Кардиофобия и чувство вины: случай из психотерапевтической практики

Одним из самых разрушительных для человека переживаний является чувство вины. Причём оно может быть как соответствующим реальным событиям в жизни, так и неадекватно преувеличенным либо вообще «притянутым за уши», грубо говоря. В этой связи хочу поделиться случаем из своей практики.

Мужчина средних лет Аркадий (имя изменено по этическим соображениям) страдал  кардиофобией на протяжении нескольких лет. Естественно, обращался за помощью последовательно к терапевтам, кардиологам, но каких-либо клинически выраженных признаков сердечной недостаточности или иной патологии со стороны сердечно-сосудистой системы у него не выявлялось. Отрицательные результаты клинических исследований на некоторое время успокаивали его, но вскоре снова начинались панические приступы  - он боялся развития инфаркта / острой сердечной недостаточности и внезапной остановки сердца.  Ну, то есть, по сути, он боялся внезапной, скоропостижной смерти.

Из рук врачей-терапевтов он постепенно перешёл  к невропатологам (было время, когда считалось, что неврозы должны лечить именно они,  хотя неврозы и неврологические болезни - это совершенно разные виды заболеваний), а затем уже и к психиатрам. Но приём седативных препаратов тоже не дал существенного эффекта.

На момент обращения за психологической помощью он практически не выходил из дома без сопровождения, соответственно не мог работать, сильно ограничивал свою физическую активность, отказался от половой жизни (при этом  состоял в браке) – т.е. не жил полноценной жизнью, хотя был молодым ещё и вполне физически здоровым мужчиной.  В полной мере осознавая это и понимая всю необоснованность своих страхов, он ничего не мог с собой поделать. 

Так вот существенный сдвиг в нашей с Аркадием совместной работе произошёл, когда в  процессе терапии мы вышли на чувство вины. Была история, которая случилась с ним за несколько лет до описываемых событий. 

Аркадий отказал своему начальнику в его требовании выполнить для него какую-то работу в сверхурочное время.  Начальник этот, к слову, обычно не церемонился со своими работниками и частенько заставлял многих из них  выполнять различные поручения личного характера, причём бесплатно. Так повторилось и в этот раз. Казалось бы – всё верно сделал мой клиент – наконец-то набрался смелости сказать «нет!» хамоватому боссу.  Но не тут-то было – оказалось, что эта личная просьба-требование начальника было сопряжено с несчастьем в его семье – умер близкий человек начальника, и то, о чём он попросил, было как-то связано с процессом похорон. И когда  через некоторое время Аркадий узнал об этом, вот тут-то чувство вины его и захлестнуло. Ведь, как известно, тема смерти является не только табуированной в обществе, но и для многих - окутанной множеством суеверных страхов.  Умерший человек, независимо от того, каким он был при жизни, приобретает в сознании живых некий ореол святости, и считается, что долг каждого – достойно проводить его в последний путь и помочь близким пережить горечь утраты.

Вот и получается, что чувство вины у Аркадия было, вроде бы даже, адекватным. Но есть ведь и некоторые детали в этой истории: во-первых, мой клиент не знал об этих обстоятельствах, когда отказывал своему боссу; во-вторых, он уже давно готовился к такому шагу (отпору), потому что босс его систематически незаконно эксплуатировал. Но вот беда – этот шаг, который должен был стать точкой личностного роста Аркадия и помочь ему преодолеть неуверенность в себе и робость,  - этот шаг совпал с таким печальным событием в жизни начальника.  Захлестнувшее чувство вины мгновенно превратило Аркадия в его сознании из жертвы в обидчика. Не сумев справиться с ним, как-то рационально обойтись с этим чувством вины (хотя бы попросить прощения у своего оппонента, с которым они, кстати сказать, частенько виделись за эти годы, хотя уже давно работали в разных организациях), мой клиент на несколько лет сам для себя стал «судьёй» и «исполнителем приговора», ведь вина, как известно, требует наказания.

 По прошествии лет эта история не выходила из его головы, а чувства вины и стыда были настолько сильными, что он не мог поделиться своими страданиями даже с близкими людьми и носил всё это в себе. При этом причины такого поступка (грубо говоря, достал уже шеф своими наглыми требованиями!) нивелировались, а муки совести усиливались каждый раз, когда Аркадий встречался со своей жертвой-обидчиком. Так развился его симптом как ожидание неминуемого наказания за его «преступление»  - наказание в виде внезапной смерти от сердечного приступа.

Дело пошло на поправку после той встречи, когда Аркадий рассказал об этой истории мне. На следующую встречу он пришёл самостоятельно, без чьего-либо сопровождения – впервые за несколько лет!  «Было тяжело, страшно, но возможно» (Аркадий). Спустя некоторое время он нашёл в себе силы поговорить об этой истории с тем боссом, выразить ему, наконец, своё чувство вины и запоздалые, но искренние соболезнования. И тот ответил, что давно уже всё забыл и не держит зла – это было настоящим облегчением для Аркадия.

В дальнейшем его периодически беспокоили различные симптомы, неприятные ощущения, но такие сильные панические приступы уже больше не повторялись.

Конечно, развитию кардиофобии в данном случае способствовало то, что в преморбиде (до развития заболевания) мы имеем сензитивную личность со склонностью к образованию различного рода навязчивых состояний. Это так.

Но мне всё же ближе подход, в котором внимание фокусируется не на ограничениях (в виде особенностей характера, например), а на исследовании реальной ситуации. Этот случай показывает, что достаточно устойчивые невротические симптомы вполне могут быть купированы при помощи психотерапии.