Когда ребенок в раннем детстве теряет одного из родителей

Прочитала интервью супруга Жанны Фриске, 
про ребенка и смерть мамы, про желание папы позаботиться о малыше и увезти его от боли и ужаса смерти. Не смогла пройти мимо, сильно эта тема из моей работы с детками, для меня эмоционально сложная, сложная глубиной детской боли по прошествию многих лет.

У меня терапию проходила девочка, ее папа умер, когда ей было 2,5 года, на время похорон ее увезли к бабушке, сейчас ребенку 10 и у ребенка страхи, истерики, голоса в голове. Через несколько месяцев после начала работы ребенок вспомнил папу и ужас от его исчезновения, страхи про исчезновения мамы, фантазии про папу. Потом я с ребенком проживала горе, девочка плакала, отрицала, злилась. Работали больше года, голосов нет, истерик нет. За этот год у меня таких деток было четверо, все разного возраста, но тема про потерю родителя и отстранение от ритуала прощания и страх родственников травмировать ребенка разговором про ушедшего родителя. Родителям хочется защитить ребенка и создать для его психики безопасность, но безопасность не может быть создана из секретов и отстранения ребенка от внешнего, внутренне ребенок чувствует происходящее. Когда ребенок знает правду, он ее принимает, переживает горе вместе с семьей, находит ответы на свои вопросы, пусть пока без словесные, ребенок подтверждает свои чувства и получает опыт как с этим справляться. 
Когда ребенка отстраняют от ритуала прощания с умершим близким, тем самым ребенку не дают прожить горе вместе с семьей. Через 5, 10 лет, когда ребенок не сможет справляться с непрожитым горем, оно выйдет наружу в виде симптома. Когда работаешь с такими детками, симптом уходит, а на место ему приходит осознанное горе про потерю и невозможность прощания, начнется естественный процесс проживания ребенком горя, только семье сложно поддержать в этом ребенка, они уже прожили острое горе и ребенок чувствует одиночество, опять он отдельно в своем горе.