|
|
Три сложности практикующего психологаАвтор статьи: Антон Ежов
ТРИ СЛОЖНОСТИ ПРАКТИКУЮЩЕГО ПСИХОЛОГА, ИЛИ ПОЧЕМУ СПЕЦИАЛИСТАМ БУДЕТ ПОЛЕЗЕН КУРС «ПСИХИАТРИИ ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ» Дорогие коллеги! В этом сообщении я бы хотел обозначить три специфические трудности, которые я обнаруживаю во время ведения своего авторского курса «Психиатрия для психологов». Для удобства я буду озвучивать их от первого лица, так как обычно они формулируются специалистами во время обучения. ПЕРВАЯ СЛОЖНОСТЬ: «Я НЕ ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ» Замечали ли вы, что после посещения какого-либо тематического семинара, например, по работе с психологической травмой, вы начинали с удивлением обнаруживать, что среди ваших клиентов есть те, кто переживает кризисы развития, связанные с травмой, разыгрывает в терапии свой травматический опыт, «внезапно» вспоминает эпизоды, связанные с травматическим опытом? Травма на какое-то время становится, на языке гештальта, "фигурой" в вашей практике. Значит ли это, что до этого в вашу практику не приходили клиенты с психологической травмой или эта тема просто резко, случайно и неожиданно возникла сразу у нескольких клиентов в терапии? Думаю, нет. Я часто вижу, что на семинарах по психиатрии у моих коллег-психологов возникают озарения по поводу тех феноменов, с которыми они сталкивались в своей повседневной практике, но не придавали этому значение. Плохое настроение, заторможенность, нарушение аппетита, молчаливость видятся как набор феноменов, которые не складываются в депрессивный синдром. Сбивчивость, спутанность, нелинейность коммуникации не вызывают интереса в плане дифференциации речевой хаотичности вследствие эмоционального возбуждения и структурных расстройств мышления при психозе, или наоборот, при обнаружении вязкости в деталях, застревании на одной тематике, специалист может «проскочить» обсессивность мышления или проявления психоорганического синдрома. Я ни в коем случае не считаю, что практикующий психолог должен быть асом психиатрии. Нет, скорее он должен быть как хороший музыкальный инструмент «настроен» на клинику, открыть свое внимание и чувствительность к этим аспектам диагностики. И если у него появляются сомнения, тогда есть выбор: клиническая супервизия, направление к доверенному врачу-психиатру, наблюдение состояния и конкретных симптомов в динамике, одним словом, открывается пространство для творческого подхода в терапии. Подводя итог этой части можно вспомнить о том, что «в начале было Слово». Мы осознаем, что нечто существует, если знаем как оно называется. А если мы признаем, что это существует, значит у нас есть выбор как с этим обращаться. ВТОРАЯ СЛОЖНОСТЬ: «ЕСЛИ Я ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ, ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО» Если с первым пунктом все относительно понятно, то эта сложность может вызвать недоумение. Между тем, спросите у ваших знакомых, что такое стыд и вина, в чем их различие? Я уверен, что большинство не смогут ясно ответить на этот вопрос. Нюанс в том, что большинство широко используемых психиатрических терминов стали использоваться в повседневной речи настолько часто, что создалось негласное социальное соглашение относительно «понимания» того, что они означают. Но это «понимание» на практике оказывается набором штампов, интроектов и общебытовых суждений: невроз, депрессия, истерия, психоз. В эти слова часто хаотически вкладываются все имеющиеся у специалиста знания, полученные из всевозможных источников. Это создает иллюзию компетентности в вопросах психиатрии, делает работу неэффективной в силу того, что в терапии применяется однотипный подход, без учета нюансов психодинамики и деталей состояния пациента. Так, например, важно сначала понять как развивается депрессия, какие причины привели к этому состоянию – лежит ли в основе утрата ценности себя или смысла жизни, или пусковой фактор – реальная или фантазийная утрата объекта привязанности во внешнем мире, или же мы обнаруживаем интроекцию плохих качеств идеализируемой фигуры, с которой важно остаться в слиянии? Или же вы замечаете, что депрессия протекает циклично, примерно в одни и те же равные промежутки времени, наталкивая на мысль о биологическом, сезонном компоненте? Все это требует точного, дифференцированного подхода в терапии и применения правильной тактики. С этими и другими темами мы работаем на курсе «Психиатрия для психологов». ТРЕТЬЯ СЛОЖНОСТЬ: ЕСЛИ Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО, ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО С ЭТИМ ДЕЛАТЬ Спасает ли ребенка от удара током знание, что круглая штука в стене с двумя дырочками посередине называется "розеткой", и в ней есть нечто, что называется "током"? Вероятно, но не всегда. Практический опыт и понимание как с этим обращаться могут оградить профессионала от ошибок в практике и от «сгорания» на работе. Для этого в рамках обучения предусмотрены обязательные часы супервизии и практические упражнения к каждой разбираемой теме, где психологи могут на практике отработать техники и полученный теоретический материал. Это не институтский курс психиатрии, адаптированный для психологов, который предлагают в большинстве подобных программ. Это глубокое погружение в личный и практический опыт, где теория стоит на службе у практики, а не наоборот. Искренне буду рад поделиться и обменяться с Вами опытом! До встречи на моем курсе «Психиатрия для психологов»! С уважением, кандидат мед. наук, психотерапевт, Антон Ежов
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|