Я чувствую, значит, я существую!!!

Как психолог я порой сталкиваюсь с ситуацией, когда родителям надо научиться жить с установленным пожизненным диагнозом своего малыша. В этой статье речь пойдет о семьях, где диагноз ребенка  - детский церебральный паралич (ДЦП). Среди прочих существует представление, что ДЦП — это не болезнь, а образ жизни.. И в этом случае обязательно следует научиться жить, а не выживать. Научиться радоваться и ценить жизнь, а не зацикливаться на болезни.

Каждый родитель, столкнувшийся с тяжелой болезнью своего ребенка, стремится получить максимум информации, имеющей отношение к проблеме. Знания помогают семье реально взглянуть на болезнь и способы ее лечения, дают необходимые силы для борьбы с недугом, позволяют следить за последними тенденциями в области медицины. Но, порой, в погоне за новыми технологиями лечения и поиском очередного специалиста, мы упускаем из вида личность самого ребенка. А ведь попытка взглянуть на болезнь «изнутри» - глазами ребенка - и есть лучший способ ее понять

Эмоциональное благополучие является наиболее емким понятием для определения успешности развития ребенка, и во многом оно зависит от  благополучного взаимодействия "мать - дитя".

После родов действующие в системе «мать – дитя» законы остаются в силе: все происходящее с матерью влияет на ребенка и наоборот. Дитя первые месяцы жизни не может выжить вне системы, включающей мать, или кого-то, заменяющего ее. Продолжительность  системы «мать – дитя»  характеризуется следующими признаками:

• наличием симбиотической связи матери и ребенка;

• несамостоятельностью психики ребенка, зависимость ее от особенностей  психических функций матери ;

• отсутствием у ребенка самосознания, т. е. четких телесных границ и границ психики; 

- неспособностью его выделять себя из окружающего мира (я- это весь мир и весь мир –это я).

 Все эти признаки можно обнаружить примерно до трех лет жизни ребенка. В трехлетнем возрасте у ребенка появляется самосознание, собственные границы, и слитая, симбиотическая  система «мать – дитя» прекращает свое существование. Примерно в этом возрасте ребенок начинает делать свои первые попытки сепарации, другими словами отделения от матери, которые затем  трансформируются  в самостоятельность, а в будущем в ответственность за свои поступки. Ребенок начинает познавать причинно- следственные связи и нести за них посильную ответственность.

Бывает так, что в семьях  с больным ребенком  родители и близкие концентрируются исключительно на болезни. Разговоры только о больницах и лекарствах, новых креслах и приспособлениях. Родители проявляют беспокойство по каждому поводу, ограничивают даже посильную самостоятельность ребенка, опасаясь, что он может пораниться или упасть, оказаться неловким. В такой ситуации сам ребенок неизбежно будет чрезмерно беспокоен и тревожен у него не будет возможности познавать и реализовывать свои возможности. Все это приводит к тому, что ребенок растет безынициативным, неуверенным в своих силах и возможностях, робким. Он смиряется со своей болезнью и не стремится к самостоятельности, развивается психологический инфантилизм. Он заранее рассчитывает на то, что окружающие все сделают вместо него. Со временем ребенок привыкает к такому положению вещей, находит его удобным, а отсюда и появляется ярко выраженный эгоцентризм, стремление манипулировать людьми. Даже грудные малыши тонко чувствуют настроение близких и атмосферу окружающего их мира, которые в полной мере передаются  им, и они стремятся находить для себя безопасное и комфортное  пространство. Эта аксиома верна для всех детей - и больных, и здоровых. Что же говорить о детях, страдающих нарушениями опорно-двигательного аппарата, которые отличаются повышенной впечатлительностью и остротой чувств.

 Ребенок взаимодействует с окружающей средой, он вовлечен в жизненный процесс, эмоционально откликается на появление  знакомых и незнакомых людей - значит его эмоциональная сфера продолжает жить своей жизнью независимо от повреждения на физическом и органическом  уровне, и очень важно суметь расшифровать те послании, которые ребенок  пытается нам передать.

Если больной ребенок не может выразить словами своих чувств, то начинает меняться его поведение, поза, меняется набор слов, которыми он обычно пользуется, и в тот момент для ребенка важно быть «услышанным». Если этого не происходит, то чувства становятся пугающими, их невозможно пережить, прочувствовать и объяснить себе, почему это происходит с ним. Тогда срабатывает защитная реакция организма, спасающая от психической перегрузки, образы вытесняются в бессознательное, но это не значит, что они исчезают и перестают быть пугающими, они просто трансформируются и начинают «действовать» более изощренно. Родитель замечает, что у ребенка появилось что-то новое в  поведении или появился новый симптом. Например, начался тик, ребенок регрессирует на физическом уровне или появились новые слова в его лексиконе, возможно даже «абракадабра», которая обозначает вытесненный пугающий образ.

Иллюстрация

Девочка десяти  лет, единственный ребенок в семье,  имеет сильные речевые нарушения. Мама гипертревожная, ребенок может отойти не более чем на три метра, во время занятий мама может неоднократно заглянуть в кабинет. Девочка последние полгода вскакивает по ночам, ее мучают кошмары, днем бывает беспокойная.

Работали в песочнице. Девочка взяла фигуру красивой феи и поставила ее в центр, окружила ее забором, а за забором поставила динозавров и фигуры инопланетных существ.

« Это волшебница и она  умеет защищаться, а вокруг монстры, которые хотят на нее напасть. Для того, чтобы защищать свой мир, ей приходится мало спать, но иногда она сильно устает и засыпает, и тогда монстры пытаются проникнуть в ее царство».

Девочка в течение получаса разыгрывала в песочнице то, что ее пугало и мучило в действительности. Порой родители своими тревожными действиями дают ребенку послание на бессознательном уровне: «Мир страшен и тебя ожидает опасность везде, только если ты рядом со мной,  ты более или менее в безопасности». Для ребенка родители самые  авторитетные фигуры, им он верит безусловно, и если родитель ведет себя так, что мир страшен и кругом опасность, то ребенок принимает это послание без рассуждений. Реальной опасности  ребенок не видит, и тогда он начинает фантазировать и «монстры» появляются везде, а самые страшные они во сне, поэтому спать опасно. Днем можно отвлечься, а ночью мы все во власти наших бессознательных фантазий, а они  безудержны.

В данном конкретном случае, работа проводилась совместно «мама – ребенок». В течение семи занятий они научились выстраивать совместный доверительный и безопасный мир.

Еще типичный пример: мужчина уходит из семьи с больным ребенком, и тогда все ложится на плечи мамы. Ей нужно суметь справиться со своим одиночеством, с переполняющими чувствами по отношению к мужчине, покинувшему ее, суметь адаптироваться к болезни ребенка и адаптировать его самого, а также позаботиться о материальном обеспечении. Задача, скажем прямо, не из легких. Такая  картина не редкость: несчастная мать, которая, заботясь о ребенке, забывает о своей собственной жизни и становится заложницей болезни. Она выглядит уставшей и несчастной. Но любому ребенку нужна счастливая мать, способная отдавать любовь и тепло, а не свое здоровье и нервы. У больного малыша такая потребность в тысячу раз выше.

Иллюстрация

Работа с мальчиком пяти с половиной  лет, диагноз ДЦП. Ребенок имеет речевой и двигательный дефект. Обратилась мама с жалобами на то, что у ребенка за последний год изменилось настроение и поведение, он стал вялый, перестал реагировать на любимые игрушки, плохо кушает, иногда может убежать от мамы, хотя очень привязан к ней и старается держать ее всегда в поле своего зрения. Мама воспитывает ребенка одна, она  беспокойная и резко отрицательно настроена по отношению к бывшему мужу (отцу ребенка).

 Работа проводилась с помощью ассоциативно метафорических карт. Это несколько наборов карточек, на одних схематично изображены ситуации, на других лица людей и детей, все  картинки имеют размытые очертания.

Я выложила на стол карточки и попросила взять любую карточку из колоды, где были только ситуации. Ребенок выбрал картинку, где три фигуры в разных позах. Затем я попросила выбрать лица для этих фигур и рассказать любую историю, все, что он захочет придумать и рассказать.

- «Это мама, папа и ребенок в середине. Они убегают в разные стороны, и ребенок остался стоять на одной ноге, у него второй нет или он ее поджал»- у мальчика, когда он говорил это, было довольно грустное выражение лица, он выбрал картинку ребенка, похожего на себя.

 Со слов мамы ребенок никогда не присутствовал при ссорах, и последний раз отец его видел, когда ему было несколько месяцев.

Дети всегда рассказывают любые истории только о себе и своих чувствах. Одной фразой ребенок передал все свои волнения относительно того, что происходит в его душе, какие переживания его преследуют. Даже свой двигательный дефект он охарактеризовал фразой «ребенок остался стоять на одной ноге, у него второй нет или он ее поджал». Именно выход из симбиотической связи  «мать-дитя» (мальчику  пять с половиной лет) позволил ребенку расширить свои горизонты, у него начали проявляться первые признаки протестного поведения по отношения к матери. Он начал видеть мир своими глазами, появились зачатки психической сепарации и собственного Я, без которого невозможно  в будущем существование ребенка как личности.

Такая ситуация характерна для неполных семей, где мама воспитывает мальчика одна. Она злится, порой не скрывает своих чувств и эмоций относительно бывшего мужа, а иногда вовлекает  ребенка в этот процесс осуждения. Таким образом, злясь на мужа,  мама часть своей ненависти передает и ребенку, потому что он потомок того, кто ее так сильно обидел и продолжает вызывать злость. Это происходит бессознательно, но именно там находится источник чувств, которые непосредственно влияют на наше настроение и поведение. Маленький  ребенок не понимает, почему он тоже должен злиться и ненавидеть какого-то мужчину, которого называют его отцом и еще чувствовать себя виноватым, когда мама говорит, что «весь в отца» или что-то в этом роде. Но в глубине души ребенок чувствует, что это очень важная фигура в его жизни и тогда он начинает жалеть его тайно и идентифицироваться с ним, другими словами становится все больше на него похожим и не только внешне, но и манерой поведения, чем  еще больше раздражает  маму.  Происходит смятение чувств, как бы двойное послание, ребенок очень любит мать и зависим от нее, ее существования и настроения, но ребенок на нее злится, а потом испытывает чувство вины. Есть еще другой объект, неизвестный и загадочный, которого  надо «не любить», но есть чувство какой-то принадлежности, хотя бы потому, что он тоже будущий мужчина. Переполняющие чувства и эмоции ребенка заставляют его искать выход,  и мы тогда можем наблюдать только внешние проявления этого волнения в виде изменения привычного поведения, импульсивных действий,  агрессивного поведения, злости.

В приведенном мною случае после пяти совместно проведенных занятий с мамой и ребенком нам удалось увидеть изменения в  поведении и настроении малыша.

 Источником переживаний ребенка оказывается все, к чему он прикасается, все, что имеет для него интерес и значение. Во взаимоотношениях с другими людьми - взрослыми (сначала близкими) и детьми - ребенок остро чувствует и ласку, и несправедливость, добром отвечает на добро и гневом на обиду. Чувства ребенка менее осознанны, чем чувства взрослого. Они вспыхивают быстро и ярко и столь же быстро могут гаснуть. Переход от одного состояния к другому часто молниеносен: бурное веселье, возбуждение, а через минуту – слезы и угрюмое настроение. Управлять своими переживаниями ребенок не умеет, почти всегда он оказывается в плену у чувства, которое его охватило. Чаще всего родитель, не понимая происходящего, начинает злиться, беспокоиться или включается гиперопека .

 Во взаимоотношениях с ребенком взрослый должен тонко подбирать эмоциональные формы воздействия. Положительные и отрицательные формы воздействия на ребенка должны возникать не стихийно (в зависимости от настроения самого взрослого), а превратиться в своеобразную технику общения, где основной фон составляют положительные эмоции, а отчуждение используется как форма порицания ребенка за серьезный проступок.

Важность воспитательной позиции родителей по отношению к детям с ДЦП подтверждает и тот факт, что встречающиеся среди них ребята с высоким уровнем волевого развития являются выходцами из благополучных в смысле психологического климата семей. В таких семьях родители не зациклены на болезни ребенка. Они стимулируют и поощряют его самостоятельность в пределах допустимого. Они стараются сформировать у ребенка адекватную самооценку. Их отношение можно выразить формулой: "Если ты не похож на других, это не значит, что ты хуже".

Нелегкая задача по формированию у ребенка отношения к собственному физическому дефекту опять же ложится на плечи родителей. Очевидно, что этот непростой период развития требует от них особенного терпения и понимания. Нельзя пренебрегать и помощью специалистов. К примеру, переживания ребенка по поводу своей внешности вполне реально преодолеть благодаря хорошо поставленной психологической работе с ним.

Таким образом, особенности развития личности и эмоционально-волевой сферы ребенка с ДЦП во многом зависят не только от специфики заболевания, но в первую очередь от отношения к ребенку родителей и близких. А потому не стоит считать, что причина всех неудач и сложностей воспитания - недуг малыша. Поверьте, в ваших руках достаточно возможностей для того, чтобы сделать из своего малыша полноценную личность и просто счастливого человека.

Член Русского Психоаналитического общества

Практикующий психотерапевт, арт-терапевт.

 Педагог-психолог  МООУ «МИР ДЛЯ ВСЕХ»  Мухамедова (Климова) Елена Валерьевна

 Публикация в журнале "Жизнь с ДЦП" 311 (11)