Профессиональное выгорание педагога с позиции аналитической психолога.

   К вопросу о психологическом здоровье я подхожу с позиции моей профессиональной идентичности: я – аналитический психолог. В моей профессиональной деятельности было преподавание русского языка и литературы, работа школьным психологом, преподавателем психологии в ВУЗе, педагогическим советником в международной организации и научным сотрудником в Институте проблем воспитания НАПН Украины. Защитив диссертацию по педагогике, я выбрала для себя путь аналитического психолога в частной практике. Сегодня я буду опираться на свой собственный опыт - педагогический и психологический. 

  Предлагаю рассмотреть такой обобщенный образ «педагога», который оставляет отпечаток в душе каждого из нас, и который становится основанием для собственной профессиональной идентичности, если мы выбираем эту профессию, а также те ловушки, которые приводят к «профессиональному выгоранию» и пути выхода из них.

  Кто такой педагог? Знающий, ведущий за руку, тот, кто на шаг впереди и в плане информированности, и в плане нравственности; проводник, который рядом… Роль учителя знакома с детства. Была ли у вас в детстве игра, когда вы выстраивали кукол и играли в «воспитательницу» или «учительницу»? 

   Большей частью, эта игра относилась к девочкам. Потом такая девочка в первом классе брала за руку мальчика и вела его, если он оказывался растерян. Работая школьным психологом, наблюдала однажды такую сцену: на первой неделе в первом классе малюсенькая девочка-первоклашка после физкультуры помогала застегивать пуговицы на рубашке соседу по парте, потому как он не мог с ними быстро справиться за перемену. Потом к такой девочке могли посадить нерадивого одноклассника, чтобы она его «подтягивала» по учебе. Возможно, в каждой женщине-педагоге есть  и сегодня эта «хорошая девочка».

 Обратимся к истории. Педагог в Древней Греции (др.-греч. παιδαγωγός, «ведущий ребёнка») - раб, которому в афинских семействах поручались мальчики с семилетнего возраста; в педагоги избирали обычно таких рабов, которые не были пригодны ни для какой другой работы, но отличались верностью дому. Во времена империи педагогами назывались также рабы, учившие молодых купленных или доморощенных рабов всем обязанностям и приёмам рабской службы. Со временем знания становятся неотъемлемой частью веры…

    И сегодня, чтобы хорошо успевать по предмету надо верить и доверять своему учителю.

  Профессия – «педагог» – одна из самых внутренне противоречивых. Ее диалектика строится на противоборстве консерватизма и новаторства, тенденции к сохранению традиций и постоянному обновлению, к отрицанию себя вчерашней. Знания устаревают раньше, чем их успевают трансформировать в методику преподавания.

    «Учитель обречен, быть всегда компетентным». К. Г. Юнг. Быть компетентным – это значит: накапливать в своей памяти много знаний и оперировать ими; брать на себя много ответственности; стремиться все контролировать, придавая сверхзначимость рациональному способу восприятия реальности и, одновременно, игнорируя интуитивную сторону жизни.

   Педагог, психолог, врач - «помогающие профессии» (специалисты в области отношений) находятся в зоне наибольшего риска эмоционального выгорания. Сегодня тот, кто выбирает профессию «вести за руку» - идентифицирован с идеальной позицией – «знающий, как правильно». Интеллектуальный труд доставляет удовольствие.  Им занимаются люди, которые любят читать, рассуждать, письменно излагать свои мысли, размышлять… и рассказывать другим. Быть педагогом в высшей школе совсем другое дело! Это профессия, в основе которой лежит интерес – интерес к исследованию! Интеллектуальный труд может насыщать, приносить удовлетворение, а также спасать от стресса и неудовлетворенности, если есть какие-то другие сферы жизни, в которых долгое время не меняется ситуация к лучшему. Дополнительный бонус: вас окружают интеллигентные коллеги-интеллектуалы, к вам проявляют интерес взрослые люди – студенты! «Помогающая» профессия может насыщать потребность личности в признании и личной значимости. Рассказывать другим с позиции педагога – значит знать самому. Происходит внутренняя идентификация с позицией «я знаю, как правильно».

   Случалось ли вам переживать смущение, когда среди незнакомой компании приходилось представиться и называть свою профессию: «Вы кем работаете?» - «Я – педагог (учитель, преподаватель…)».  Если вы стали педагогом – скорее всего в вашей жизни был или были такие педагоги, в талант которых можно было влюбиться, чье искусство объяснять, делать понятным сложные вещи, помогло вам поверить в себя. Вспомните всех тех людей, благодаря которым вы стали той личностью, кем являетесь сегодня… Что вы испытывали рядом с этими людьми? Как сегодня ваш профессионализм отражает их влияние на вас?

   Хочется привести такой пример, недавно обнаруженный на просторах ФБ. «Правительство Императора Николая II проявляло большую заботу о педагогических кадрах. 25-ти летний педагогический стаж обеспечивал пенсию в размере годового оклада. Каждые 5 лет сверх этого времени добавляли 1/5 част пенсии. После смерти педагога пенсия выплачивалась его семье. Существенные доплаты полагались за проверку письменных работ, проведения уроков сверх ставки и классное руководство. Директора, инспекторы, библиотекари гимназий жили в казенных квартирах, помимо жалованья получали еще «столовые деньги». Учительский персонал министерских мужских гимназий был причислен к рангу государственных служащих. Профессор университета имел чин генерал-майора.» Как бы вы чувствовали себя при таком положении дел?

   Идеальный образ педагога это специалист, который умеет «быть» среди людей, способен принимать других и прислушиваться к себе; умеет интегрировать новый опыт и передавать его другим. Часто в реальности можно встретить консерватизм; стремление быть всегда в центре внимания; постоянный процесс говорения (без ожидания ответов от других); категоричность в суждениях; закрытость от истинных чувств; формальную оценку и шаблонность восприятия.

    На фотографии 1954 года справа – девочка. Всем детям было 7 лет, когда они пошли в первый класс, а ей – всего 6. Ее мама не хотела отдавать ее в школу и ничего не готовила для этого. Но ее друзья пошли в школу. Она надела платье и пошла вместе со всеми. Ее папу и маму знали. Учительница сказала: «Пусть посидит на уроках, ей надоест…». Но прошел месяц, а она в обычном платье с большим портфелем двоюродной сестры продолжала ходить в первый класс и делать уроки. Маме и папе пришлось с этим смириться – принести документы, пошить ей форму, купить портфель. Так девочка сама себя отправила в первый класс.

   Вглядываясь в историю, обращаю внимание на следующие факты. Школа дореволюционная состояла из мужчин (исключение – женские гимназии). В довоенной школе мужчины-педагоги также присутствовали.

(На фотографии - студенты Николаевского Пединститута 

на конференции в г. Одессе, 1948 г.)

(На фотографии г. Абдулино Оренбургской обл. 1937 г. 9-й кл.)

    Из школ последней трети двадцатого века «ушли мужчины». Постепенно педагогика стала «женской» профессией… По наблюдениям: большая часть педагогических коллективов в школах – это женщины. В зрелом возрасте – это одинокие женщины, которые остались одни или пережили развод. По сути, слияние с профессией делает личную жизнь несчастной. Вместо принятия и признания близкие получают постоянную критику, недовольство, нервные срывы и черствость. Когда интеллект слишком большой, опора происходит на рациональную сторону личности, в ущерб интуитивно-эмоциональной, контакт с чувствами и телом ослаблен. Можно сравнить с образом детского рисунка: большая голова на маленьких ножках.

   В аналитической психологии есть такое определение как «женщина, захваченная негативным анимусом (т.е. идентифицированная с мужскими энергиями). Это образ женщины – командира, которая всех строит, всех регламентирует или спасает, всеми командует. Для мужчин похожее состояние объясняется отчуждением души-анимы, своей чувственной стороны личности. Такой мужчина становится слишком амбициозным и жестким, ему трудно контактировать с детьми и женщинами, а выход он находит в разных формах зависимостей (алкогольной), когда снимаются все барьеры и чувства выходят наружу.

   Если идентификация с профессией очень сильная, то свою позицию «педагога» можно принести и домой: «воспитывать, учить, исправлять, искоренять, предотвращать, не допускать…». Поэтому отдельным вопросом является отношение педагога с его собственными детьми.

   Работая в школе, часто наблюдала такой факт – самые проблемные и обездоленные дети в школе – это родные дети педагогов. Как будто бы напрашивается простой вывод: не надо работать в той же школе, в которой учится твой ребенок. Но из года в год наблюдала одну и ту же картину: педагоги ведут своих детей в ту же школу, где работают сами. Часто, директор учебного заведения, убедительно настаивает, чтобы дети сотрудников учились в этой же школе. Почему? Это так удобно - делать из сотрудников безропотных подчиненных – кто навредит своему собственному ребенку?

   Я - внучка человека, который в 1950 г закончил этот Педагогический Институт, и прошел всю карьеру педагога от директора школы до учителя-предметника. Мне кажется, я могу представить, как было моей маме в роли «учительского ребенка», хотя она никогда не училась в той школе, в которой работал дед. И я помню, что мой образ деда-учителя, который вел уроки, сильно отличался от того образа деда, который вышел на пенсию и мог посвятить жизнь своим близким…

   Из воспоминаний: я – психолог по начальной школе. 1996 год. Школа большая: 7 первых классов. Провожу тестирование по адаптации первых классов. Обращает внимание рисунок мальчика на тему «Я в школе» - большая фигура человека в синем скафандре, сверху темно-синие тучи и большие капли. Выясняется, что это сын учительницы, которая ведет этот первый класс. К этому ребенку направлены взоры других детей и пристальное внимание других педагогов, а также родителей этого класса! Мама-учительница не может дать ему свободно дышать – ведь это ее ребенок, и ее воспринимают «через него»! А сколько переживаний у самого ребенка! Вы никогда не встречались с болью и детской ревностью, когда мама ребенка – учитель в этом же классе. И теплый взгляд достается не тебе, а другому ребенку, а тебе - только окрик или мимо проскользнувший взгляд, ведь «своего ребенка нельзя выделять!».

   Сегодня провожу аналитическую терапию с мальчиком предподросткового возраста, у которого папа – учитель. Со слезами на глазах он говорит: «Вы бы знали, как его ненавидят! Он орет, думает, что его боятся, и угрожает, что поставит двойку! Та хоть бы одну уже поставил! Его не уважают! Вы бы знали, как это ужасно! Жалею, что перешел в школу, в которой он работает».

   Вспоминается свой собственный опыт. Выйдя из стен педагогического института с двойной профессией - учитель русского языка, литературы и психолог в системе образования, - я вдруг оказалась совершенно беспомощной по отношению к собственному ребенку, который у меня родился после окончания института. Я с ужасом думала о том, что мне все понятно, что делать и как его развивать, когда он хотя бы начнет разговаривать, но я совершенно не понимала, что делать сейчас с этим вопящим комком. Ему не надо был мой интеллект и способность логически мыслить, ему нужна была моя способность чувствовать его состояния моей материнской интуицией. А об этом я совершенно ничего не знала. Сегодня я постигаю понимание интуитивной связи пары «мать-младенец», заканчивая двух летний обучающий цикл «наблюдения за младенцами» по Тавистокской модели, а моему собственному ребенку 21й год, и он на себе испытал влияние мамы-психолога и педагога в одном лице.

   Из международной практики: в европейской стране, чтобы работать воспитателем или учителем начальных классов – необходимо быть носителем государственного языка (негласное правило) и пройти 6 месяцев обучения! Этого достаточно, чтобы педагог мог интуитивно почувствовать и принять ребенка, опираясь на свои знания. На слайде два фото – класс в отечественной школе и фото – из учебного процесса в европейской школе. Даже поверхностный взгляд выхватывает значимые отличия. Дети и учителя более свободны и раскованы.

   Почему современные дети не хотят взрослеть и идти в первый класс? Возможно, тревога родителей, передаваемая детям, не дает даже шанса захотеть учиться, воспринимать познание как удовольствие и естественную потребность. Негативный опыт, что школа – это нудно, школа – это сплошное насилие, становится ночным кошмаром взрослого человека. Сегодня уроки задаются не детям, а родителям. У каждого из нас есть воспоминания из школы, от которых даже спустя годы, мы приходим в ужас.

   И снова - из собственных воспоминаний. Я устраиваюсь школьным психологом в одну из школ города. Я еще работаю в другой школе, но сегодня я знакомлюсь с новым местом работы, куда должна скоро перейти. Я в кабинете завуча - большой, просторной комнате. В учительскую входит женщина. Классный руководитель, с ней еще две учительницы и подросток, как выяснилось, ученик восьмого класса. Я еще никого не знаю. Они все собрались по договоренности с завучем – «разобрать» поведение подростка. И у меня на глазах они начинают что-то бурно выкрикивать, все больше жестикулируя и повышая голос. Мальчик все дальше пытается от них отгородиться, словно физически защищается, все ближе передвигается в угол комнаты, а три взрослые женщины говорят все громче и надвигаются с каждым шагом на него все ближе и напористей, и он, сгибая одну руку в локте и закрываясь ею, словно забивается в угол, а они все приближаются. Мне становится жутко, я чувствую его загнанность, я переживаю вместе с ним словно «свою загнанность». И у меня еще нет никакой возможности вмешаться… И я не решаюсь. Через месяц после этой сцены, на каникулах, этот мальчик совершил суицид.

   Что происходит с душой педагога, когда разворачивается подобная сцена?

   Общепризнанным является тот факт, что в ряде профессий проявление агрессии является одобряемым и социально-признанным явлением, а также адекватной формой сублимации (трансформации энергии агрессии в созидание) – это учителя, врачи, спортсмены и работники силовых структур. 

С точки зрения классического психоанализа по З. Фрейду, педагог проявляет в своей деятельности те неотреагированные травмы, которые он испытал в раннем детстве, и воспроизводит в своей деятельности тот стиль отношений, который установился между ним и его родителями. Бессознательное стремление к отреагированию травм переносится на общение с детьми в виде гипертрофированных стремления к власти и потребности в признании. Взаимодействие по поводу обучения предполагает принятие себя и Другого, понимание своих и его действий. На этапах принятия и понимания важную роль играют чувства. Они могут носить травматический характер и требуют от участников взаимодействия сильного Эго/Я. Основная ответственность за эмоциональное сопровождение обучения лежит на педагоге, так как ученик-ребенок в силу несформированного Эго не может этого делать. Благоприятное или неблагоприятное прохождение педагогом стадий психосексуального развития в период созревания собственной психики приводит к тому, что определенные типы реакций преобладают в его отношениях к ученикам.

Типология стилей проявления педагогической позиции (по классическому психоанализу З. Фрейда): принуждающий тип педагога, самоутверждающийся, депрессивный, нарциссический.

Принуждающий тип педагога: пунктуальность, скупость, чрезмерная чистоплотность и упрямство. Такие учителя любят порядок во всем, не допускают ни малейшего отклонения от сложившихся правил и норм, не склонны к изменениям в своей работе. Нарушения порядка и дисциплины вызывают у такого педагога раздражение, непослушание воспринимается ими как посягательство на личность.

   Самоутверждающийся тип педагога: такие педагоги зависимы от социального признания и одобрения, энергичны, активны, но легко разочаровываются, если их усилия не приносят мгновенных результатов. Они много вкладывают труда, инвестируют много энергии в своих учеников и ждут отдачи. Основная их потребность - быть значимыми в глазах окружающих, и они «зарабатывают» значимость, через достижения своих учеников.

   Депрессивный тип педагога: зависим от любви учеников. Малейшее проявление недоброжелательности со стороны учеников вызывает у него чувство несостоятельности и вины. Педагог – дает отчет перед своим внутренним Супер-эго: «я должен»…. И тогда его самооценка страдает. Чем выше интеллект, тем больше к себе требований. Депрессивный тип – это чувствующий тип, но чувствовать и пропускать через себя бесконечно – невозможно. И со временем эта депрессивность «излечивается», обрастая внешним панцирем, но проявляясь психосоматическими заболеваниями и реальными депрессиями.

   «Нарциссический» тип. Учитель нередко воспринимает своих учеников как объект самореализации – как воплощение своих нарциссических расширений: «я – то, что проявляет мой ученик». И тогда в фокусе не потребности ученика, а амбиции педагога. В этом случае внешнее проявление грандиозно и требует признания, а внутреннее переживание своего субъективного – ничтожно. Такие люди очень уязвимы, если не получают быстрого карьерного роста и признания, долго в педагогике не задерживаются, или хорошо проявляются на руководящих должностях.

Юнгианская теория – это открытая и развивающаяся теория с длинной и серьёзной историей изменений и адаптаций. Карл Юнг в своем творчестве создал несколько «теорий», которые сосуществуют друг с другом: теория комплексов (например, комплекс «отличницы»), теория психологических типов (интроверсия-экстроверсия), теория архетипов и коллективного бессознательного (архетип Великой Матери) и теория Самости (жизнь как прохождение индивидуации).

   С точки зрения аналитической психологии, педагоги - это люди с хорошо выстроенной Персоной, четко разделяющие «добро» и «зло», «черное» и «белое». Их представления об «идеальном» далеко и недостижимо, а реальный мир такой несовершенный, что хочется делать его лучше. Делать как? Рассказывать другим о том, что правильно, а что – нет, оценивать, анализировать, судить и критиковать, проявлять нетерпимость к инакомыслию и искоренять все плохое. Чтобы кого-то научить писать правильно, нужно много раз исправить «плохо написанную букву» или поправить неправильно прочитанное слово.

   В концепции «Развивающего обучения» на семинарах Дусавицкого в Харькове (1998 г.) меня удивила одна вещь: если ребенок акцентируется на ошибке, то делает еще одну ошибку; если акцентируется на правильном варианте, то начинает видеть правильный вариант и воспроизводить его. Потом я много видела примеров на практике.

Человеческой психике свойственно идентифицироваться с позитивными тенденциями, а негативные - отщеплять, воспринимать как чуждые и инородные, проецировать и помещать в других; если какой-либо субъект слишком сильно идентифицирован с идеалом, то он, скорее всего, отщепляет свою Тень и проецирует ее на других. Эта же тень в нем самом проявляется в виде аффекта. В психике «педагога» - усиливается фиксация на поиске ошибки. «Поиск ошибки» становится жизненной позицией. Это как в любовном послании видеть все орфографические ошибки.

Что собой может представлять комплекс «педагог»?

Внутри комплекса находится архетипическое ядро – опыт человеческой цивилизации, «тот, кто ведет за руку». У каждого из нас был опыт контакта с учителем, а также такой опыт был у наших родителей, у их родителей, у прародителей (даже если это четыре класса церковно-приходской школы. Архетипическое ядро слито с эмоционально-заряженным личным опытом конкретного человека. Ему встретился Хороший учитель или Плохой. Со временем, в его взрослой жизни эта ситуация может «оживать», когда новый опыт напоминает ситуацию из прошлого, и человек реагирует из своего комплекса. Так родитель может передавать ребенку свое отвращение или любовь к учебе.

«Педагог» - профессия «поддерживающая» или «карающая»? Если следовать за архетипической составляющей психики и коллективного бессознательного, описанного Юнгом, то «педагога» можно рассматривать как одно из воплощений архетипа «Великой Матери», которая должна вести за руку в Большой Мир… И тогда ее функции: принимать, удерживать, сохранять, оберегать, защищать…- «вынашивать» и «выдерживать». Но есть и другая сторона: «знать, как правильно», находить ошибку, идентифицироваться с «правильным» – «идеальным» внутри себя и в своем ученике – видеть и поддерживать «правильного ученика» - того, кто хочет учиться. Ты его исправляешь, а он тебе «спасибо» в ответ говорит, или хотя бы чувствует. Хочется привести цитату: «Настоящее терпение никогда не лопается, а то, что лопается – это пузырь личных амбиций и неоправданных надежд».

   В общении педагога и учащихся обе стороны учатся интерпретировать свои чувства, приобретают опыт ощущения своей Самости, а, значит, приближаются к своей индивидуации, которая является конечной целью развития любой личности. Педагог – тот, кто сопровождает путь укрепления Персоны – путь достижения социального признания, целей Я. Со временем образ Педагога-проводника становится внутренним в структуре психики каждого из нас. И он может быть «карающим» или «принимающим».  

   В юнгианской традиции (как и в более общей западной традиции) перед индивидом ставится героическая задача разрушить удушающую хватку группы, защитив индивида от растворения в ней. Но кто защитит его от самого себя? Хочется в качестве примера привести фрагмент стихотворения Анны Ахматовой:

«И дракон крылатый мучит,

Он меня смиренью учит,

Чтоб забыла дерзкий смех,

Чтобы стала лучше всех!»

Если у нас внутри есть Внутренний Преследователь – то мы всегда найдем его во Внешнем Мире!

Профессиональное выгорание - это процесс постепенной утраты эмоциональной, когнитивной и физической энергии, проявляющийся в симптомах эмоционального, умственного истощения, физического утомления, личностной отстраненности и снижения удовлетворения от выполненной работы как результат неудачно разрешенного стресса на рабочем месте. 

   Относительно профессии педагога феномен «эмоционального выгорания» рассматривается как специфический вид профессионального хронического состояния лиц, работающих с людьми (учителей, психологов, психиатров, священников, полицейских, юристов, тренеров, работников сферы обслуживания и др.)

Что провоцирует профессиональное выгорание педагога во внешнем мире?

 Отсутствие четкой позиции руководства: педагог перед своим начальством – всегда виноват, должен на «вчера»; размытость функционала и договоренностей; акцент на формальной стороне процесса «быстрее сделать, чтобы избавиться» и не вовлеченность в сам процесс; отсутствие права выбора: при распределении учебной нагрузки иногда приходится читать тот предмет, «что случайно достался» или «тот, который никто не захотел больше брать», чтобы не разрабатывать с нуля.

   Личностная предрасположенность к профессиональному выгоранию: стремление быть для всех Большой Материнской Грудью - как грандиозное желание «охватить необъятное» (фантазийное расширение своих возможностей); стремление «спасать», когда никто не просит о помощи; идентификация с «Идеальным Я» и морализаторство; стремление быть «любимым всеми»; психологическая защита – «идеализация»-«обесценивание» в оценке людей и окружающей жизни; избегание конфронтации любой ценой, невозможность сказать «нет».

Советы вредителя: чтобы ускорить свое профессиональное выгорание надо:

Работать на протяжении многих часов, особенно по вечерам и выходным и говорить себе, что это никак не влияет на отношения с близкими людьми.

Подменять работой отсутствующие отношения.

Даже не находясь на работе, думать о самых трудных ситуациях, отношениях  и людях, связанных с работой.

Постоянно беспокоиться о том, что вы должны были сделать, но не сделали. Перекладывать ответственность за то, что что-то идет не так гладко на своих учащихся, своих коллег, администрацию учреждения и всю систему в целом.

Верить в то, что вы можете помочь каждому.

Быть убежденным в том, что «не надо глубоко копать» - ни в себе, ни в другом.

Верить, что возможно достижение абсолютного счастья – жизнь без проблем.

Все время стремиться быть лучше всех.

  Нервно-психическое напряжение в момент переживаний выполняет мобилизующую функцию. В ряде случаев эмоции помогают справиться с ситуацией, завершить ее. Такие эмоции называют «оправданными», или аутентичными. В других случаях эмоции существенно снижают наши способности справляться с трудностями. Выделяют четыре основных аутентичных чувства. Одно положительное — радость. Три негативных — страх, гнев, печаль.

   Если радость может относиться и к прошлому, и к настоящему, и к будущему, то негативные чувства имеют строго определенную ориентацию во времени. Аутентичная тревога позволяет быть осторожным, предсказывая опасности в будущем. Аутентичный гнев позволяет мобилизовать силы для «рывка» в настоящем. Аутентичная печаль помогает проститься с прошлым. Эти чувства становятся неоправданными, если они неверно ориентированы во времени.

Страх и гнев, ориентированные в прошлое, не в состоянии изменить уже свершившееся. Страх и печаль в настоящем снижают энергетическую обеспеченность и эффективность действий. Гнев или печаль по поводу еще не наступивших событий также не мобилизуют позитивные ресурсы. Культурные стереотипы запрещают переживать некоторые эмоции. Часто социально неодобряемым оказываются гнев, обида, тревога. Даже испытывая сильные эмоции, человек может искренне «не замечать» их наличие («Я вовсе не расстроился… не обиделся… я не сержусь… я ничего не боюсь…»).

Основоположник теории стресса Г. Селье утверждал, что стресс представляет собой мобилизацию всех защитных сил oрганизма в ответ на тревогу, дает возможность человеку выжить и преодолеть трудности за счет мобилизации дополнительных ресурсов. Если защитных ресурсов в организме достаточно для того, чтобы справиться с опасностью, ничего страшного не происходит - «эвстресс».  Но если силы исчерпаны, в организме могут происходить патологические изменения. Эта фаза стресса называется «дистресс». Длительное пребывание в этом состоянии приводит к серьезным нарушениям в работе всех систем организма и структур психики.

Наш жизненный опыт научил нас, что есть определенная роль, которую нам нужно играть в присутствии другого человека.

Отчасти это было давно сформировано родителями или этому научили ожидания других, какими нам нужно быть. Часть наших переживаний возникла из необходимости чувствовать безопасность. Часть возникает из естественного желания одобрения, чувства общности и принятия любви. Наши подсознательные идеи и предположения о том, кем нам нужно быть в присутствии других, создали целый набор привычек и шаблонов. Время идет, а шаблоны остаются прежними. Длительное и регулярное прерывание в некоторых тяжелых эмоциональных состояниях губительно воздействует нa состояние организма и приводит к возникновению психосоматических расстройств. а эмоции, их вызывающие, — разрушающими переживаниями. Возможность вызывать сильные эмоции в другом человеке становится для некоторых людей чрезвычайно привлекательной: она дает им чувство власти, избавляющее от базовой тревоги.

Создатель рационально-эмотивной терапии А. Эллис предложил выделять пять групп разрушающих переживаний: эмоции тревожного круга: волнение, беспокойство, страх; эмоции агрессивного круга: обида, раздражение, гнев, ярость; эмоции  аутоагрессии: чрезмерное чувство вины и стыда; эмоции депрессивного круга: глубокое уныние, апатия, тоска; эмоции  сильного огорчения, отчаяние.

Уровни профессионального выгорания: взгляд из кабинета аналитического психолога.

Первый уровень проявления симптоматики – это раздражение, внутренний саботаж в виде пассивной агрессии, когда невозможно сказать «нет!» - что-то забывается, идет постоянное опоздание, ослабление общего уровня энергии. Как правило, когда «вынудили сделать то, что не интересно», или «чрезмерно», когда потерян личный смысл того, что приходится делать по своему функционалу, или когда непосредственный руководитель обращает внимание на 5% несделанного, и абсолютно не видит 95 % общего объема выполненного, когда приходится выполнять инструкции по типу: «стой там – иди сюда» или «сегодня на вчера». В этот период от раздражения отмахиваются, бессонницу «заедают» снотворным, недомогания в теле объясняют усталостью.

Второй уровень симптоматики – когда накапливается хроническая усталость, когда отдохнуть получается только в длительном промежутке времени, когда формируются и усиливаются хронические заболевания, нарушается сон и аппетит, все и все раздражают, и на это уже не обращают внимание, возможны аффективные срывы.

Третий уровень симптоматики профессионального выгорания, когда все становится безразлично, когда не имеет значения результат деятельности, лишь бы отстали. Когда нет психической энергии на новую социальную ситуацию, нет интереса к людям, только бы прожить еще один день.

В результате воздействия разрушающих переживаний в психике развиваются тревожно-депрессивные расстройства (как последствие перфекционизма), тело постоянно дает рецидивы психосоматики, наблюдаются когнитивные дисфункции и смещение аффекта.

Профессия, которой можно посвятить всю свою жизнь, вдруг становится камнем преткновения: «ты-ж-педагог (или врач, или психолог) – звучит со стороны. Важно, пока не поздно, развернуться лицом к себе… Спасением является процесс рефлексии. Сейчас часто воспринимается с негативным акцентом: «не надо много думать». Как правило, рефлексия обеспечивается рациональной составляющей личности. Чувства – как нечто неопределенное и неконтролируемое - игнорируются. Но именно они являются индикатором эмоционального выгорания, а при переводе в смыслы могут снять много внутреннего напряжения. Первые шаги к управлению эмоциями: признание их наличия (что я чувствую прямо сейчас?); изучение ситуации, их вызывающей (что происходит и из-за чего?); различие аутентичных и неконструктивных реакций (что я могу изменить и хочу, а что могу принять?). Рефлексия осуществляется на уровне функционирования эго и персоны, вопрос о чувствах и собственных желаниях устанавливает связь с самостью, что позволяет нам удерживать вектор собственной жизни.  

Можно выделить следующие этапы в изменении переживаний на уровне Эго: 1) изменение процесса восприятия события; 2) изменение эмоциональной оценки воспринятого события; 3) изменение процесса внутреннего образа события; 4) изменение внешней, доступной для самонаблюдения, реакции; 5) изменение эмоционального следа, оставшегося после тяжелого переживания.

Если мы можем справиться с переживаниями, то они трансформируются в действия и дают нам жизненную энергию. Если переживание оказывается слишком травматичным, и мы на нем «подвисаем», то оно превращается в «заезженную пластинку», может негативно влиять на нас в целом, значит, причина находится в более глубоких слоях психики.

Как противостоять профессиональному выгоранию?.

Позитивно воспринимать самого себя (я прощаю себе): чем больше требований к себе предъявляет педагог, тем менее адекватна его самооценка, больше внутренней неуверенности в себе.

Работать творчески: гибкость – это свойство психики, которое проявляется только в ресурсном состоянии; если приходится себя каждый раз «заставлять» и еще при жестком ограничении времени – на выходе получаем снижение уровня психической энергии, апатию, депрессию и готовый невроз.

Овладевать приемами саморегуляции: дыхательная гимнастика, концентрация и визуализация, релаксация;

Дискутировать собственные иррациональные деструктивные мысли: «я должен…», «не успею…»…

Противостоять собственному переживанию «выученной беспомощности».

В 1976 году Селигман  получил премию Американской психологической ассоциации за открытие выученной беспомощности. Двадцать лет исследований привели его к выводу, если человек систематически переживает трудные ситуации, в которых его действия ни на что не влияют; при этом он оказывается среди хаоса, где постоянно меняются правила и любое движение может привести к ухудшению ситуации — у него атрофируется воля и желание вообще что-то делать: приходит апатия, а за ней — депрессия. Человек сдается.

Теорию о выученной беспомощности подтверждает жизнь. Все может оказаться прозаичнее: например, неудачные попытки устроиться на работу: отказ за отказом без объяснения причин, или муж, который мог встретить вечером с дорогими подарками, а мог с агрессией без видимого повода, по настроению. (Рядом — почти такая же история про жену), о начальнике-самодуре, который каждый месяц раздавал штрафы по каким-то новым и нелогичным критериям. Со стороны кажется, что выход есть! Перепиши резюме! Подай на развод! Пожалуйся на начальника или поменяй его, стань сам начальником! Сделай вот это и еще вон то! Но человек, который загнан в беспомощность, не верит в наличие выхода.

Средства против выученной беспомощности…

Средство 1: Делайте что-нибудь. Действие должно быть по вашему собственному замыслу, а не по указанию от кого-то… Это усиливает веру в себя. Находите как можно больше точек контроля, в которых вы можете принимать собственное решение и исполнять его.

Средство 2: Прочь от беспомощности — маленькими шагами: ставьте маленькие реальные цели и обязательно отмечайте их достижение. Пусть это будут вначале очень маленькие и конкретные шаги! Ведите список и перечитывайте его хотя бы два раза в месяц. Со временем вы заметите, что цели и достижения стали крупнее.

Средство 3: Другой взгляд.  Склонность тем или иным образом объяснять происходящее влияет на то, ищем ли мы возможность действовать или сдаемся. Люди с убеждением: «Плохие вещи случаются по моей вине» более склонны к развитию депрессии и состоянию беспомощности. А те, кто считает «Плохое может случиться, но это не всегда моя вина и когда-нибудь оно прекратится», быстрее справляются и приходят в себя при неблагоприятных обстоятельствах.

Если у вас получается себе помочь таким образом – это прекрасно! Значит ваш стресс перегрузки не дошел еще запредельного уровня. В моей практике я часто встречаю ситуации, когда человек все понимает, но реально применить к себе не может. У него не хватает на это психической энергии.

Когда я думаю о процессе выгорания, то мысленно обращаюсь к образу мифического существа – птицы Феникс.

Легенда о птице Феникс встречается в легендах Китая, Японии, американских индейцев, у жителей дельты Нила. В нашей культуре она более известна как Жар-Птица. В основном варианте легенды, который стал классическим, птица Феникс с периодичностью в пятьсот лет прилетает из Индии в ливийский храм Солнца и бросается в костер из священной лозы, разожженный главным жрецом. Крылья, пропитанные благовониями, вспыхивают моментально, и жертва сгорает на огне. Новый феникс вырастает из пепла через три дня, благодарит жреца за работу и улетает в Индию. Феникс сгорает, а потом восстает из пепла. Питается такое мистическое существо лишь росой и является символом возрождающейся души и кротости.

Внутренние убеждения, которые защищают от выгорания:

Все люди автономны. У каждого человека свой жизненный путь.

Все люди свободны выбирать то качество жизни, которое хотят. Они сами за себя в ответе.

Я забочусь о своем внутреннем благополучии – стараюсь быть честным с самим собой.

У жизни есть две стороны медали – темная и светлая, чтобы быть целостной личностью необходимо принимать и то, и другое.

Индикатор моего качества жизни – мои переживания. Я не игнорирую их, и я им доверяю.

Если я слышу и чувствую себя – я умею слышать других, и не наоборот!!!

Мир любой ценой – не для меня, слишком дорогая цена, если я расплачиваюсь собой.

Я борюсь со своими страхами неудачи, тревогой «все ли я правильно сделал», сомнениями в своей компетентности.

  По словам Джеймса Холлиса, юнгианского аналитика: «В какой-то мере мы предпочитаем жить счастливой растительной жизнью тыквы, свободной от потребностей, тревог и невыполнимых желаний.

Но при этом серьезно страдаем, если не живем той жизнью, которой побуждает нас жить наша психика. За это всегда приходится платить телесными недугами, неудовлетворенностью в отношениях с другими людьми, нарушенным сном, а также бременем, которое приходится нести нашим детям» (Джеймс Холлис, «Жизнь как странствие», 2009)

   Жизнь любого человека является потенциальным «путешествием героя». Если идти по этому пути, то это принесет самые удивительные награды, но, если от него отвернуться, — это может причинить огромное страдание. В путешествии героя речь идет о том, как пробудиться и открыться навстречу тому, что несет нам жизнь. И это призвание не всегда легкое.

У нашего эго/Я есть разные части: переживающее, наблюдающее, телесное, когнитивное, ощущающее, действующее. Все эти части должны быть согласованы и интегрированы в переживание целостности – это и есть путь индивидуации. Но к этому состоянию путь длиною в жизнь.

Психика ставит перед человеком два вопроса: один – в первой, а другой – во второй половине жизни. Вопрос первой половины жизни: «Что от меня хочет окружающий мир?», т.е. что я должен осуществить, отвечая ожиданиям других… Но вопрос, с которым мы сталкиваемся во второй половине жизни, совершенно иной: «Что теперь хочет от меня душа?»

Нарисуйте (Или представьте в воображении) на весь лист большой мешок. Сверху напишите «Надо». Впишите в «мешок» все задачи, которые вы осознаете, как те, которые вам «НАДО» выполнять как профессионалу (это может отличаться от формального списка функциональных обязанностей). Закройте глаза и представьте себе этот мешок. Взвалите себе его на плечи и идите. Как себя чувствуете? Запишите свое переживание.

Теперь определите: 1) от чего вы можете отказаться, и это никак не повлияет на ваш профессионализм; 2) то, чего вы действительно хотите, от чего получаете удовольствие, что вас вдохновляет на новый поиск… - то, что вы на самом деле любите в своей профессии и на конкретной работе…

Сколько в мешке осталось «надо»? Представьте, что держите этот мешок… Как вы себя сейчас чувствуете?

От профессионального выгорания спасает: энтузиазм и новые цели на перспективу; переструктурирование отношений с администрацией; осознание своей роли, своих жизненных целей и смыслов «для чего я здесь» и «чего я хочу»? внутренняя готовность осуществлять свой собственный выбор и принимать последствия; обдуманное распределение своей нагрузки; переключение с одного вида деятельности на другой; осознавание своей включенности в  конфликты на работе; встреча с тем, что все хорошее когда-нибудь заканчивается; осознавание собственного изматывающего стремления быть лучшим всегда и во всем.

Техника безопасности. Пожалуйста, проявите заботу о себе и помните, что нет единственного решения, которое безусловно подойдет каждому. Человек и его жизненная ситуация сложнее, чем самая продуманная и детальная схема. Иногда самостоятельная работа дает желаемый результат. А иногда нужно заручиться внешней поддержкой и/или обратиться за помощью к специалисту. Пожалуйста, доверяйте своим ощущениям и позаботьтесь о себе и своем состоянии. Я верю в то, что в трудных обстоятельствах мы встречаемся еще и с собственной силой.

Человеку нужен человек. Если не помогает когнитивно-поведенческий подход менять установки и снимать напряжение, тогда проблема глубже – на уровне внутриличностных конфликтов. И для того, чтобы улучшить свое состояние, нужен Другой. Другой как «контейнер» для непереработанных и недифференцированных собственных переживаний. Другой как объект привязанности – только бессознательно проецируя на него свои шаблоны непродуктивной коммуникации, доставшиеся в наследство, можно осознать их влияние на собственную жизнь. Другой как Равный – тот, с кем можно быть искренним, кому можно доверять и с кем можно сотрудничать в поиске собственной целостности.

И только пройдя этот путь, мы помещаем Другого в свою Душу, он становится составляющей нашей психики, нашим внутренним Проводником. И тогда можно доверять самому себе в разных жизненных обстоятельствах.