Понятие «созависимость» в современной психологии (теоретический анализ литературы по проблеме)

В специализированной литературе ссылки на созависимость можно найти в описаниях эмоционально зависимой личности (Mellody, 1989). Крепелин подчеркивал «нерешительность воли» зависимых пациентов и ту легкость, с которой они поддавались «соблазну» со стороны других (Kraepelin, 1913). Абрахам отмечал типичное для зависимых пациентов убеждение в том, что всегда будет кто-то, кто будет заботиться о них и предугадывать любую их потребность (Abraham, 1924). Фромм описывал индивидов, которые демонстрировали то, что он называл «рецептивной ориентацией». Фромм отмечал, что такие люди зависят не только от авторитетных фигур, но и от других, рассчитывая на их поддержку. Он также указывал на то, что подобные индивиды чувствуют себя потерянными, когда оказываются одни, потому что они не могут ничего сделать без посторонней помощи (Fromm, 1947).

Карен Хорни предложила описание зависимости, которое очень похоже на современные определения созависимости (Horny, 1950). Однако ее оригинальные идеи не были в достаточной степени развиты в литературе в направлении, представленном более современными тенденциями в области исследований созависимости (Mellody, 1989).

Согласно Хорни, здоровые взрослые люди способны к автономному существованию, однако они также нуждаются в физическом и эмоциональном присутствии, поддержке и заботе других. Хорни рассматривала подобную взаимозависимость как необходимую для личностного роста и реализации своей индивидуальности. Однако когда мы начинаем слишком сильно полагаться на других, чтобы ощутить чувство удовлетворения и чувство «самости», развивается невроз. Хорни называла этот вид зависимости «решением о самоудалении». В своей крайней форме эта зависимая межличностная ориентация может привести к «болезненной зависимости», которая развивается, когда желание быть любимым превращается в отчаянную потребность и претензию на внимание других.

Понятие созависимости изначально сформировалось в области лечения алкоголизма, было сформулировано в лечебных центрах Миннесоты, в связи с тем, что женам алкоголиков часто приписывали некий набор общих характеристик. Определение относилось к членам семьи пациента с химической зависимостью (Robert Subby and John Friel, 1984). Дальнейшее развитие вопроса касалось проблемы признания созависимости болезнью. Одни специалисты считали, что созависимость - «это нормальная реакция на ненормальных людей». Другие определяли ее как хроническое и прогрессирующее заболевание (М. Битти, 1997).

Эти источники, как правило, делали акцент на одной из двух основных парадигм (Edwards, Harvey, Whitehead, 1973). В одной из парадигм, «теории встревоженной личности», утверждалось, что жена алкоголика способствует зависимости мужа из-за потребностей своей собственной встревоженной личности. Сторонники этой теории описывали жен алкоголиков как больных и нуждающихся в больных и неполноценных мужьях, чтобы прикрывать собственные проблемы (Futterman, 1953; Kalashian, 1959; Lewis, 1954). Теория стресса, составившая вторую парадигму, соглашаясь с тем, что поведение жены способствует зависимости мужа, тем не менее подходила к объяснению ее мотивации более снисходительно (Edwards et al., 1973; Nace, 1982). Сторонники теории стресса не связывали поведение жены с первичным расстройством ее личности, рассматривая его скорее как «копинг-механизм, предназначенный для поддержания жизнедеятельности и стабильности семьи» (Jacob, Favorini, Meisel, Anderson 1978). Независимо от того, объяснялось ли их поведение как психологическое нарушение или как способ решения проблем, жены алкоголиков описывались как зависимые, самодовольные, потакающие, контролирующие и отрицающие.

Впоследствии термин «зависимость» попал в немилость в психологической литературе, так как его сочли глобальным понятием, которое было слишком широким и не представляло особой ценности для понимания поведения (Masters, 1977). В конце концов, Миллон выделил критерии для диагностики зависимых личностей (Millon, 1981). Диагноз был также включен в «Диагностический и статистический справочник психических заболеваний, третье издание» (DSM-III, «Расстройство личности в виде зависимости» в рубрике «Расстройства личности» в DSM-IV; American Psychiatric Association, 1980). Расстройство зависимой личности отличается от других расстройств, приведенных в «Справочнике», поведенческим рисунком, при котором индивид пассивно позволяет другим брать на себя полную ответственность за важные жизненные действия, и эта особенность может быть объяснена отсутствием у человека уверенности в себе, и сомнением в способности функционировать независимо (Millon, 1984).

Сабби (Subby, 1984), а также Прест и Сторм (Prest, Storm, 1988) в своих работах обозначили важность концептуализации как созависимости, так и различных компульсивных/физически зависимых видов поведения на основе истории и отношений той семьи, в которой человек вырос, а также на основе текущего жизненного опыта человека – не «или … или», а «как … так и».

В его нынешнем понимании данное понятие, почти повсеместно известное как «созависимость», включает не только тех, кто находится в любовных отношениях с алкоголиком, но также любого, чьи мать/отец или бабушка/дедушка являлись или являются алкоголиками или наркозависимыми, того, кто находился в каких-либо отношениях с созависимым человеком, или того, кто вырос в дисфункциональной семье, где подавлялись всякие проявления чувств (Wegscheider-Cruse, цитируется по: Schaef, 1986; Wegscheider-Cruse, 1990; Woititz, 1983). Уитфилд писал о созависимости как о «наиболее распространенном типе зависимости» (Whitfield, 1989). Более того, он утверждал, что это не только наиболее распространенный вид зависимости, но и «фундамент, на основе которого формируются все наши зависимости и формы компульсивности».

Кроме того, список проблем, ассоциирующихся с созависимостью, и от которых женщин призывают «выздороветь», пополнился, в дополнение к первоначальному акценту на отношениях с алко- или наркозависимыми партнерами, как минимум, еще двумя – зависимостью от любви (Norwood, 1986; Schaeffer, 1990) и сексуальной зависимостью (Lair Robinson, 1991; Schneider, 1990).

В тоже время Кауфман в статье, где содержался обзор исследований, проведенных за двадцать лет, пришел к выводу, что не существует убедительных свидетельств наличия закономерностей в формировании психологических нарушений у супругов алкоголиков (Kaufman, 1985). В более поздних исследованиях, посвященных взрослым детям алкоголиков, также не удалось найти подтверждения существования характерных черт и признаков, постулируемых в литературе о созависимости взрослых детей алкоголиков (Seefeldt and Lyon, 1991; Tweed and Ryff, 1991).

Хотя созависимость представляется расстройством, от которого может страдать любой человек с болезненными паттернами отношений, исследователи, к сожалению, так и не пришли к общему определению. Несколько авторов предложили более позитивный взгляд на ценность качеств, связанных с проявлением заботы, которые охватываются понятием созависимости. Фрэнк и Бланд (Frank and Bland, 1992) процитировали следующее утверждение из справочника, озаглавленного «Что такое созависимость?», изданного организацией Анонимных Созависимых (1988): «Мы не предлагаем определения или диагностических критериев созависимости, почтительно уступая право осуществить эту задачу специалистам в области психиатрии и физиологии». Многие из исследователей сходятся во мнении, что созависимость подразумевает такие паттерны отношений, когда двое людей удовлетворяют потребности друг друга дисфункциональными способами (O’Brien and Gaborit, 1992). Созависимость рассматривается как чрезмерная сосредоточенность на жизни других людей (O’Brien and Gaborit; Whitfield, 1991: 3). Райт и Райт (Wright and Wright 1991) утверждают, что то понимание синдрома, которому на данный момент отдается предпочтение, заключается в его сходстве с «аддиктивной любовью», и что независимый партнер в данных отношениях санкционирует нездоровое поведение второго, зависимого партнера. Райт и Райт также предположили, что может существовать некий «…тип личности, которая предрасположена к участию в созависимых отношениях» (1991).

По аналогии с представлением о созависимости как о любви, приводящей к привыканию в отношениях, О’Горман предложил в качестве определения созависимости «благоприобретенную беспомощность» (1993: 199), полагая, что это определение поможет созависимым почувствовать себя комфортно настолько, чтобы обратиться за помощью. Действительно, поскольку синдром является благоприобретенным, он может быть вылечен. О’Горман и Оливер-Диаз (O’Gorman and Oliver-Diaz, 1987) в своем определении высказали суждение о том, что созависимость подразумевает обучающую систему, в рамках которой передаются семейные модели поведения, т.е. одно поколение обучает данному поведению следующее поколение.

Фишер с соавт. (Fischer et al., 1991) дают свое определение. Они говорят о созависимости как о «…дисфункциональном паттерне отношений с другими людьми, сопровождаемом чрезмерной сфокусированностью вне своего «я», отсутствием выражения чувств и личным смыслом, почерпнутым из отношений с другими людьми»

Главная проблема, связанная с существующими определениями и критериями оценки созависимости, заключается в том, что, судя по всему, они описывают проявление заботы как патологию. Более релевантное определение созависимости помогло бы провести разграничение между нормальной, здоровой оберегающей ролью женщин и патологической, принимающей крайнюю форму сосредоточенностью на отношениях. К сожалению, в существующей литературе это разграничение, по большей части, отсутствует.

Поскольку созависимость повсеместно ассоциируется со стереотипной заботливой и оберегающей ролью женщины, встает вопрос, является ли созависимое поведение характерным для всех женщин. Хаакен (Haaken, 1993) высказал предположение, что общественное движение против созависимости патологизирует женскую гендерную роль, акцентируя «…опасности и деспотические условия, которым подчинена жизнь женщин», в каком-то смысле представляя женщин в их роли проявляющих заботу как жертв. Релинг, Кельбель и Рутгерс (Roehling, Koelbel and Rutgers, 1996) предположили, что созависимость – это всего лишь копинг-стратегия, которую используют женщины, когда сталкиваются с внешними по отношению к ним факторами стресса, тогда как копинг-стратегия мужчин в этом случае заключается в нарушениях поведения. Релинг и соавторы также высказывают мнение о том, что, с этой точки зрения, созависимость, или тенденция, присущая женщинам, представляет собой более здоровую форму копинга, по сравнению с тенденцией, присущей мужчинам. Этот подход предлагает более просоциальный взгляд на конструкт созависимости, нежели тот, который представлен в большой части существующей по данной теме литературы. Вопрос о том, основывается ли созависимость на типичных женских личностных чертах, какое – то время был доминирующим (Haaken 1993; Roehling et al., 1996; Tavris, 1992). Если созависимость основывается на типичных женских чертах, вполне возможно, что более высокие показатели, которые женщины демонстрируют по критериям созависимости, могут быть отнесены на счет их большей склонности к проявлению заботы. Авторы высказывали сожаления о том, что часть имеющихся исследований приписывает заботливому поведению женщин характер патологии.

Можно прийти к однозначному выводу: существующая литература отчетливо демонстрирует неоднозначность термина «созависимость». Самые известные авторы в этой области (Ш. Вегшейдер-Круз, 1981; Р. Сабби, 1984; Э. Ларсен, 1985; А. Шеф, 1986; Т. Чермак, 1986; Е. Янг, 1987; М.Битти, 1990 – 2010) дают самые разные определения термину: специфическое эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние; выученный набор поведенческих форм; болезнь, имеющая множество форм; нарушение адаптации; нарушение личности. Берри и Дженей Уайнхолд в книге «Освобождение из ловушки созависимости» представляют совершенно другую концепцию понимания созависимости. С точки зрения Берри Уайнхолда и Дженей Уайнхолд (2002), созависимость – это психологическое расстройство, причиной которого является незавершенность одной из наиболее важных стадий развития в раннем детстве – стадии установления психологической автономии (эволюционный подход формирования психологической независимости; Я-концепция).

В России на проблему созависимости обратили внимание в 90-е годы (Гачич Б., 1988, Москаленко В.Д., 1991, Гунько А.А., 1992). Единой, всеобъемлющей дефиниции созависимости не существует. Поэтому авторы прибегают к описанию феноменологии этого состояния. (В. Д. Москаленко, 2000). Большинство авторов традиционно понимают созависимость в семье как зависимость супруга, детей или родителей от зависимого члена семьи, неизбежно нарушенные внутрисемейные взаимоотношения (Б. М. Гузиков, А. А. Мейроян, 1998; Р.В. Бисалиев, 2008).

Формированию психологической созависимости у членов семьи зависимого способствует то, что проблемы зависимого от ПАВ становятся стержневыми в семейной жизнедеятельности (Л.К. Шайдукова, 1997; В.Д. Москаленко, 1991, 2005, 2007; Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева, 2000; В.Д. Менделевич, 2001, Г.А. Ананьева, 2000; Е.В. Бахадова, 2009). Многие авторы рассматривают созависимость как нарушение психического здоровья и личностного развития, сформированное в результате длительной подверженности стрессу и сконцентрированности на проблемах другого (Н.Ю. Максимова, Е.Л. Милютина, 2005, цитируется по: Л.В. Мазурова, 2009). В дальнейшем созависимость проявляется в аддикции отношений. Отношения с другим человеком строятся по типу зависимых от психоактивных веществ, использующих аддиктивный агент (Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева, 2000).

Некоторыми российскими авторами состояние созависимости, трудноизлечимое болезненное состояние психики человека, понимается как состояние хронического стресса. Длительно действующий стресс, вызванный злоупотреблением психоактивными веществами одного из члена семьи, формирует «семейный стресс», приводящий к высокой частоте пограничных психических нарушений у представителей семьи больного (С.А. Кулаков, 1987; М. Перре, В.А. Абабков, 1997; Г.Н. Луговкина, 2000; С.Б. Ваисов, 2003). Хронические стрессоры, по мнению Д. Брайта и Ф. Джонс (2003), подвергают систему ресурсов личности «истощению», особенно, если восстановление ресурсов затруднено или невозможно. Данная ситуация в дальнейшем может привести к нарушениям адаптации и психосоматическим расстройствам (Бодров В.А., 2006). Жизненные ситуации, предъявляющие к людям требования, которые превышают их обычный адаптивный потенциал, обычно описываются как жизненные трудности, экстремальные ситуации, негативные, стрессовые жизненные события, и т.п. (Крюкова Т.Л., 2010). Малоизученным является совладающее поведение личности, переживающей сильный экстремальный стресс (например, зависимость близкого человека от психоактивных веществ). В экстремальных ситуациях, по мнению В.В. Лукьянова (2009), человек теряет психическую энергию, у него развивается психосоматическая усталость («изнурение»), усиливаются тревожность и раздражительность. Чаще всего экстремальные ситуации не поддаются контролю, вызывают чувство беспомощности, что может привести человека к истощению личностных ресурсов, развитию болезненных состояний (Василюк Ф.Е., 1984). Установлено, что у большинства женщин с проблемами созависимости адаптивно-защитный комплекс характеризуется неустойчивостью с переменным преобладанием невротических и психопатических форм реагирования (И. Я. Стоянова, Л. В. Мазурова, Н. А. Бохан, 2011). При изучении литературных источников отмечается недостаточность информации, включающей изучение защитно-адаптивных стилей при семейной созависимости. Отсутствуют данные о системном изучении комплекса психологической защиты и стратегий совладания как приспособительных факторов существования членов семью зависимых пациентов в условиях стресса. Психологическое содержание адаптации к социально-средовым условиям включает способы приспособления и взаимодействия человека с семьей и обществом, нарушение которых может приводить к дезадаптивным состояниям, проявлениям предболезненных и болезненных расстройств. С позиций данной концепции, созависимость – это особый вид социально-психологических дисфункций, которые проявляются в нарушении адаптации в новых условиях и обусловлены неконструктивной психологической защитой и стратегиями совладания.

Назаров Е.А. (2000) в своем диссертационном исследовании рассматривает созависимость при наркомании не просто в качестве закрепившейся реакции на стресс, становящейся с течением времени образом жизни индивида, но и как симбиоз родительско-детских отношений, поддерживающий и усиливающий свойственную наркоману в семье деструктивную тенденцию "хочу и могу". Он показал, что созависимость как особая форма реагирования близких наркомана на его болезнь является не чем иным, как совокупностью личностных эффектов, порождаемых субъектными образами наркомана в сознании его близких.

В то же время ни в медицинской, ни в социальной психологии созависимость не классифицируется как самостоятельная нозология, а трактуется лишь как сложное по генезису характерологическое, личностное, аддиктивное расстройство. В.Д. Москаленко в своих работах прямо указывает на слабую изученность этой проблемы и резюмирует, что созависимость:

лишь немногими специалистами в области психического здоровья считается болезнью и больше подходит под классификацию состояний, причем без уточнения, каких именно состояний (реактивных?);
феноменологически больше всего соответствует критериям патологического развития личности;
может быть компенсированной при определенных условиях;
отражает все стороны жизни индивида и поэтому ее проявления многообразны.

Можно утверждать, что любая зависимая семья содержит в себе структуру созависимости (Короленко Ц.П., Донских Т.А., 1990). У психотерапевта С.Н. Зайцева приводится весьма удачное для сравнения известное выражение: «Свита играет короля», которое очень точно характеризует созависимые отношения. «Алкоголизм (наркоманию) играет семья химически зависимого», — пишет автор.

Наконец Т.В. Чернобровкиной (2009) рассматривается феномен созависимости с позиций социосинергетики и новых разделов социальной психологии - социологии страданий и экстремальной психологии. В отношении лиц из ближайшего окружения аддиктивных больных (жен, детей, других родственников) в рассматриваемой проблеме акцентируется внимание на важности фундаментального сущностного понимания процессов трансформации личности уцелевшего (термин М.Ш. Магомед-Эминова, 2008) в посттравматическом пространственно-временном континууме и формирования у него созависимости как особого эквибалансного реактивного состояния. Феномен созависимости анализируется с позиций теорий адаптации личности в социуме, массового сознания и социологии культуры. Чернобровкина предлагает синергетический подход к проблеме созависимости. По ее мнению феномен созависимости может быть рассмотрен в ракурсе нескольких теорий социальной психологии: теория неврозов, теория социальной адаптации, социология страданий, система социальных ограничений, экстремальная психология.

Также она видит необходимость доисследования психофизиологической и социальной проблем феномена созависимости сущностных характеристик состояния созависимости с позиций теорий развития личности, теорий социальной адаптации, социальных ограничений, социальных коммуникаций, теории травматических ситуаций, теорий психологии стресса и др. По мнению Чернобровкиной феномен созависимости и графически, и семиотически, и функционально представляет собой ЯДРО каждой из названных теорий, причем расположенное в области их пересечения. Рассматривает созависимость в масштабах общества, как вариант последствий психотравмы, вызванный чрезмерной алкоголизацией и наркотизацией населения. Заключает, что заключить, что созависимость: имеет сложную психофизиологическую природу, не ограничивается только семейным пространством, всегда связана с производимой личностью работой, зависит от внешних социо-экономических и социо-экологических условий, зависит от способности личности конструировать для себя адаптивное поле и вырабатывать стратегию активной адаптации.

В 2006 году с помощью генетических методов было проведено комплексное исследование расстройства поведения, обозначенного термином «созависимость» (Рожнова Т.М., 2006). Анализ результатов исследования предложил следующую дефиницию деструктивного расстройства, определенного термином созависимость: это комплексное психосоматическое расстройство, включающее наследственную отягощенность алкоголизмом и наличие специфического генотипа, детерминирующего функционирование дофаминэргической системы головного мозга человека. Полученные результаты подтверждают высказанную ранее гипотезу (Рожнова Т.М., 2006) о единстве генотипических характеристик лиц, страдающих алкоголизмом и созависимостью, а также раскрывают определение созависимости, данное A.W. Schaef (1986): "Созависимость – это болезнь, имеющая множество форм и выражений и вырастающая из основного процесса, который я называю процессом развития зависимости".

Хотя явление созависимость утвердилось в сознании специалистов, все же оно не признается в качестве клинического заболевания. В том числе и потому, что не входит в перечень оплачиваемых страховкой заболеваний, что вынуждает врачей ставить другой диагноз, тем самым не признавая созависимость как отдельного заболевания. Внешняя помощь ограничена только консультациями терапевтов и благоприятными условиями для скорейшего выздоровления. Это трактуется только как своеобразный катализатор процесса восстановления своего собственного истинного «Я», пораженного созависимостью.

Н. Г. Артемцева (2012) в своей монографии «Феномен созависимости: психологический аспект» останавливает свой выбор на определении, принадлежащем National Council of Со-dependence (1991г.). С её точки зрения оно наиболее полно отражает суть явления: «Поведение, мотивированное зависимостями от других людей; эти зависимости включают пренебрежение и неприятие собственной личности. Ложное восприятие себя часто выражается в виде вынужденных привычек, наркомании и других расстройствах, которые впоследствии увеличивают отчуждение от собственной человеческой личности, способствует развитию чувства стыда».

Специфические для зависимых от ПАВ черты личности являются вторичными нарушениями, тогда как первичными являются нарушения в системе социальных, в том числе семейных, отношений (А.Г. Амбрумова, Е.Г. Трайнина, 1991; Н. А. Сирота, 1994; С.В. Березин, К.С. Лисецкий, И.Б. Орешникова, 1999; В.С. Делеви, 2006).

Список определений можно продолжать, но мы полагаем, что вполне понятен тот общий смысл, который разные авторы вкладывают в это понятие. В работах отечественных авторов подчеркивается значимость изучения феномена созависимости как фактора, имеющего тенденцию к распространению в современных условиях (Т.В. Чернобровкина, 2008; О.В. Петрова, В.С. Коханов, А.А. Смагина, 2008).

Таким образом, в представленных определениях авторы, характеризуя созависимость как нарушение поведения, адаптации, психическое состояние, хроническое и прогрессирующее заболевание, копинг-стратегия, расстройство личности в виде зависимости, причинно связывают это социальное явление с отношениями (личными или профессиональными) с озабоченными, зависимыми или нуждающимися людьми. Большинство специалистов - исследователей и практиков пришли к заключению, что созависимость - это системная дисфункция, которая так или иначе затрагивает всех членов семьи зависимого индивида.