«Учитель против младшего школьника»: работа с родителями

Младший школьник забросил учебу и демонстрирует весь невротический спектр (страх, чувство вины, замкнутость, «беспричинные» слезы). Оценки за предметы и поведение ужасающие. Ребенок видит кошмары про школу, при необходимости ответить у доски впадает в ступор, даже если знает предмет, боится садиться за уроки (все равно он ничего не знает), боится просыпаться по утрам, ситуативно – бунтует, дерзит, устраивает итальянские забастовки. Попытки наладить сотрудничество с педагогом наталкиваются на отрицание «он сам не старается», «он не понимает», «вы хотите, чтобы я делала для него исключение?». Ситуация усугубляется, и по решению родителя ребенок попадает на прием к психотерапевту. Запрос: «почините мне ребенка». Почему в этой ситуации терапевту следует начинать работу в первую очередь с родителем?

Родитель «проблемного младшего школьника». Такие родители обладают рядом типических черт, главная из которых: в результате собственной травмы, собственного раненного чувства безопасности, взрослый не чувствует себя в праве защищать своего ребенка. Границы допустимого размыты, родитель ощущает себя пораженным в правах, некомпетентным, отверженным, передавая это чувство ребенку. Родителю сложно сориентироваться и верно классифицировать ситуацию. Родитель чувствует себя в одном положении с ребенком, формула «от взрослого ребенка защищает взрослый» его пугает, он прибегает к спасительным формулировкам «это твои проблемы», «подтянись, наконец, по математике», «ты сам не выучил этот стих». По сути родитель боится наказания, которое последует в случае неподчинения педагогу (которое неминуемо настигнет его в случае неподчинения), иерархически ставит педагога выше себя, а потому не видит вариантов разрешения конфликта, кроме подчинения. Родитель не чувствует себя в праве самостоятельно оценивать собственного ребенка, а потому принимает оценку явно враждебно настроенного педагога. Это внутренние причины, а со стороны родитель выглядит так.

1. Родитель узнал о проблемах ребенка «внезапно». То есть, все первые звоночки, когда педагог перешел границы дозволенного и начал травмировать ребенка были проигнорированы. Недопустимые действия педагога были классифицированы опекающим взрослым как допустимые, и гнев (сигнал о необходимой защите границ семьи, пары «родитель-ребенок») был выплеснут на ребенка. По сути, обязанность защищать себя от враждебного педагога была возложена на ребенка. Родитель посылает ребенку однозначный сигнал: я не имею права тебя защищать, ты – целиком во власти чужого человека, которые выше твоего родителя по статусу. В травматической картине мира родитель ведет себя правильно, обеспечивая ребенку условия для выживания (держим в уме, что в случае неподчинения он ждет наказания от своей «травмирующей фигуры» и неосознанно защищает от нее ребенка, заставляя его соблюдать ее правила). Именно поэтому подключается он лишь тогда, когда ситуация становится критической, а ребенок демонстрирует весь травматический невротический спектр, который невозможно игнорировать.
2. Родитель испытывает затруднения в оценке ситуации. Даже когда педагог нанес (и продолжает наносить) ребенку явный вред, родитель не может признать ситуацию критической, требующей его немедленных действий. «Она заслуженный педагог», «не хочу портить ей карьеру», «если я обращусь к директору, ей сделают выговор», - родитель совершенно теряет ориентиры. Он не только не вправе начать действовать, он не вправе оценить ситуацию, назвать вещи своими именами и встать на сторону своего ребенка. «А если мне показалось», «а вдруг мы все драматизируем», «а что такого произошло», - несмотря на явный вред, который уже причинен ребенку, родителю кажется, что время защищать ребенка еще не пришло.
3. Родитель демонстративно безжалостен к своему ребенку. Со стороны может показаться, что родитель не испытывает сострадания к ребенку: он гневается, уверен, что ребенок проявил недостаточное старание, рвение, интерес, талант, интеллект, сообразительность, стойкость. Родитель уверен, что ребенок в силах выполнить требования враждебного взрослого, но проявляет упрямство и слабость характера. Мысль о том, что родитель имеет полное право в конфликте «педагог – дошкольник» безоговорочно встать на сторону своего страдающего ребенка, признать его страдание и травмы – вызывает у родителя чудовищный страх, чувство вины и отторжение, с которыми следует работать.
4. Родитель имеет в багаже аналогичную, зачастую отрицаемую историю. Подобная травма – семейная, и, если модель взаимодействия с педагогом ребенка остается в отрицаемой зоне, успешно передается по наследству. Именно поэтому родитель неминуемо сталкивался с аналогичными проблемами, и его опекающие взрослые вели в этой ситуации так же, как и он сейчас: по сути, бросили ребенка наедине с враждебным педагогом. Теперь у родителя просто отсутствует модель, по которой он может встать на сторону ребенка, защитить его. Более того, родитель не видит никаких способов решения конфликта – только за счет ребенка. Педагог при этом демонизируется, превращается в фантазиях во всемогущую силу, которой родитель не в силах противостоять. С одной стороны родитель ощущает себя пораженным в правах «я не имею права вмешиваться в отношения моего ребенка с его педагогом», с другой стороны – не может принять на себя эту ответственность «а что, если я ошибаюсь, я буду во всем виноват; а что я могу предложить взамен».

Терапевт в работе с родителем «проблемного младшего школьника». В первую очередь терапевту надо быть готовым к тому, что разумные доводы не будут услышаны. Травма подобного рода у родителя «проблемного младшего школьника» не устраняется за несколько встреч, а действовать в интересах ребенка надо быстро. С другой стороны – важно осознавать, что необходимым компонентом в работе с ребенком станет удовлетворение его потребностей в защите. Чем скорее родитель встанет на сторону своего ребенка, чем скорее он придет к нему на помощь, защитит его – тем успешнее пройдет работа с травмой ребенка. Терапевту надо отдавать себе отчет, что решить этот конфликт без терапевтических потерь невозможно. Вариант два – понадеяться на быструю реабилитацию и осознанность родителя, или на время занять для родителя место фигуры «травмирующего взрослого», проведя разъяснительную работу, постаравшись показать родителю максимально объективную картину происходящего, проинформировав родителя, к чему может привести его бездействие. Важно понимать, что с одной стороны родителю придется самостоятельно преодолевать свой страх и сопротивление, а с другой стороны ситуация, когда травмированный родитель все-таки встанет на сторону своего ребенка, будет являться для него терапевтической и ресурсной. И между этими двумя состояниями родитель будет метаться на протяжении всего пути разрешения конфликтной ситуации. Терапевту важно оказать поддержку, наметить методы возврата к реальности (в случае, если родитель будет проваливаться в отрицание и избегание) – и быть рядом на пути к состоянию ресурсному состоянию «я могу защитить своего ребенка».

Если вы узнали себя в родителе «проблемного младшего школьника». А так же, если вы знаете о наличии у себя подобной травмы, раненного чувства безопасности. 1. Примите за безоговорочное правило: «от взрослых ребенка защищает взрослый». Смиритесь с мыслью, что в наличии конфликта педагог/младший школьник – вся мера ответственности лежит на педагоге – и на вас. Этот диалог должен происходить между взрослыми, ребенок тут беззащитен. В случае причинения вреда, психологического насилия, педагогических просчетов, попыток переложить ответственность за эти педагогические просчеты на ребенка – родитель обязан вмешиваться. 2. Примите за правило: «я всегда на стороне моего ребенка». Это очень просто: ты можешь быть неправ, ошибиться и полениться – я могу быть не согласен с твоим поступком, но я всегда на твоей стороне, я люблю и защищаю тебя, я – твой родитель. При одной мысли о такой формулировке всплывает масса «но» и глыба чувства вины? Поздравляю, у вас в наличии материал для работы с вашим терапевтом. 3. Учитывайте, что все школьные проблемы в более старшем возрасте закладываются именно сейчас, как и модель взаимодействия ученик-учитель. 4. Смиритесь со своим страхом – и начинайте действовать. Ищите пути защиты своего ребенка. Успешная модель «я защищаю своего ребенка» - шаг в направлении успешной работы с вашей травмой.