В терапии должна быть энергия

Часто процесс терапии приостанавливается или даже ее становится невозможно продолжать, когда энергия чувств и внутренних желаний блокируется.

Почему так может происходить?

Есть темы, подступиться к которым очень трудно, а порой и кажется невозможным. Эти темы являются такими тайнами, о которых человек помнит, но не может рассказать никому. Обычно это травмы, после которых человек переживает чувство стыда или окончательной «испорченности». Эти травмы также часто связаны с жестоким обращением, темами сексуальности и внешности.

То, что человек держит эти переживания в тайне, может давать ему некоторую энергию, которую он боится потерять, если расскажет о них.

Травма может встраиваться в идентичность и обнаружить, что ты не самый ужасный человек на земле, не самый глупый, некрасивый, неспособный, может быть равно тому, что у человека забирают его самые главные негативные определения себя, его уникальность, определенность, точнее то, через что он привык определять для себя зачастую с самого детства и с чем он больше всего идентифицирован.

Также рассказ о них часто заставляет соприкоснуться с состраданием к самому себе, что может казаться непереносимым, если человек выжил в этих травмах, посредством обращения гнева и ярости на себя, идентификации с агрессором, как это часто бывает.

То есть, когда когнитивные и аффективные основания самоидентификации ставятся под сомнение.

Негативные ярлыки и слова, посредством которых мы чаще всего к себе обращаемся и тяжелые чувства, которые мы чаще всего обращаем на самих себя, так просто не могут исчезнуть, поскольку нейронные связи не могут быстро перестраиваться. Поэтому аффективное возбуждение и тяжесть внутреннего состояния может еще больше усиливаться, когда мы сами уже можем отследить тот момент, когда подобные реакции запускаются в нас прежде реакции на нас окружающих или даже вопреки отличию их реакции от сформированной в травме.

Кроме того, сознательно человек боится встретить в свой адрес агрессию, как и боится проявить агрессию вовне. Внутри из раненного и уязвимого состояния трудности понимания терапевтом боли клиента, его травмы, могут также уже восприниматься как агрессия, отвержение. И это состояние проецируется на терапевта, и из него нет сомнений в том, что он не будет разрушен и/или не отреагирует яростью в ответ.

Тут можно говорить о том, что желание разрушить, причинить другому такую же боль, которую пережил сам, почти автоматично и непроизвольно, его нужно принять и перестать бояться, поскольку оно не может разрушить терапевта, который не находится в психотравмирующей ситуации клиента, а потому не идентифицируется с тем, против кого направлена его ярость.

Также, бывают травмы такой силы, что это желание и даже долженствование не проходит и клиенту обязательно нужно почувствовать, пережить, что терапевт пережил боль в ответ на «нападение» и только тогда может появиться доступ к собственной боли и глубоко раненной внутренней части.

Здесь может помочь понимание того, что достаточно эмпатичный терапевт и так окажется в какой-то степени ранен, по-настоящему ранен восприятием того, что произошло с клиентом, того, какая жестокость или какое равнодушие возможно в мире и было пережито клиентом. Это не может не затронуть, ранить до какой-то степени, а иногда и поколебать, и даже сместить представления терапевта о том, что может происходить в жизни, что один человек может причинить другому.

И это та сопричастность, которая может помочь клиенту почувствовать эмпатию по отношению к самому себе и своей боли и преодолеть фиксацию только на отщепленной ранее ярости или диссоциации.

Также может возникать ощущение тупика и потери энергии в терапии, просто когда клиент начинает обнаруживать отличность терапевта от себя, другое восприятие некоторых событий, собственно дистанцию терапевтической позиции, слова и терапевтические интервенции, направленные терапевтом на то, чтобы эту позицию несхожести, неподдержки слияния сохранять. И это может переживаться очень болезненно, поскольку дает переживание того, что клиент в своих страданиях всё равно очень одинок и понять его можно как будто бы только попав в эти страдания, полностью идентифицируясь с ними.

Но претерпев эту болезненность именно так и можно обнаружить какой-то выход, понимание, осознавание чего-то нового и идентификацию с этим новым, отличным от привычного переживания беспомощности и отчаяния. И этот выход будет вашим собственным, отличным от позиции и взгляда терапевта, поскольку он также не оказывает давления в направлении идентификации с ним, его профессиональной точкой зрения и личностными качествами.

И это одно из очень ценных приобретений в терапии, приобретение способности к абстиненции, некоторой невключенности в привычные аффекты и травматические переживания, что дает выбор реагировать на новые ситуации, которые резонируют с психотравмирующей, и на самого себя в этих ситуациях множеством новых способов.

Так человек приобретает интерес к себе, концентрацию на себе, а не на другом, на том, что происходит с ним самим, парадоксальным образом при этом оставаясь свободным от автоматического внутрипсихического, а часто и межличностного проигрывания травмы.

И это дает много энергии, переживание, что ты можешь быть, каким угодно, говорить, что угодно, чувствовать и считать, что угодно, предъявлять любые желания и реагировать, как чувствуешь, если их реализация невозможна.

То есть терапевтическая позиция дает время и пространство исчерпать травматический заряд, дает ему возможность проигрываться в пространстве терапии безопасным способом, без остановки и блокировки древних аффективных импульсов.

Так постепенно после вытормаживания более древних, трудно контролируемых аффективных реакций, восстанавливается возможность сделать проживание травмы вербализованным, символизированным, а также проигранным в воображении и межличностной коммуникации столько, сколько потребуется для того, чтобы всё незавершенное было завершено, а также, чтобы аффекты и боль превратились в умиротворение и удовлетворенность. 

Часто во время этих процессов обнаруживается и подавленный творческий заряд, остановленная способность влияния на свою жизнь и отдельные ситуации в ней, что позволяет осуществить их преобразование в ценное и наиболее комфортное для себя содержание внутрипсихически, без непреодолимого желания преобразовать партнера по коммуникации.

Таким образом, процесс терапии похож на термодинамический процесс: сжатие и переход психической энергии внутрь, а затем многократное расширения психического пространства, когда человек начинает осваивать и занимать, наконец, свои истинные внутренние границы.

Проживание этих непростых, но важных этапов порождает, в конце концов, чувство освобождения, меняет качество жизни, помогает человеку обрести доверие к себе, успешно разрешать внутренние и межличностные конфликты и преодолевать негативное влияние комплексов бессознательного.

А также позволяет переживать удовольствие от наполненности своим внутренним содержанием, поскольку изначально психическая энергия, не несет в себе "положительного" или "отрицательного" заряда.