О феноменологии стыда или «мне стыдно, - значит я есть»

Стыд представляет собой одно из самых глубоких и противоречивых чувств. Многие связывают стыд с совестью или чувством вины. Хотя, на мой взгляд, это немного разные феномены. Тем более, чувство вины, которое по направленности полностью противоположно стыду и сугубо разрушительно. Хотя по содержанию чувство вины и стыда часто путают, - так как оба чувства связаны с сильным напряжением. Однако смысл этого напряжения кардинально разный.

Вина есть форма бессознательной или сознательной атаки на себя, а стыд – фундаментальный признак присутствия. Вина невротична, ее можно описать словами. Стыд глубже уровня невротического функционирования и его сложно описать с помощью речи. Результирующая вины – невротическое страдание, результирующее стыда – шизоидный уход. Однако когда прорабатывается вина, ослабевает невротический контроль и человеку «позволено присутствовать» - появляется стыд. Стыд является фундаментальным индикатором присутствия.

С совестью сложнее. Человеку стыдно, когда он сделал «что-то не так» и тем самым «обнаружился». Произошел сбой порядка самопредьявления, защитной структуры. Он сделал или подумал о том, что нельзя делать. Например, солгал. Человек лжет там, где наиболее уязвим. Когда защита в виде лжи раскрывается и теряет свою силу – человек чувствует себя обнаженным и незащищенным. Ему стыдно. Его истинное присутствие обнаружено. Но обнаружено кем? Другими. Именно другие являются свидетелями моего присутствия. Именно другие «видят», что я есть.

Важным моментом является то, что «я есть» - значит увидеть собственную отдельность от остальных. Отдельность в самом хрупком и незащищенном. Данные чувства наиболее отчетливо и явно проявляется при прерывании или блокировке желаемого контакта. Например, ребенок пытался прижаться к матери, а она отошла в сторону. Или же взрослый протягивает руку своему новому соседу, желая познакомится, а сосед свою руку не протягивает, оставляя его с вытянутой рукой. В обоих случаях человек остается один с обнаженным желанием близости. И это тяжело. И не экологично. Наиболее частая реакция – шизоидный уход в себя.

Однако терапевтическая ситуация отличается (по крайней мере – должна) экологичностью. Стыд здесь частый гость. Здесь говорят о чувствах. Здесь их испытывают. На глубоких уровнях терапии человек начинает принимать собственное присутствие. Человек рождается. Стыд намекает ему о его присутствии. Отдельном присутствии.

При отсутствии отдельности, или при симбиотическом слиянии, человек «присутствует» в другом. Однако это присутствие обманчиво. Так как другой уже встроен в уже существующий символический ряд. Его нет. Он носитель меня, агент моего бессознательного, - иными словами, всего лишь мой психологический инструмент. Я люблю себя, атакую или отвергаю с помощью другого. Таким образом, наряду с тем, что нет и меня,  - его тоже нет. Возникает феномен исчезновения объекта. Однако при разрушении симбиоза и при обнаружении себя возникает стыд – «извините, что я есть».

Это наиболее хрупкий аспект. Я часто использую аналогию с кабинетом и резиновым шаром. Шар в данном случае – симптом (при созависимости им может быть и другой), а пространство моего кабинета – это пространство моей жизни. Так, если шар надуть максимально, то он займет все пространство кабинета (жизни). В этом случае, создается иллюзия, что кроме шара ничего нет. Да и кабинета собственно нет. Однако сдувая его, мы обнаруживаем, что вот он кабинет. Однако освободившееся место нужно занять. Собой.  А это самое сложное. Присутствовать. Выдержать собственную отдельность. Выдержать себя. Стыд – индикатор моего присутствия. Мне стыдно, - значит я есть.