О формировании зависимости глазами психоанализа

 Г. Кристал в соей книге "Интеграция и самоисцеление" пишет, что базисной дилеммой в жизни аддиктивного индивида является то, что он не способен признавать, утверждать и проявлять различные части и функции себя, он воспринимает их как часть объектной репрезентации, а не самопрезентации. 
Не осознавая этого, он воспринимает себя не способным осуществлять многие важные жизнеобеспечивающие функции, потому что чувствует, что они для него запрещены, будучи резервированы для родительских объектов.Так, например, осуществление заботы и самоуспокоения является особенно трудным для аддиктивных и психосоматических пациентов.

  Он пишет об исследованиях, которые позволили проследить, что мешает человеку интернализировать эти функции? Замечена одна типичная реакции для многих исследуемых, это чувство вины и тревоги в связи с обретением контроля в отношении жизненно важных функций, которые они ранее воспринимали, как находящиеся вне их контроля. Некоторые осознавали это чувство и выражали страх, что такой "прометеев акт" с их стороны будет сурово наказан или они разрушат себя. Другие считали, что обретение контроля над этими функциями являлось запретным актом и это было материнской прерогативой.
Ранний материнский уход воспринимается младенцем, как позволение жить, потому что младенец очень уязвим и нуждается в уходе и заботе матери, без нее он просто не сможет выжить.

  Из моей практики, некоторые клиенты рассказывают о том, что уход и забота со стороны матери или замещающего мать объекта, который осуществлял уход за ребенком, носила характер не просто заботы, но можно даже сказать некоторого насилия, одних лечили от несуществующих болезней, других кормили так, что ребенка потом рвало, жалобы ребенка при этом игнорировались, кто то говорил о том, что некоторые функции ухода и заботы, которыми они уже взрослея, могли осуществлять сами, за них очень долгое время осуществляли родители, даже если это было сопряжено с чувством стыда и сопротивления ребенка, когда другие могли видеть, что эти функции в их возрасте до сих пор осуществляет мать. А с другой стороны, эти дети твердо усвоили за них должны принимать решение и заботится мать, или другой старший, выполняющий ее функцию. В ситуации, когда такие дети вырастают, они могут испытывать сложности в ситуациях, требующих от них принятия решений или выполнения функций заботы о себе. Поэтому такому уже взрослому всегда нужен будет другой, в которого эти функции будут вынесены. Без такого объекта человек чувствует себя достаточно неуверенно и тревожно, и даже если эти отношения носят деструктивный характер, или как те, что заставляют его страдать, ему бывает сложно от них отказаться.

  Если говорить об исследованиях, о которых пишется в книге, то у этих людей было обнаружена следующая установка в отношении любви, основанной на зависмиой фантазии: "Если вы любите меня, вы всегда будете обо мне заботиться и всегда будете обеспечивать мое ощущение благополучия". Они не только переживают свои чувства, как истекающие от объекта, который несет за них полную ответственность, но даже еще более осложняют эту конструкцию: всегда, когда они чувствуют себя плохо, они заключают, что они нелюбимы или отвергаемы объектом любви. Они убеждаются, что либо объект является плохим и опасным, либо они сами плохи и подвергаются наказанию. Их ярость по поводу такой несправдливости, по видимому направляется или на объект или на себя. Однако так как все чувства пациента являются виной и ответственностью объекта, то именно объект любви, а не сам пациент заставляет его чувствовать себя лучше.

 Бихевиористы видели решение этой проблемы в исследовании развития, инициации и контроля волевых актов, но они упускали такую важную психоаналитическую точку зрения : воля, намерение или мотивация могут встречать противодействие мотиваций и интересов, действующих в противоположном направлении.

 Мы сталкиваемся с барьерами внутри самопрезентации, в которой самые базисные, поддерживающие жизнь функции воспринимаются, как внешние. То, что внутри психики считается материнской привилегией, является вызывающим страх проступком против того, что воспринимается, как "естественный" порядок вещей. Так как требуемые функции воспринимаются, как часть объектной репрезентации, то в ритуале их возвращения обратно, есть символическая фантазия о "поглощении" объекта, который одновременно воспринимается, хороший заботящийся и одновременно - плохой, наносящий своей заботой вред. Это может вызывать сложности  в работе и важно, чтобы понятие "заботы" само по себе обрело новый смысл для клиента. Задачей терапии будет возвращение этих функций клиенту, работой с теми внутренними запретами и барьерами, которые отгораживают возможность доступа к этим частям себя и контроля над ними. Возвращение вытесненных частей себя, репрессированных, вследствие лишения их сознательного признания личностью.

Автор статьи: Коваленко Раиса - психолог, гештальттерапевт