Подводные течения переноса негатива

Речь в статье пойдёт о психоаналитической терапии, а именно о негативном переносе как частом спутнике длительного терапевтического процесса. 

Среди некоторых коллег встречаю мнения, что терапия должна проходить на позитиве, что положительные изменения происходят лишь тогда, когда между аналитиком и клиентом установился тёплый, доверительный альянс.

Однако клинические примеры Нэнси Мак-Вильямс, Мелани Кляйн и других аналитиков свидетельствуют о том, что и с переносом негатива можно и нужно работать, если в процессе терапии клиент сможет переосмыслить своё враждебное отношение к специалисту как проекцию своего отношения со значимыми другими в своей жизни, как повторяющийся паттерн поведения, возникающий в ответ на определённый стимул.

З. Фрейд придерживался мнения, что психоанализ сам по себе не создаёт перенос, психоаналитическая терапия лишь открывает то, что скрыто в глубинах подсознания человека. Перенос необходим, чтобы воссоздать конфликт, который повторяется в реальной жизни клиента с родителями, партнёрами. Если клиент найдёт в себе силы разрешить этот конфликт с терапевтом в конструктивном, а не в привычном русле, он сможет так же успешно разрешать его в реальной жизни по завершении терапии.

Любые негативные чувства клиента в процессе терапии должны стать предметом анализа. Негатив клиента в переносе и даже враждебность, отыгрывания свидетельствуют о сопротивлении.

В своей книге психоаналитик В.М. Лейбин описал пример сопротивления одного своего пациента, мужчины 36 лет, который обратился с запросом наладить отношения с женой. Его мать была подавляющей, контролирующей женщиной, впоследствии он выбрал себе такую же жену, отношения с которой его постоянно угнетали. Из страха сознаться себе, что ему хочется освободиться от этих давлеющих отношений, он стал избегать терапии, постоянно опаздывал или не приходил на сессии, пока не нашёл в себе смелости заговорить о том, что на самом деле его терзало. Вот цитата из описания клинического случая:

... постепенно обсуждение взаимоотношений с женой так или иначе вывело его на проблему интимной близости. Казалось, вот-вот, и он сделает еще одно важное признание. Но именно в тот момент он впервые пропустил сессию. Как потом объяснил пациент, он собирался вовремя приехать на очередную сессию, но в последний момент обнаружил, что у машины спущено колесо. Можно было еще успеть на сессию, но обусловленное нежеланием раскрытия его тайны взаимоотношений с женой сопротивление пациента оказалось столь интенсивным, что он не решился приехать в тот день ко мне. И только две сессии спустя он приоткрыл завесу над тем, о чем умалчивал и никому никогда не говорил. Смущаясь и чувствуя неловкость, пациент сказал, что его жена часто использовала «тактику наказания молчанием и лишением секса», а он, хотя это было унизительно для него, первым шел на примирение и просил прощение. Впоследствии пациент более открыто говорил о своих отношениях с женой. Однако, по мере того как в процессе аналитической работы выяснялись все новые и новые обстоятельства его жизни, время от времени его сопротивление анализу то совсем сходило на нет, то отчасти проявлялось в таких формах, которые не сразу бросались в глаза. В дальнейшем у него не было пропусков сессий. Зато выяснилось, что пациент утаивал даже от себя ту цель, которую он бессознательно преследовал, обратившись за помощью к аналитику.

Не было ничего удивительного в том, что внутреннее сопротивление против «изуверской тактики» жены и испытываемое им тягостное чувство унижения в конечном итоге дали о себе знать и после двенадцати лет брака пациент решился на время остаться наедине с собой, чтобы разобраться в своих семейных отношениях. Но, как выяснилось, к тому времени у него появилась молодая женщина, которая устраивала его в сексуальном плане, но к которой он не мог окончательно уйти, так как его одолевали различного рода сомнения. И хотя пациент пришел ко мне в надежде, как он уверял меня, помириться с женой и вернуться в свою семью, тем не менее в душе он не собирался этого делать. Он не осознавал того, что действительной целью прихода к аналитику было не стремление вернуться к жене, а желание обретения некой уверенности в своих силах, которая бы позволила ему преодолеть страх перед женой и каким-то чудесным образом примирить омрачающие его жизнь конфликты между матерью, женой и любовницей. При этом пациент надеялся, что ему не придется принимать какие-либо решения и все утрясется само собой: или жена найдет себе другого спутника жизни и тем самым он окажется свободным, или любовнице надоест неопределенность положения, она уйдет от него сама, а он опять же станет свободным от каких-либо обязательств по отношению к ней.

При положительном переносе фигура аналитика идеализируется, так почти всегда происходит на начальном этапе терапии: клиент хвалит своего терапевта, добросовестно выполняет домашние задания, сотрудничает, отмечает положительные изменения в своей жизни, сеансы посещает регулярно, не опаздывает, настроен дружественно и т.п.

При негативном переносе в клиенте словно просыпается капризный, злой ребёнок, который начинает вести себя с точностью до наоборот: выражает недовольство терапевтом, обесценивает его, жалуется на отсутствие результата, саботирует процесс терапии (опаздывает на сессии, постоянно их переносит, отказывается от выполнения заданий под разными предлогами, придирается по мелочам, вплоть до того, что кресло стало каким-то неудобным, в кабинете душно, может уйти, не оплатив и т.д.).

Как правило, перенос негатива провоцирует какой-либо замалчиваемый, невидимый на поверхности, конфликт.

Например, терапевт повел себя как-то так, что вызвало у клиента неприятные чувства, ассоциируемые с прошлыми значимыми отношениями (он мог испытать нарциссическую обиду касаемо каких-то слов или действий терапевта, почувствовать отвержение, уязвление своей самооценки, равнодушие).

Психоаналитик Д. Блюм приводит пример работы с негативным переносом нарциссического пациента, который выражал желание, чтобы он принял на себя роль его безусловно любящего родителя и постоянно им восхищался. У пациента в голове была фантазия, каким должен  быть его идеальный родитель или партнёр и в соответствии с этой фантазией он сделал попытку переделать терапевта, что и проделывал со всеми своими партнёрами по браку и отношениям.

Блюм обратил внимание пациента на эту закономерность. Пациент в данном случае мог принять её и переосмыслить свой идеализированный перенос, а мог обвинить терапевта в равнодушии, некомпетентности, уйти из терапии и продолжать жить с этой фантазией дальше.

Клиент может быть не готов морально обсуждать наболевшее, что также может приводить к саботажу терапии.

По мнению Фрейда, аналитик должен донести до клиента, каковы подлинные причины, лежащие в основе негативных чувств, переносимых на терапевта, что примерно таким же образом он реагирует на схожие ситуации в реальной жизни.

Эротизированный перенос также выступает средством сопротивления терапии.

Многие практикующие аналитики-мужчины вспоминают как женщины, охваченные эротизированным переносом, начинали высказывать им после длительного периода, когда их полностью всё устраивало, что аналитик-непрофессионал, не может качественно выполнить свою работу, перестал вызывать доверие и это делает дальнейший анализ невозможным.

В переносном значении их упреки можно было перефразировать как: "ты - лекарь-импотент, не можешь меня удовлетворить так, как мне бы того хотелось".

Однако за поверхностным слоем эротизации скрыты глубинные мотивы подобного отыгрывания. В эротизированном переносе содержится богатый материал для анализа и проработки: триггеры, которые запускают в человеке реакции деструктивного отреагирования, внутренние конфликты, неудовлетворенные потребности, повторяющиеся паттерны поведения.

По сути, эротизированный перенос - это акт закамуфлированной агрессии, и эта агрессия может таить в себе самые разные причины, часто совсем не связанные с влечением к терапевту напрямую, а адресованные родительской фигуре, которую временно замещает терапевт. И пока этот материал не будет проработан, человек может снова и снова отыгрывать свою старую травму в повседневных отношениях с близкими. Между тем как именно терапия несёт функцию отыгрывания, отреагирования клиентом всего наболевшего за долгие годы.

Есть такое понятие как ретрофлексия - процесс, когда эмоции, реакции, действия предназначенные другим людям, меняют направление и обращаются к субъекту в том случае, когда он не может их полноценно отреагировать, то есть, оборачиваются против него же, что ведёт к депрессии, тревоге, психосоматике и дезадаптации.

Терапевты тоже не редко допускают ошибки в терапии, которые влекут за собой неоднозначное поведение клиента. Вот почему в терапии важна обратная связь - чтобы клиент мог отреагировать негативные чувства, вызванные ходом терапии, понять в совместной работе, что запустило этот разрушительный механизм, с какого момента пошёл "сбой". Что требуется от терапевта, чтобы возобновить атмосферу доверия на сеансах?

Признание своих собственных просчетов и ошибок перед клиентом и их исследование в терапевтической работе, на супервизии несомненно, способствует прогрессу аналитической теории и практики. 

З. Фрейд выявил 5 источников сопротивления:

• сопротивление, вызванное вытеснением;
• сопротивление, вызванное переносом;
• скрытые выгоды болезненного состояния;
• навязчивое повторение;
• чувство вины и потребность в наказании.

В работе с этими факторами можно постепенно прийти к сути конфликта и преодолеть сопротивление, а потом и невроз.

Терапию можно считать успешной, если в процессе неё клиент хотя бы смог осознать глубинные мотивы своего поведения. Если он не нашёл возможным озвучить свои потаённые тревоги одному терапевту, то есть шанс, что он сделает это с другим. Как бы то ни было, начало положено.

На основе материалов В.М. Лейбина «Классический психоанализ: история, теория, практика».