Я себе не нравлюсь – семейная история и системные причины нелюбви к части себя.

Когда-то давно, в процессе посещения многочисленных учебных психотерапевтических групп, тестируя на себе всевозможные старые и новые методы психотерапии, я поймала озарение. На одном из семинаров (по-моему, это была процессуальная терапия) на меня снизошло: я хожу и хожу по всем этим группам и семинарам в надежде, что я изменюсь и стану такой, какой я запланировала себя, а фишка в обратном.  Фишка в том, чтобы принять себя такой, какая я есть сейчас, и дать себе право, и возможность, и ресурсы жить такой, быть любимой такой, какая я уже есть.

Мой текущий опыт работы в терапии говорит о том,что самая большая тоска в нас возникает именно потому, что мы сами себе не нужны такими, какие есть. Дело не  в начальниках, которые третируют нас на работе, дело не в друзьях, которые нас не уважают, дело не в партнерах, которые нас не ценят, и не в государстве, которое нас имеет, дело в том, что мы согласны с ними. Согласны, что нас нельзя уважать, что мы не достаточно хороши, чтобы нас любили или защищали.

Метод системных семейных расстановок по Хеллингеру хорош тем, что позволяет встретиться и обойтись с теми системными историями, которые привели нас в ситуацию нелюбви к себе. Мы социальные существа, право быть таким, какие мы есть – это разрешение, которое мы получаем не только от себя, но и от системы, которая дала нам жизнь. Здесь я приведу несколько историй, с которыми мы можем встретиться на расстановочной группе с темой «Я себе не нравлюсь».

Одна из самых тяжелых травм для ребенка – это выбирать между мамой и папой. Даже если отец никуда не годен - по мнению мамы или по социальным критериям, - даже если он «подонок», бросивший и маму, и ребенка, даже если он ушел в другую семью, сел в тюрьму и так далее и больше не появлялся никогда, ребенку жизненно необходимо иметь возможность, иметь право папу любить. Иногда какая-то манера поведения, особенность внешности, привычка, способ жить свою жизнь – как у него – оказывается единственным способом любить своего отца. Мы можем ненавидеть свою привычку курить, потому что она отнимает у нас здоровье и напоминает о смерти от рака легких (от которой папа и умер), а можем найти способ любить своего папу другим способом, который не убивает нас.

Чтобы мама похвалила. Пятерки, медали, спортивные достижения, лучший вуз страны – десятилетия жизни на то, чтобы мама оценила, чтобы мама хотя бы увидела. А мама не смотрит. Точнее мама смотрит совсем в другую сторону. Она отдала свое внимание своей маме или потерянной любви или другому потерянному ребенку. О маминой печали не принято говорить в семье, ее не принято даже замечать, как будто маме не больно. И все делают вид, что все прекрасно. Только ребенок, у которого есть мама и нет мамы, думает, что это с ним что-то не так, и старается превзойти себя, чтобы мама его увидела. Мы можем продолжить отвергать себя, а можем признать, принять мамину печаль, ее внимание, которое никогда не будет направлено в нашу сторону. Принять ее любовь, которой хватило, чтобы мы родились и выросли, не смотря на то, что так много ее внимания ушло не  к нам.

Вес. Этот вечный избыточный вес. В каждой расстановке избыточный вес будет обозначать что-то совершенно свое. Иногда он окажется переплетением (носим на себе еще одного человека), иногда защитой, перегородкой между нами и миром, чтобы нас не было видно,  иногда заменой любви, которой не было, иногда памятью о  бабушке, которая одна только любила. Можно добавить к своему не простому состоянию изнуряющую диету и пытаться заставлять себя бегать, а можно дать место исключенному, увидеть то, что стоит за весом, избавить вес от службы, которую он несет.

Если бы у меня была другая грудь (попа, нос, размер ноги и так далее), я имела/имел бы право на счастье, но с этим – нет. Генетически мы состоим из мамы и папы, их родителей и прародителей. Отвергая часть своего тела, мы отвергаем кого-то в своей системе. Делая пластическую операцию, мы меняем форму, но не меняем отношения с тем, кто дал нам этот нос, эту грудь, этот размер ноги, и право на счастье не возвращается к нам. В расстановках мы можем увидеть, кто это, кто закрывает наше счастье, изменить отношения с ним и идти дальше – к пластическому хирургу или просто в жизнь.

Счастье – это согласие со всем своими частями. Для того чтобы обрести полное согласие, возможно, не хватит и жизни, но стать более счастливым можно каждый день. Часто спрашивают, как долго надо ходить на терапию, сколько нужно сделать расстановок. Мой ответ выглядит следующим образом: если вам с самим собой хорошо, значит терапии достаточно.