Опасность или возможность? Как пандемия помогает терапии.

 


Я заметила, что с наступлением пандемии серьезно стала продвигаться работа с клиентами. Внутренние сбои в психике обычно надежно спрятаны и нужно ждать, когда они проявятся терапии. Но тут случилось внезапное и понеслось… Я постараюсь написать о самых ярких изменениях, которые сейчас происходят на сессиях. Наиболее драматичные из них наблюдаю у своих клиентов с расстройством пищевого поведения. И вот почему.


В раннем детстве они получили опыт, где их нужды не были учтены. Что переживает малыш, не получая адекватного отклика взрослого? Мучительную нужду, ужас покинутости и даже угрозу смерти. И если это происходит часто, то у малыша формируется ненадежная привязанность. И в дальнейшем, когда люди с ненадежной привязанностью приходят в терапию, любые изменения вызывает у таких клиентов бурные реакции тревоги.


Мы выживем?


Когда грянул короновирус, пришлось уйти в самоизоляцию и удаленный режим работы. На социальном уровне все понятно. Но на внутреннем эмоциональном плане некоторыми клиентами эта новость была воспринята как мое отвержение. Попробуем представить маленького ребенка, которому взрослые что-то говорят на своем тарабарском языке, а он в свою очередь не может понять: куда делась привычная обстановка кабинета, почему нет ритуала прогулки до или после сессии, почему вместо целого терапевта торчит его голова на экране, а всего остального не видно? Что там от него скрывают? «А вдруг терапевт исчезнет или исчезну я»? В рамках сессии разворачивается вся драма когда-то пережитого ужаса. И то, как клиент пытается применить свои ранние механизмы выживания. Кто-то галлюцинирует пасторальные картины, где все прекрасно, весна идет, солнце светит и… «давайте отложим наши встречи, пока карантин не закончится? Что скажете?». Кто-то нападает на себя за недостаточную независимость, неорганизованность и проблемы со сном, кто-то уходит в дзен и умствования, обрубая эмоции. Сессии становятся душными, молчаливыми, или наоборот затапливают потоком слов, блокируя мою способность думать. Внутри у клиента так много тревоги, ярости и паранойи, что встаешь после работы, как после боя. И главное продолжать работу, не давая улизнуть в защиты. Прежде всего себе.


Чем хуже, тем лучше. Или отвращение как реакция на любовь.


Такие клиенты с переходом в онлайн режим начали активнее ругаться и говорить о недоверии. Вспоминают контракт, возмущаются долгой терапии, «почему я по-прежнему ем, где результат?» «А может медитация мне поможет, КПТ или EMDR?». Да-да, они очень продвинуты, но от этого не менее взволнованы. Ведь «результат» для них – полная независимость от живого человека, а тут , когда расстояние увеличилось, приходят мутные сомнения. Что если терапевт может быть ценным? Это пугает, поэтому и взрываются на наших сессиях защитной агрессией и всяческим образом провоцируют меня на ответ. За нападками, иногда граничащие с оскорблениями, стоит растерянный испуганный ребенок. Такой взгляд – большая поддержка для терапевта в непростом испытании слушать не слова, но то, что за ними. И супервизор, указывающий на места, где сама уходишь в оборону. И коллеги просто по-человечески поймут.


Ревность и угроза ухода.


Еще одна реакция при переходе онлайн напоминает детей, искренне обижающиеся на дождь и родителей, которые его не останавливают. Детей не убеждают уверения, что родители не властны над дождем. В их восприятии, взрослые просто не хотят гулять с ними, не хотят уделять свое время и внимание. И следуя такой логике, переход на онлайн-сессии был воспринят такими клиентами как повод отмахнуться от них, словно я устала или разозлилась и поэтому «самоизолировалась» именно от них, а не от «фейкового вируса». Обвиняли меня в холодности и эгоизме, грозились бросить терапию. И проходя этот кризис вместе, проявилась болезненная правда, где терапевт ни разу не всемогуща, а оказалась простой смертной. Обнаружилась отдельность двух живых людей и их неидеальность. Идет тяжелый процесс эмоционального взросления, где приходиться отрекаться от веры во всемогущество и принятие человеческих ограничений. Предстоит научиться испытывать одновременно гамму из положительных и отрицательных чувств к событиям, людям, к самому себе в мире, где дождь не остановить, но можно переждать или достать зонт.

В общем, могу сказать, пока внешний мир «остается дома» и ищет способы справиться с заразой, во внутреннем мире терапии прямо сейчас идут интенсивные и столь необходимые сдвиги.