Влияние аффективных и нейрокогнитивных нарушений на враждебность и агрессию у больных раком яичников.

Данная статья была опубликована автором в Вестнике ЮУрГУ. Серия «Психология». Год: 2019. – Том 12.  –  № 1. – С. 71–82 / DOI: 10.14529/psy190107

Рак яичников (РЯ) является тяжелым, представляющим непосредственную угрозу жизни заболеванием; в 80 % зарегистрированных случаев заболевания оно выявляется на отдаленных стадиях развития процесса (Жорданиа, Хохлова, 2011). В структуре смертности женщин злокачественные новообразования яичника имеют не столь большую долю (5,6 %), причем РЯ становится причиной смерти женщин в прогрессирующем виде по мере увеличения их возраста: у лиц моложе 30 лет смертность вследствие этого заболевания составляет 4,2 %, у женщин в возрасте 40–49 лет – в 7,7 % случаев летальности, а в возрасте 50–59 лет – 8,3 % случаев (Каприн, Старинский, Петрова, 2017).

Согласно данным ряда исследований, онкологические больные, получающие химиотерапевтическое лечение (химиотерапию, ХТ), обнаруживают признаки когнитивных нарушений (КН), выявляемые на разных этапах заболевания (Asher, Myers, 2015; Correa, 2017). Такого рода изменения выявляются по основным показателям когнитивного функционирования: состояниям процессов памяти, внимания, исполнительных функций (англ. executive functions) и характеристикам скорости обработки информации. Наряду с собственно КН, больные РЯ более подвержены формированию тревожных и депрессивных расстройств (Watts, 2015). Современные исследования показывают, что существует взаимосвязь между аффективными нарушениями (прежде всего тревогой и клинически выраженной депрессией), с одной стороны, и показателями враждебности и гнева – с другой (Абрамова, 2014; Гаранян, 2010).

В теоретическом плане важно подчеркнуть, что под агрессивностью чаще всего понимается свойство, качество личности, характеризующееся наличием деструктивных тенденций, разворачивающихся в основном в области межличностного взаимодействия. При этом такого рода деструктивность может тем не менее проявляться в созидательной деятельности, потенцируя способность к устранению и разрушению препятствий, преодоление фрустрации. Считается, что агрессивность обладает качественной и количественной характеристикой и имеет различную степень индивидуальной выраженности: от пассивности, ведомости, конформности до конфликтности и неспособности на сознательную кооперацию и т. д. Важно, что сама по себе агрессивность не отражает уровень социальной опасности субъекта, во-первых, из-за отсутствия жесткой связи между агрессивностью и агрессией, и, во-вторых, вследствие того, что не всегда акт агрессии принимает сознательно опасные и неодобряемые формы. При этом деструктивная активность и агрессия не рассматривается как «злонамеренная активность», поскольку последняя определяется мотивом деятельности и системой ценностей, ради достижения которых разворачивается такая активность. В силу этого внешне действия могут быть сходны, но их мотивационные компоненты прямо противоположны.

Такое понимание лежит в основе разделения проявлений агрессии на два типа: мотивационную агрессию как самоценность и инструментальную агрессию как средство. В клинической практике выявление характеристик деструктивных тенденций позволяет прогнозировать возможность проявления открытой мотивационной агрессии.

Отдельный аспект этой проблемы связан с соотношением агрессивности и агрессии, с одной стороны, и враждебности, с другой. При этом враждебность как комплекс аффектов, включающий в себя эмоции гнева, обиды и отвращения, часто определяется как основа для агрессии. Вместе с тем, враждебность (так же, как и мотивация) не всегда приводит к формированию агрессивного поведения. Различные соотношения трех компонентов эмоций придают различные аспекты поведению в такого рода ситуациях.

Кроме того, считается, что враждебность связана прежде всего с теми или иными искажениями когнитивного функционирования. При этом не исключено, что формирующиеся вследствие болезни клинические феномены (в том числе и психопатологические) могут предопределять те или иные расстройства когнитивного функционирования – от нарушений собственно когнитивных процессов (памяти, внимания, мышления и т. п.) до когнитивных нарушений более высокого уровня организации (например, так называемый метакогниций, к которым можно отнести и враждебность как отражение измененных когнитивных схем вида «свой – чужой» и т. п.).

Таким образом, представляется, что клинически значимые аффективные феномены могут соотноситься с агрессивностью как диспозициональностью личности и агрессией как мотивационно-поведенческой ее характеристикой. С другой стороны, клинически значимые феномены когнитивных нарушений могут соотноситься с метакогнитивными искажениями, одним из проявлений которых является враждебность личности (Ениколопов, 2007).

В любом случае, считается, что аффективные нарушения в сочетании со снижением когнитивного функционирования, потенцированные тем или иным уровнем агрессивности и враждебности, способны приводить к затруднениям в межличностном взаимодействия таких больных как со своими  родственниками, так и с медицинским персоналом, оказывая в итоге негативное влияние на комплаентность пациенток и их отношение к лечению и жизни в целом.

В ходе исследования было обнаружено, что страдающие раком яичника пациентки имеют повышенные показатели косвенной агрессии. Снижение способности к самоконтролю у онкогинекологических больных при повышенной агрессивности и враждебности отмечается в ряде работ других исследователей, направленных на изучение совладающего поведения у женщин с постовариоэктомическим синдромом (Сирота, 2014; Ясько, 2009). В частности, отмечается, что больные РЯ используют менее эффективные стратегии совладания с болезнью. Повышенная косвенная агрессия может рассматриваться как одно из проявлений неэффективной стратегии социального взаимодействия.

Пациентки с РЯ имеют повышенные показатели по индексу вины, что является отражением депрессивного фона переживаний. Согласно имеющимся в литературе данным, чувство вины и стыда являются наиболее распространенными негативными эмоциями, переживаемыми больными депрессией. При этом депрессивные больные не склонны к прямым проявлениям агрессии, однако отличаются высокой степенью враждебности, применяя по отношению к окружающему миру негативную систему оценок (Суровцева, Лебедева, 2015). Поскольку аффективные нарушения выявляются у больных РЯ на всех стадиях лечения (Watts, 2015), можно предполагать, что чувство вины является важным предиктором депрессивных нарушений. Поэтому больные, высказывающие идеи виновности, должны стать объектом более пристального наблюдения медицинского персонала. Нарастание негативного аффекта (депрессии) может иметь внешнее проявление в форме более выраженной гневливости и враждебности (Абрамова, Кузнецова, 2014). По мнению некоторых авторов, пациенты с депрессивными и тревожными расстройствами характеризуются значимо более высокими показателями раздражения, враждебности, косвенной агрессии и аутоагрессии, испытывают более интенсивный гнев в адрес окружающих, чем здоровые испытуемые. Вместе с тем, они одновременно стремятся контролировать открытое проявление агрессии (Гаранян, 2010), что также находит подтверждение в описываемом исследовании, поскольку повышение косвенной агрессии у страдающих онкогинекологическими заболеваниями женщин сочетается со сниженными показателями физической агрессии и негативизма. Полученные данные можно интерпретировать как отражение стремления пациенток контролировать свои негативные эмоции, а также как свидетельство  наличия «патопластической модели» сочетания личностных нарушений и депрессии.

Полученные в исследовании результаты свидетельствуют, что тревога и депрессия у пациенток с РЯ значимо взаимосвязаны с показателями враждебности и агрессии. Однако представляется важным обратить внимание на следующее принципиальное различие: враждебность у больных РЯ формируется как результат депрессивных переживаний (в структуру которых входят  негативные эмоции типа обиды и чувства вины); в то время как тревога стимулирует открытые формы агрессии, проявляющиеся наряду с повышенной раздражительностью, подозрительностью, а также обидчивостью и чувством вины. Полученные данные совпадают с результатами клинической беседы: в процессе взаимодействия пациентки с РЯ зачастую выражали идеи собственной виновности в развитии текущего заболевания («не обследовалась вовремя», «не была достаточно внимательной к себе и близким», «совершила что-то плохое в прошлом»), а также говорили об ощущении несправедливости жизни («почему я?»). Такого рода сочетание чувств вины и обиды является маркером аффективных расстройств у этой группы больных.

Анализ регрессионных моделей, построенных на основе полученных в исследовании данных, позволяет сделать вывод о том, что изученные когнитивные домены (рабочая память и речевая беглость) являются важными предикторами открытого проявления агрессии. Последняя может выражаться в форме негативных вербально оформленных высказываний в адрес окружающих, в повышенной раздражительности и обидчивости. Несмотря на то, что в отдельных публикациях по этой проблеме указывается на наличие взаимосвязи между враждебностью и когнитивными процессами (Ениколопов, Садовская, 2000), анализ литературы не позволяет выявить исследования, посвященные взаимосвязи между когнитивными нарушениями и показателями агрессии у онкологических больных. Вместе с тем эта тема обсуждается в отношении больных шизофренией; полученные результаты говорят о том, что снижение рабочей и слухоречевой памяти у таких больных наряду со снижением показателей проблемно-решающего поведения (исполнительная функция) являются наиболее распространенными предикторами проявления агрессии (Ahmed, 2018). Наряду с вербальной и физической агрессией больные шизофренией, склонные к агрессивному поведению, демонстрируют выраженный негативный аффект и снижение результатов по большинству показателей когнитивного функционирования.

До настоящего времени враждебность и агрессия преимущественно рассматривались как психологические предикторы возникновения психосоматических нарушений, как факторы риска снижения комплаентности лечению и неблагоприятного течения различных соматических заболеваний, включая онкологические (Сильченко, 2015). Выполненное исследование позволяет говорить о том, что когнитивный дефицит способствует неэффективной регуляции аффективного состояния и приводит к повышению враждебности и агрессии у больных РЯ. Дальнейшие исследования в этой области необходимы для выяснения конкретного вклада изучаемых феноменов в особенности повседневного функционирования пациенток с онкологическими заболеваниями.

https://elibrary.ru/item.asp?id=37217459