено на завоевание условий, в которых истинное self могло бы реализоваться. Если условия не могут быть найдены, защита от проявлений истинного self вновь организуется. Стоит сомнению вмешаться, и клиническим результатом будет суицид. В этом контексте суицид является разрушением целостного self с целью избежать уничтожения истинного self. Если суицид становится единственной защитой от предательства интересов истинного self, на долю ложного self выпадает организация суицида. Это естественно предполагает и его разрушение, но одновременно избавляет от необходимости поддерживать его существование, если его функция сохранять истинное self от всего, что угрожает.» [16] Первоначально в психоанализе была принята концепция Зигмунда Фрейда. Основоположник психодинамического направления говорил о суициде как, в первую очередь, об агрессии направленной на самого себя. [42] Первоначально на заседании Венского психоаналитического общества, которое состоялось 27 апреля 2010 года, Фрейд заявил о том, что стремление к самоубийству основано на отрицании жизни из-за страстного желания смерти, вызванного бессознательной мотивацией. [22] . В дальнейшем это замечание привело к исследованию гипотезы о существовании инстинкта смерти (разрушения и агрессии) Танатоса, а также его противоположности инстинкта жизни (интеграции и связывания), Эроса. По мнению Фрейда между этими двумя влечениями происходят постоянные колебания. При этом Эрос со временем стареет, а Танатос существует до самого конца жизни человека, и достигает своей цели, лишь приводя его к смерти [54]. Исследуя самоубийство Зигмунд Фрейд в своих работах изначально выделял ряд психологических особенностей: чувство вины за пожелание смерти другим людям; идентификация в том числе с суицидальными родителями; отказ от принятия утраты либидинозного удовлетворения; месть; бегство от унижения; призыв о помощи; тесная связь между смертью и сексуальностью на уровне символического исполнения сексуального желания. [53; 54] Высвобождение влечения к смерти, вызванное расслоением влечений, а именно: регрессия Я, дезинтеграция Я и расщепление на Я и Сверх-Я. В работе «Печаль и меланхолия» Фрейд рассматривают суицид как агрессию, обращенную против собственной личности в следствии утраты или потери. Он показывает динамику агрессии против той части Я, которая интроецировала травмирующий (плохой) объект. Таким образом, Я расправляется со своими внутренними объектами. [53] На утрату объекта предрасположенный к депрессии человек сначала реагирует ненавистью, а именно, процесс меланхолия начинается в результате регрессии к нарциссическому выбору объекта. [53; 3] При потере, которого проявляется амбивалентность любовных отношений в виде самоупреков в том, что сам виноват в потере любимого. То же самое происходит в отношении обиды, огорчений, разочарований благодаря чему проявляется конфликт любви и ненависти. Если любовь к объекту, от которого невозможно отказаться нашла выход в нарциссическом отождествлении с ним, то по отношению к этому служащему заменой объекту проявляется ненависть, которая получает садистическое удовлетворение. Самоистязания меланхолика не только доставляют ему наслаждение, но и предоставляют возможность мести первоначальным объектам. Таким образом, Я может убить себя лишь в случае переобращения первоначально направленного на объект привязанности либидо на самого себя, когда оно начинает относиться к самому себе как в внешнему объекту. В результате данного переживания развивается тяжелая депрессия. Позже Фрейд рассматривал самоубийство как проявление врожденного влечения к смерти, когда разрушительные импульс преобладают над стремлением к самосохранению и аутоагрессивный акт, при котором основной акцент делается на роли близкого человека [53]. «Человек сдается потому что ощущает себя не нелюбимым, а ненавистным и приследуемым со стороны Сверх-Я. Жизнь для Я, означает быть любимым, быть любимым Сверх-Я. Оно ощущает себя покинутым всеми силами, способными защитить и позволяет себе умереть» [54]. При этом Карл Абрахам считал, что депрессивный аффект выражается не столько в ненависти, сколько в чувстве вины, ипохондрических опасениях и страхе обнищания. [3] Но прежде всего классики психоаналитической теории в депрессии, как и в связанном с ней самоубийстве, видят разрешение конфликта агрессии. Уиздом добавляет к этому то, что утрата объекта заранее воспринимается как спровоцированная активно со стороны субъекта – это не мать покинула меня и поэтому я злюсь. А это я был злым, и поэтому она ушла, что также вызывает чувство вины [42]. При этом Фрейд высказывал свои сомнения по поводу самоубийств в корне которых не заложено наличие более раннего желания убить кого-либо еще помимо себя. «Ни один невротик не испытывает того побуждения к самоубийству, которое не обратил бы на себя из-за импульса убить другого». Другие сторонники психодинамического подхода, например Хендин, рассматривал суицидальный акт как «ретрофлексию» убийства, повернутого на самого себя в результате воздействия защитного механизма, а также как акт «самонаказания». [42] Литман и Штенгель на основании высказанных суицидентами своих осознанных мотивов пришли к выводу о бессознательных фантазиях, которые в том числе подверглись вторичной обработке, являясь, таким образом, неким конечным продуктом психодинамической деятельности, отражающим мотивацию в абсолютно искаженной форме. [42] Согласно Р. Шпицу и М. Маллер корнями депрессивной мотивации, а, следовательно, и суицидального поведения является ни что иное, неправильная самооценка, формирующееся на базе ранних отношений со значимыми людьми. Основными причинами, данной нарциссической уязвимости, являются, ранняя разлука с матерью, и как следствие анаклитическая депрессия, и отсутствие принятия матерью. В результате подобных отношений со стороны матери возникает амбивалентное восприятие родителей, взаимодействие с ними через агрессивное принуждение и депрессивный аффект. [64] С одной стороны, нарциссизм связан с (внутренним) ощущением собственной грандиозности и при этом с необходимостью получения подкрепления и подтверждения этой самой грандиозности другими (извне). С другой стоны нарциссизм связан с переживаниями зависти, пустоты и собственной неполноценности. Вследствие чего любая неблагоприятная ситуация может усилить данный самоуничижающий эффект и привести к впечатлению непереносимости и появлению суицидальных намерений. Таким образом, основным бессознательным механизмом формирования суицидального поведения является чрезмерная нарциссическая потребность, компенсаторным механизмом, которой за счет регресса является суицидальное поведение. По мнению Бибринга, именно анаклитическая депрессия является ядерным образованием любой последующей депрессии, и все дифференциации этого процесса являются ни чем иным как более поздними наслоениями. [39] Карл Менингер, так же как и Фрейд при интерпретации суицидальных феноменов опирался на теорию влечения к смерти, и связанных с влечением к жизни, противоречий, вызывающих борьбу конструктивных и деструктивных сил, которые вначале направлены на самого человека, и только в процессе его развития, перенаправляются на других. В том же случае если катексисы разрываются или их становится слишком сложно удерживать, деструктивные энергии вновь перенаправляются на себя. [34] Вместе с тем если саморазрушительные импульсы преобладают над импульсами к самосохранению, то последствиями могут быть суицидальные действия. Менингер выделили три составные суицидального поведения это иметь желание убить, которое также проявляется в ярости младенцев, в виде ненависти и мести тем, кто отлучил их от груди. Для людей склонных к суициду, зачастую инфантильных, любая фрустрация является непереносимой, а желание убить обращается против самого желающего. Желание быть убитым – и таким образом искупить свою вину, ставя самого себя в ситуацию в которой вынужден страдать. Желание умереть (опосредованное влечением к смерти) – выражается в стремлении подвергать себя опасности или в ощущении безнадежности, и распространено среди тех больных, которые считают, что смерть для них, является единственным избавителем от мученья. В том же случае если эти три желания возникают одновременно, то суицид становится неотвратимой реальностью. В следствие чего К. Менингер выводит определение самоубийства как попытки бегства от болезненно воспринимаемой реальности (от реальной жизни), являющегося кульминационным действием постоянно усиливающихся саморазрушительных тенденций, возникших задолго до критического акта. При этом Менингер не считал самоубийство явлением наследственной предрасположенности, а среди основным факторов называл социальные установки, паттерны поведения, традиции, влияние окружающей среды, вызывающих фрустрацию влечений. В то же время о самом желании быть мертвым, он говорил как о «временной смерти» и бессознательной фантазии о безопасности и защищенности, спокойствии и вечном мире [34]. Альфред Адлер утверждал, что «Быть человеком – означает ощущать свою неполноценность». Возникающие в жизни человека проблемы, приводят его к кризису, который сподвигает, преодолевая, ощущение собственной неполноценности, изменяясь, развиваться. Но не всем это удается, а те которые с поставленной задачей роста самостоятельно не справляются начинают нападать на других, желая их уничтожить. В том числе посредством суицида, как скрытой атаки, пытаясь, таким образом, внушить чувство жалости к себе, и вины тем другим ответственным за его заниженную самооценку. Также нереализованное желания преодоления комплекса неполноценности приводит к состоянию застоя, которое не позволяет человеку увидеть реальность такой, какая она есть на самом деле, что приводит к регрессии, крайней стадией которой, является попытка суицида [4]. Исследуя неосознаваемые влечения, Карл Юнг утверждал, что наше бессознательное есть нечто гораздо большее чем подавленные агрессивные и сексуальные побуждения [68]. В том числе, рассуждая о самоубийстве, он говорил о том, что люди не только хотят уйти от невыносимых страданий, но и стремятся, при помощи лишения себя жизни, достичь духовного перерождения, в связи с чем могут попытаться себя уничтожить, таким образом, бессознательно желая, метафорически вернуться в чрево матери для того чтобы родиться вновь в более безопасном мире. [67] И как, к примеру, Иисус Христос, после распятия на кресте вновь воскреснуть в совершенно иной жизни. Более того, в представлении Юнга, в разных народах существуют некие свои архетипы смерти, в виде «коллективных сил и энергий», оказывающих непосредственное деструктивное влияние на поведение членов данного общества. В свою очередь, его последователь Джеймс Хилман, считал суицид вполне правомерным способом лишения себя жизни и прихода к смерти, которая «освобождает наиболее глубокие фантазии человеческой души». [42] По мнению Гарри Стек Салливена, в принципе как и Фрейда, суицид, это переориентированное на себя враждебное отношение к другим людям. В своей теории межличностного общения он, в первую очередь, опирается на то, что все в жизни индивида строиться только на взаимоотношениях его с окружающими людьми, и что человек может оценить себя лишь только через отношение к нему других. Каждый человек как, Я, в зависимости от отношений с другими, ощущает себя хорошим-Я в состоянии безопасности и защищенности, уверенности и комфорта или плохим-Я, испытывая депрессию или тревогу. При психозах же из Я, превращаясь, в не-Я. Таким образом, когда возникает угроза безопасности, и как следствие тревога, которая для индивида становится непереносимой, то у него может возникнуть желания из состояния плохое-Я, перейти в состояние не-Я, совершив суицид. Более того, по мнению бихевиористов жизнь перестает призывать к себе как только исчезает цель. Так как рефлекс цели является основой жизненной энергии человека. [42] Карен Хорни обвиняла общество в целом и конкретно ближайшее окружение ребенка в том, что оно вызывает у него пробуждение «основной тревоги», связанной с ощущением небезопасности и не защищенности. Она считала что культура, политика, религия, скованная тревогой семья и другие общественные институты вступили, в бессознательный сговор, с целью искажения развития личности, на базе внушения того, что окружающий мир – это, в первую очередь, враждебная нам среда. При этом в отличи от Фрейда, Хорни считала тревогу неотъемлемым компонентом психики, и говорила о том, что она возникает на месте отсутствующего ощущения безопасности при взаимодействии индивида с другим людьми, нарушение взаимоотношений с которыми приводит к невротическому внутриличностному конфликту. Но снова же вслед за Фрейдом она повторяла, что данный конфликт может стать местом разыгрывания суицида как мести другим, в результате перенаправления враждебности на самого себя, в том числе, из-за переживаемого мучительного чувства собственной неполноценности, (в т.ч. не соответствию Идеалу–Я), которое нас возвращает к проблемам нарциссизма, или из-за ощущения несоответствия заданным социумом стандартам, что снова же говорит о проблематике объектных отношений. [60] В своей работе «Самоубийство. Социологический этюд», впервые изданной в 1897 году, Эмиль Дюркгейм связал влияние социума и роль окружения с механизмом формирования суицидального поведения, как реакции на внешнее воздействие.[18] Дюркгейм выделил четыре типа суицидов: аномический суицид, фаталистический суицид, эгоистический и альтруистический суициды. Аномический суицид является реакцией на изменения системы ценностей и общего уклада жизни общества при неспособности индивида адаптироваться к новым социальным условиям. Такие суициды чаще случаются во время кризисов, социальных потрясений, вынужденной эмиграции, при потере работе или при разрыве связей с референтной группой. К примеру, в России, в конце 90-х годов, уровень суицидов возрос до 40 чел на 100 000 населения, в то время наша страна занимала лидирующие позиции в печальном рейтинге ВОЗ. Фаталистический суицид является реакцией на подавление обществом проявления личности индивида и на чрезмерную регламентацию его поведения. Характерен для обществ с тоталитарным режимом, к примеру, для Корейской Народной Демокрактичсекой Республики, занявшей в 2016 году второе место мирового рейтинга по количеству суицидов. А также характерен, для мест лишения свободы и армии. Эгоистический суицид является проявлением намерения разрыва социальных связей из-за недостаточной интеграции индивида в обществе, в референтной группе, в семье, как реакция на утрату чувства части своего «Я» принадлежащей к некой общности, включенности «Я» в некую общность и ощущения своего одиночества. Данное явление наблюдается чаще среди больных людей и стариков. Альтруистический суицид, наоборот, является реакцией на чрезмерное слияние с социальной группой и потерей собственной индивидуальности. Различные ритуалы «сати» в Индии, «харакири» – в Японии, а также принесение себя в жертву на благо общества (самопожертвование). Я бы сюда не стала относить героические поступки, так как не считаю, что их можно отнести к разряду суицидов, так как в них нет ни намерения, ни желания, ни сознательного, ни бессознательного стремления расставания с жизнью. Также именно Дюркгеймом было произведено деление суицидальных проявлений на суицидальные тенденции, суицидальные попытки и завершенные суициды. Норман Фэйбероу в своей книге «Многоликое самоубийство» провел исследование форм саморазрушительного поведения, отнеся их к суицидальным. В данном случае можно говорить о бессознательных деструктивных мотивах направленных на самоуничтожение. [50] К суицидальному поведению он отнес, наркоманию, алкоголизм, преступления, проституцию, не соблюдение режима лечения то есть, то поведение, которое может привести к краху личности, а также рискованные виды спорта и поступки, которые он сводит к влечениям получения интенсивных эмоций как к познанию всего нового. В.В. Козлов, в своей работе «Социальная работа с кризисной личностью» также говорит о том, что алкоголизму, наркомании и суицидальному поведению в большей мере поведению подвержены аутоагрессивные личности, в виду их общей неустойчивости к воздействиям экстремальных либо кризисных ситуаций [25]. Эдвин Шейдман, также как и Фейбероу относит к инициаторам смерти неизлечимо больных людей, лишающих себя медицинского жизнеобеспечения. А также в своей типологии он описал искателей смерти , уходящих из жизни преднамеренно, и игроков со смертью любителей «русской рулетки», к этому типу, в чем-то можно причислить также и участников различных интернет сообществ «самоубийц», в которых «игрокам со смертью» раздаются задания, выполнение которых несет в себе серьезный риск для жизни. Помимо этого он выделил тип «одобряющих смерть», в основном представителей молодежи и одиноких стариков, из-за своей высокой тревожности, с которой им сложно справляться, как бы сознательно «желающих своего конца». [37] Также Шейдман называет десять общих черт самоуйбиств, [63] при которых общей целью для суицида является поиск решения. Суицид никогда не бывает бессмысленным или бесцельным он всегда является способом решения какой-либо проблемы причиняющей человеку сильные страдания. Общая задача суицида состоит в прекращении сознания невыносимой душевной боли (а смерть лишь побочный продукт). Суицид несет в себе парадокс с одной стороны движения к чему-то, а с другой бегства от чего-то. Общим стимулом самоубийства является невыносимая психическая боль, от которой человек стремиться убежать. Общий стрессор, ведущий к суициду, это фрустрированные, то есть нереализованные или неудовлетворенные потребности. Суицид, совершающему его человеку кажется вполне логичной реакцией на подобную фрустрацию. Общей эмоцией при этом является ощущение беспомощности и безнадежности (я ничего не могу сделать и никто мне не может помочь облегчить ту боль, которую я испытываю). На первом месте, стоит не агрессия а стыд, чувство вины, фрустрированные зависимости, за которыми находится чувство внутренней опустошенности, которое проявляется в смятении и тревоге. Общим внутренним отношением к суициду является амбивалентность. При которой типичным бывает состояние, когда самоубийца хочет перерезать себе горло и одновременно взывает о помощи, ярким примером его описания может послужить произведение Г. Гессе «Степной волк». Общим состоянием психики является сужение когнитивной сферы, туннельность мышления при которой прекращается поток сознания, а варианты выбора сужаются до двух и звучат как «все или ничего». Общим действие является окончательное бегство (эгрессия) в стремлении удалиться из сонны бедствия. Общим коммуникативным действием является сообщение о намерении самоубийства общей коммуникацией. Люди намеревающиеся совершить суицид сознательно или бессознательно всегда подают другим сигналы бедствия. Общей закономерностью является соответствие суицидального поведения паттернам поведения в течении жизни. При этом необходимо обратить внимание на то, что все характеристики сведенные Шейдманом к общим для любого суицида, говорят именно о нарциссической проблематике и о нарциссическом конфликте. [62; 36] Базисное сужение, вызванное нарциссическими обидами, разочарованием и неудачами, приводящее к регрессии, ограничивающей возможность развития, при которой происходит искажение восприятия объектов, также было описано в своих работах и Рингелем. Кроме того, в выделенную им триаду синдрома предшествующего любому суицидальному действию, входит инверсия агрессии и суицидальные фантазии. [20] Что же касается непосредственно самой регрессии, то в ее основе, по мнению Рингеля, лежит тяжелая невротизация в детстве ведущая к ощущению незащищенности Я. Попытки преодоления которой состоят в цеплянии за людей, в ригидной и субъективной идеализации, в попытке бегства от агрессии, приводящей к сужению (то есть к регрессивным формам переживания и поведения). В свою очередь Г. Сейр, также раскрывает нарциссическую проблематику лежащую в основе бессознательного эмоционального комплекса, говоря о том, что в основе суицидального поведения лежит чувство изоляции, когда тебя никто не понимает и тобой никто не интересуется; чувство беспомощности, когда ты не в состоянии контролировать свою жизнь, при этом думая, что ничего не зависит от тебя; ощущение безнадежности, когда будущее не сулит ничего хорошего; и чувство незначимости – ущемленное чувство собственного достоинства, низкая самооценка, ощущение своей некомпетентности и стыда за себя. [5] Более того многие авторы, говорят о том, что именно социальная среда является ведущим фактором влияющим на поведение человека. И что именно не умение жить среди других людей, выстраивая с ними комфортные взаимоотношения, приводит к внутриличностным конфликтам, которые разрешаются с помощью саморазрушения. Отечественный суицидолог А.Г. Амбрумова в своих работах также говорит о том, что у всех суицидентов, не зависимо от того к какой категории они относятся – психотических личностей, лиц с пограничным расстройствами или практических здоровых в психическом плане людей, есть признаки социально-психологической дезадаптации в условиях переживаемого ими микросоциального конфликта. [9; 7] Которая проявляется с одной стоны в поведении (нарушение функционирования в обществе), с другой в тяжелых переживаниях тревоги, гнева, душевной боли, стыда, приводящих в итоге к депрессии и астении (психоэмоциональные сдвиги). И возникает из-за тенденций (препятствий) связанных с невозможностью удовлетворения индивидом своих актуальных потребностей. [6] Всего А.Г. Амбрумова выделила 6 типов непатологических реакций у лиц с суицидальным поведением: эмоциональный дисбаланс (негативные эмоции); пессимизм (все очень плохо, а будет еще хуже); отрицательный баланс (сверхкритичное подведение итогов своей жизни); демобилизация (отказ от контактов из-за ощущения ненужности, отверженности и одиночества); оппозиция (агрессивное обвинение окружающих, переходящее в аутоагрессию); дезорганизация (повышенный уровень тревоги). [8] Таким образом, можно сказать, что дезадаптация поведения, в первую очередь, возникает в результате фрустрации. Н.П. Пищулин по этому поводу говорил о том, что люди не способные адаптироваться к изменениям реагируют на ситуацию иррационально, а именно агрессивно и аутоагрессивно. [40] При этом нейропсихологии утверждают, что дезадаптация личности, как и суицидальное поведение, в первую очередь, связано с акцентуациями характера в сочетаниями с особенностями работы мозговых структур [15]. А.Е Личко также, в первую очередь, указывает на связь суицидального поведения с типом акцентуаций характера, а также с особенностями взаимодействия индивида с окружающей средой. По ее мнению суицидальное поведение бывает демонстративным (суицидальный шантаж), аффективным и истинным. При этом, называя суицид, проблемой пограничной психиатрии, она говорит о том, что острое психотическое состояние, а также депрессия, которая переживается как подавленное состояние угнетенности, безнадежности, беспомощности и вины увеличивают риск суицида. [30] О том, что суицидальное поведение всегда опосредовано системой личностных характеристик индивида, а также его особенностями взаимодействия с внешней средой, говорит и Мягер. При этом он указывает на высокую напряженность потребностей, высокую потребность в близости и на низкую способность к фрустрационной толерантности, как на нарциссические свойства суицидента. Кроме того исследования проведенные Мягером, показали также, что для суицидента характерна заниженная самооценка при высокой потребности в самореализации. [21] В 1963 году Хендин опубликовал свое исследование, в котором показал, что различия в национальном характере, в том числе, определяют различия мотивации самоубийств. В одной стране основной неразрешимой проблемой будет зависимость и утрата, в другой - это фрустрации успешности, в третьей – чувство вины. В связи с чем автор указывает на нарциссическое чувство всемогущества, с помощью которого самоубийца, таким образом, пытается воздействовать на ситуацию и управлять ей (предупреждение разлуки; фантазии о воссоединении и возрождении в лучшем мире), а также на грандиозность притязаний, (проявляющихся в виде самонаказание после неудачи) как на основные факторы суицидальной динамики.[20] Грегори Зилбург в своих работах также подвергает сомнению тот факт, что убийство интернализованного объекта является единственным типом суицидальной динамики, говоря о попытке самоубийства как о «парадоксальном самоутверждении» ослабленного Я. Также, утверждая, и то, что любые суицидальные действия носят в себе архаически-ритуальные черты. [34] О самом же нарциссизме Зилбург, говорил следующее «термин «нарциссизм» не означает простого эгоизма или эгоцентризма, как это предполагается; он специфически обозначает то состояние души, ту спонтанную установку, соответственно которой индивид предпочитает в качестве объекта любви самого себя, а не других. Нельзя сказать, что он не любит ил ненавидит других людей и хочет все присвоить себе; но в глубине души он влюблен в самого себя и повсюду ищет зеркало, глядя в которое мог бы восхищаться собственным образом и домогаться его взаимности . [61] Карен Хорни же говорила о нарциссизме как о претензии на большую ценность, нежели той, которая есть на самом деле, когда человек не имея адекватного на то обоснования, восхищается своей ценностью и значимостью, а также требует восхищения со стороны других. Хорни считала нарциссизм фундаментальным расстройством отношений с другими людьми, полученным в раннем детстве, в результате влияния окружающей среды. [61] Эрик Берн также говорит о том, что черты суицидального поведения формируются и закладываются в виде «родительских предписаний» в самом раннем детском возрасте, как некий жизненный сценарий человека. [31] Эрна Фурман отмечает хронические суицидальные тенденций как особенности, которые формируются только у тех индивидов, которые в детстве подвергались физическому или сексуальному насилию. То есть на определенных этапах у них произошло отклонение в развитии, и фиксация на причиняющем боль возбуждении, в связи с чем они имеют очень низкую способность преодоления болезненного аффекта, и теперь сами себе наносят телесные повреждения для снижения интенсивности переживаний из-за недостатка любви к себе. [59] Эрик Эриксон основную проблематику суицидального поведения видел в уязвимости для стрессов, приводящей, в основном молодежь, к «кризису идентичности». Он ввел термин «психоэмоционального моратория», присущего любому суицидальному действию, имеющему в своем основании явный характер социального призыва с одной стороны, а с другой желания передышки. [66; 65] Альбер Бандура суицидальное поведение понимал как осознанное желание изменения или разрешения психотравмирующей ситуации с помощью добровольного ухода из жизни. По его мнению, такие внутренние детерминанты как вера и ожидание, и внешние поощрение и наказание, являются частью некой внутренней системы взаимодействующих влияний, нарушение которой приводит к тревоге, самоосуждению и самонаказанию. [66] Карл Роджер в свою очередь утверждал, что единственной реальностью, с точки зрения восприятия и переживаний, является та реальность, которая внутри – то есть внутренний мир человека. Угроза суицида возникает лишь тогда когда, к человеку в силу ощущения диссонанса между собственной Я-концепцией и общим организмическим переживанием, приходит осознание полного одиночества. При этом утрачивается вера в себя, появляется презрение к жизни, а смерть, наоборот идеализируется. Литман вслед за Эриксоном также говорит о психосоциальном моратории как о социальном призыве и желании передышки. При этом в суицидальном поведении (действии) он усматривает процесс и попытку адаптации, некое приспособление к новой реальности, поводом к которому обычно является неудача в реальной жизни, которая наряду с неуверенностью в себе и угрозой идентичности также затрагивает нарциссическую проблематику. При этом он говорит о том, что психодинамика суицида соответствует классической психоаналитической психодинамике [29]. При этом Штенгель в суицидальном действии усматривает две пары совершенно противоположных намерений. С одной стороны это зов о помощи и поиск контакта, как конструктивный компонент, а с другой – это выражение мести и вымогательство, то есть агрессии. Таким образом, с одной стороны проявляется агрессия и аутоагрессия, а с другой призыв и бегство. Таким образом, суицидальное действие одновременно содержит в себе как деструктивные так и конструктивнее компоненты, что противоречит теории конфликта агрессии. Штенгель подчеркивают идею постоянного смешения мотивов саморазрушения и самосохранения. [19] Согласно тенденции бегства по Линдену необходимо провести различие между желанием смерти «вечной» и «временной». Линден в своей модели указывает на то, что для любого типичного суицидального действия характерна двухполюсная структура мотива: агрессивные и либидинозные стремления направляются с одной стороны против собственной персоны, а с другой против близких людей. [13] Хенслер также говорит о том, что понятия «желания быть мертвым» и желания паузы, сна и перерыва» можно объединить. Более того, желание быть мертвым предполагает не реальную смерть, а скорее фантазии о защищенности и безопасности, о тишине и спокойствии, о другом мире. Основываясь на идеях различных авторов, Хенслер провел исследование суицидального поведения в результате которого пришел к тому что классическая психоаналитическая теория не объясняет некоторые особенности суицидального поведения, которые может объяснить современная психоаналитическая теория нарциссизма, в связи с чем им был сделан акцент на регуляции самооценки (на нереалистичной самооценке, на противоречивом характере межличностных отношений, на расхождениями между фантазиями о смерти и самой смертью, на магическом обращении с реальностью). Таким образом, согласно Хенслеру, суицидальное действие является компенсацией нарциссического кризиса за счет регрессии к гармоничному изначальному состоянию. В своих исследованиях пациентов с суицидальной проблематикой он пришел к выводу о том, что у большинства из них нарциссическая проблематика существовала задолго до суицидального акта; она же играла определяющую роль в возникновении суицидальных импульсов; Нарциссические конфликты, Хенслер, в свою очередь разделил на три основные группы, это конфликты, связанные с психосексуальной идентичностью, конфликты связанные с ценностями и властью, и конфликты связанные с принятием человека как такового. [38] Отто Фенихель в своей работе «Психоаналитическая теория неврозов» говорит о том, что идея смерти или умирания обычно ассоциируется с обнадеживающими и приятными фантазиями. При этом всякий раз вначале депрессии имеет ощущается утрата чувства самоуважения вызванная объектом или Сверх-Я. Различие между невротической и психотической депрессией определяется глубиной нарциссической регрессии, когда объектные отношения замещаются внутриличностными. (возврат в стадию когда объектов еще не существовало). Ущерб нарциссизму младенца, провоцирующий первичную депрессию, различен по содержанию. Предрасположенность к депрессии состоит в оральных фиксациях, которые обуславливают реакции на нарциссические шоки. Наряду с оральной фиксацией и амбивалентностью в качестве третьей диспозиции к депрессии Фенихель называет чрезмерную нарциссическую потребность. Он также обращает внимание на завышенную самооценку, которая скрывается за самоуничтожением. Также Фенихель различал активный суицид, при попытке умиротворить Сверх-Я и уничтожить наказующую инстанцию и пассивный суицид, означающий сдачу. [48] Бибринг рассматривал депрессию и страх как базальные реакции. Депрессию как свидетельство нарциссической угрозы, парализующей Я чувством бессилия и беспомощности. Страх – как сигнал об угрозе связанной с влечениями, побуждающий Я защищаться. При этом Фрейд в своих работах говорил о том, что Я всегда стремиться защититься именно от внутренней угрозы. В работе «Торможение, симптом, страх» он исследовал страх (тревогу) как реакцию на опасность утраты объекта, а депрессию как реакцию на утрату объекта. [56] Таким образом, депрессия является эмоциональным выражением чувства беспомощности и бессилия, которое соразмерно масштабам я-идеала, а агрессия при этом структурном конфликте является лишь частым, но вторичным наслоением. Развивая идею вторичного обращения агрессии против себя, приводящей к разрушению самоуважения, при первичном подчинении Самости наказующему Сверх-Я, вызывающему чувство беспомощности и бессилия, Бибринг говорил о диструктивном нарциссизме.
Суицид как нарциссический кризис Гипотеза о том, что человек склонный к самоубийству, крайне неуверен в себе и использует для защиты от обид инфантильные компенсаторные механизмы, объясняет многие особенности суицидального поведения. В связи с чем, подводя некий итог можно сказать, что изначально в работу была взята гипотеза «инстинкта смерти», как основополагающего фактора проблемы суицидального поведения. Однако в процессе анализа материала сложно сказать об однозначности влияния данного фактора, при этом большинство авторов в своих работах делают вывод о том, что в основе аутоагрессивного, деструктивного и суицидального поведения, лежит проблематика раннего нарциссизма. Таким образом, опираясь именно на классическую психоаналитическую теорию суицида можно сделать вывод о том, что основной причиной суицидального поведения, при исключении: органических факторов проявляющихся в проблематике переключения внимания, инертности познавательных процессов, нарушениях памяти, трудностях когнитивных репрезентаций либо в психопатологии, является не что иное, как нарциссический конфликт, в основе которого заложены нарушенные ранние объектные отношения. Вышеприведенные работы доказывают, что классическая психоаналитическая теория суицида должна быть расширена за счет учета нарциссических конфликтов. Более того благодаря данной теории возможно раннее распознавание лиц склонных к суициду в аспекте профилактики самоубийств.
Анализ суицидального поведения В своих работах Фрейд писал о сложной сверхдетерминации мотивов суицидального поведения, при этом, не объединяя их в единую концепцию. Он говорил о влиянии инстинкта смерти, высвобожденного регрессией, дезорганизацией Я и о расщеплении влечений. В психоаналитической теории суицида он говорит о «меланхолическом механизме» срабатывающем при условии, с одной стороны, фиксации на оральности, а с другой амбивалентности объектных отношений. То есть основных понятий связанных с теорией нарциссизма. Желание быть пассивно любимым приравнивается к оральности, а оральная интроекция к нарциссической идентификации (Сандлер). [43] Более того Фрейд соглашался с О. Ранком в том, что сила фиксации на объекте с одной стороны при малой прочности данных отношений с другой, говорит о нарциссическом характере выбора объекта. Разрешение описанного Фрейдом «конфликта агрессии», заключается именно в отказе от нарциссического объекта, в свою очередь утрата, которого приводит к депрессивной динамике. Абрахам, также исследовал проявление двух типов нарциссизма «позитивного» и «негативного» то есть диструктивного нарциссизма.[1]
Импульсы, мотивы, механизмы и побудительные силы В рамках теоретических разработок, нами были отмечены пять основных подходов к проблематике суицидального поведения: социальный, психологический, паталогический, нейрокогнитивный, биохимимческий. При этом выделены либидинозные и агрессивные импульсы в их смешении - либидинозные дезадаптационные механизмы и агрессивные адаптационные механизмы. А также побудительные силы: внешние сознательные, внешние бессознательные, внутренние сознательные и внутренние бессознательные. Как видно из приведенной схемы «Психоаналитической модели суицидального поведения» (см. приложение), многие исследователи уделяют особое внимание именно социальным и психологическим факторам как едино взаимовлияющим на суицидальную психодинамику. Такие авторы как Фрейд, Абрахам, Балинт, Э.Фурман, К. Хорни, Меннингер, Дюргейм, Рубинштейн, Личко, Амбрумова, Винникот, Шпиц, Мак-Вильямс, Якобсон, Фенихель, Бибринг, Сандлер, Кляйн, Тайсоны, Грин, Столроу, Миллер и другие, указывают именно на отношения с окружением, в первую очередь, как на основной фактор формирующий предрасположенность к суициду, в основном указывая на депрессивную динамику и показывая в ее основе нарциссическую проблематику, незавершенного развития личности, с фрустрациями влечений и нарушениями развития Я, вызывающую внутристуктурные конфликты, приводящие к социально-психологической дезадаптации личности. Таким образом, согласно психоаналитическим концепциям, глубинные мотивы суицидального поведения, произрастают из ранних отношений с близкими людьми, то есть из нарциссических объектных отношений в качестве диспозиции к депрессии, часто при наличии характерных черт врожденной предрасположенности. Более того основной акцент можно поставить на том, что влечение к смерти высвобождается, благодаря расслоению именно при регрессии (Фрейд). А суицидальное действие по Линденну [13] имеет двухполюсную структуру мотива, включающего и агрессивные и либидинозные стремления. С одной стороны, которые направляются против себя, а с другой стороны - на близких. Таким образом, в каждом суицидальном поступке одновременно есть две пары противоположных намерений. При этом желание быть мертвым предполагает не реальные последствия смерти, а скорее фантазии о защищенности, спокойствии и мире (Хенслер) [38] На основании анализа материала приведенного в схеме «Психоаналитической модели суицидального поведения» (см. Приложение), множество психодинамических характеристик, которые подчеркивались чаще всего, большинством исследователей суицидального поведения, можно условно обобщить в две основные группы.
Нарциссическая травма, полученная в результате ранних разочарований, как реакция на фрустрирующий или отсутствующий объект ведет к переживаниям глубокой и тяжелой нарциссической обиды из-за невозможности восстановления первичного гармоничного состояния. (Абрахам, Балинт, Фенихель, Сандлер) [2; 10; 48; 43]. Обида и разочарование в объекте в следствии отказа от него, без переноса либидо на другой объект, перемещается внутрь субъекта, благодаря механизму интроекции и идентификации самость включает в себя разочаровывающий, бросающий, плохой объект, сама становясь таковой (Фрейд, Шпиц, Сандлер, Кляйн, Винникот) [44; 26; 64; 43]. Более того ребенку жизненно необходимо присутствие объекта, который создает ощущение безопасности и защищенности, и он начинает предчувствовать свою беспомощность при угрозе его потери, так как в раннем возрасте полностью зависит от него (Тайсон) [46]. В связи с репрезентацией в психике этих ощущений позже чувства беспомощности и бессилия перед непреодолимыми трудностями, могут возникнуть в качестве реакции на какие-либо фрустрирующие события. Нарушения самооценки также могут быть рассмотрены как следствие чувств беспомощности и бессилия при нарушенных межличностных отношениях (Бибринг). [39] При этом сложности с регулированием самооценки, вызванные ее патологичсекими изменениями, в связи с нарциссческим обесцениванием себя (ощущением своей плохости, никчемности, выраженной в самообвинениях, самоуничижении и самоуничтожении), как реакцией на утрату, с другой стороны может включать предъявление к себе повышенных требований и необходимость постоянного возвеличивания Эго-Идеала (Н. Мак-Вильямс). [32] В следствии нарциссически ориентированной самооценки у субъекта возникает постоянная необходимость в получении поддержки от объекта (Фенихель). При этом объект необходим не только для получения нарциссической подпитки, но также для удовлетворения связанных с ним потребностей либидо, что и приводит к слиянию с ним. ( П. Куттер) [28] В свою очередь Я и Сверх-Я являются не интегрированными а конфликтующими структурами. Имеет место внутренний структурный бессознательный конфликт. При котором обширные части Я захватываются Сверх-Я, опустошая эго. Именно поэтому индивид страдает не столько от утраты объекта, сколько от потери части собственного Я. (З. Фрейд). Или от потери нарциссического объекта образующего самость, что приводит к идентификации Я с образом фрустрирующего объекта, которое становится непреступным благодаря действию механизма изоляции, что приводит к преобразованию самости в угрожающий либо ненавистный объект. При этом Я теряет свои контролирующие и регулирующие функции, что откатывает к состоянию раннего нарциссизма. (Фрейд, Тэкхэ, Мак-Вильямс, Бержере).[52; 47; 32; 11] При этом у индивида отсутствует способность к установлению стабильных объектных отношений, так как в основе лежат ранние симбиотические связи или объектные отношения устанавливаются по анаклетическому типу (А. Грин, Н. Мак-Вильямс, Розенфельд). [17; 32; 41] В связи с тем, что суицидальная личность не может избавиться от «утраченных» внутренних объектов, наблюдается чрезмерная и пассивная зависимость от внешних объектов выполняющих нарциссические функции проявляющего заботу «материнского» объекта (Р.Столроу) [45], что выражается в патологическом стремлении к симбиозу и в сильном страхе потери (Р.Шпиц, О. Кернберг) [64; 23] При возникновении суицидального намерения площадкой для регрессии является нарциссическая оральная (З. Фрейд, Дж. Сандлер, М. Кляйн), [53; 43; 26] орально-каннибальная стадия развития (Абрахам), возвращение к депрессивной позиции (М. Кляйн) [26] вплоть до состояния нарциссической идентификации . В основном глубина расстройства личности находится в прямом соответствии с уровнем развития личности на момент утраты объекта любви (Д. Винникот). [16] Учитывая депрессивную динамику развития суицидального поведения исследователи выделяют различные точки фиксации, а именно оральную ( и ее подфазы) (З. Фрейд, К. Абрахам, Э. Эриксон), анальную (указывая на обсессивный характер депрессий) (К. Абрахам) и восстановительную подфазу сепарации – индивидуации (с 16го месяца до 2-го года жизни) (М. Маллер). [33] Не смотря на разницу во мнениях, при этом все исследователи сходятся на осложнениях ранних отношений на нарциссическом уровне, особенно выделяя травматичность отнятия младенца от груди (К. Абрахам, А. Грин, М. Кляйн, Э.Эриксон). Фиксация на оральности приводит к преувеличенным потребностям в привязанности и поддержке вместе с чрезмерной эмоционнальной зависимостью от других (Р. Столроу, Д. Винникотт) [45; 16]. При этом, по мнению Бибринга, роль агрессии является вторичной являющейся реакцией на ощущение бессилия и беспомощности в результате нарушения самооценки. По мнению М. Кляйн в основе суицидального поведения лежат депрессивные страхи и тревоги, которые имеют связь с виной и репарацией объекта. Когда хороший но поврежденный объект превращается в плохой и преследующий, от которого по закону талиона ожидается ответное нападение, а значит в целях безопасности он должен быть подвергнут уничтожению, в следствии чего он будет для субъекта потерян навсегда. А также страх потери объекта (Э.Эриксон) - одиночества, изоляции, утраты. В свою очередь, Тэкхэ как основу всех депрессивных страхов выделяет сепарационную тревогу [47]. К основным защитным механизмам характерным для суицидального поведения авторы относят обесценивание себя, вытеснение как результат горизонтального расщепления грандиозного биполярного Я, маниакальные реакции, рационализацию (М. Кляйн, Х. Кохут) [26; 27]; идеализацию, диссоциацию и отрицание (Р. Шпиц); изоляцию, расщепление и идентификацию с агрессором (П. Куттер) [28], интроекцию и инкорпорацию - первой реакцией на потерю внешнего значимого объекта, будет его образование внутри. (З. Фрейд).
Психоаналитическая теория показывает что лиц склонных к суицидальному поведению можно охарактеризовать с точки зрения присущих им психодинамических внутриструктурных изменений развивается лишь на «благоприятной» платформе нарциссических конфликтов для формирования которых с одной стороны, необходимо внутриличностное структурное изменение, а с другой - внешнее фрустрирующее воздействие мешающее удовлетворению основных потребностей индивида. Таким образом обобщая вышеизложенное можно сказать, что суицидальное поведение, как встречающаяся в клиническое практике нарциссическая патология, тесно связано с расстройствами развития нарциссизма в раннем возрасте. В связи с чем суицидальное поведение как реакция на восприятие угрозы потери или какой-либо стрессовый фактор, также может зависить от сформированности ранних привязанностей и возможной психотравмы полученной в раннем детстве.
ЛИТЕРАТУРА
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|