|
|
Особенности развития и адаптации ребенка претерпевшего травму.Автор статьи: Милютина Елена Валерьевна
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ И АДАПТАЦИИ РЕБЕНКА В УСЛОВИЯХ ЗАМЕЩАЮЩЕЙ СЕМЬИ, ПРЕТЕРПЕВШЕГО ТРАВМУ. ВРЕМЯ. ПРОСТРАНСТВО. ОПОРА.
Аннотация. Статья посвящена вопросам адаптации и развития ребенка, пережившего или проживающего травматическое событие, состояние и находящегося в условиях замещающей семьи. Рассматриваются особенности формирования и влияния психологических защит на развитие ребенка и его взаимодействие со взрослыми. Ставится вопрос реабилитации и восстановления травмированного ребенка в условиях замещающей семьи, а также профилактики вторичных отказов и ретровматизации участников процесса, посредством трехпозиционного подхода: Время. Пространство. Опора. Данный подход дает методологические и концептуальное понимание особенностей процесса включения травмированного ребенка в семью и перспективу терапевтического взаимодействия всех участников. Ключевые слова: ребенок, замещающая семья, травма, психологическая защита, реабилитация, состояние, психо-эко- туризм, время, пространство, опора. Annotation. The article is devoted to the adaptation and development of a child who has experienced or is living a traumatic event, the state and is in a substitute family. Features of formation and influence of psychological protections on development of the child and his interaction with adults are considered. The question of rehabilitation and recovery of an injured child in terms of adoptive families, and prevention of secondary failures and retraumatization participants in the process through the three-way approach: Time. Space. Support. This approach provides methodological and conceptual understanding of the process of inclusion of the injured child in the family and the prospect of therapeutic interaction of all participants. Key words: child, foster family, trauma, psychological protection, recovery, status, psychomotorics, time, space, support. Дети, пережившие в своей жизни череду травматических событий особо уязвимы. Когда речь идет о детях, воспитанниках центров социальной помощи семье и детям (бывшие детские дома, приюты), к сожалению, мы вынуждены учитывать многофакторность и довольно часто хронический характер травмы, что, безусловно, сказывается на всех аспектах жизни ребенка: физическое и психическое состояние, социальное взаимодействие, ценностные и духовные ориентиры, внутренние установки и смыслы, абсолютно все подвергается жесткой травма-цензуре и интенсивным внутренним изменениям в структуре личности. В силу того, что детская психика не имеет своих сформировавшихся и устойчивых конструктов, а также опыта преодоления подобных кризисных обстоятельств, которые смогли бы стать некой подушкой безопасности, защитой от чрезмерных воздействий, травматическое событие или хроническая стрессовая ситуация приводят к формированию кризисной личности. Где, кризисная личность, это субъект, который вследствие посткризисной дезинтеграции становится носителем девиантного и делинквентного поведения, нервно-психического или психосоматического расстройства как качеств личности, способа адаптации к социальной среде [1]. Необходимо подчеркнуть, что адаптация в данном случае, это процесс, в ходе которого организм стремиться установить и поддержать функционирование системы (поддержание ее основных параметров) при изменении условий внешней или внутренней среды. Здесь девиантное и делинквентное поведение, а также психосоматические и прочие расстройства это процесс приспособления травмированной личности к жизни, движимой жаждой жизни. Речь не идет о «нехорошести», изначальной и безусловной патологичности кризисной личности, говоря, о, такого рода адаптации, мы скорее говорим о потенциале и мотивации к жизни. Примерно 40% от общего количества воспитанников ЦСПСиД - дети с формировавшимся феноменом кризисной личности и 100% детей имеющих статус, это дети претерпевшие травму в той или иной степени интенсивности. Эмоциональная реакция многих детей, обусловлена травматическим опытом – замкнутость и отрешенность, могут резко сменятся агрессией и даже яростью, отчаянность, беспомощность, страх, тревога, одиночество и ранимость характерны для травмированного ребенка [5]. Ребенок не способен управлять травмой и ее реакциями, но травма руководит восприятием ребенка, его развитием и всеми процессами социализации. Актуальность темы заключается в вопросе перспективы дальнейшего семейного устройства травмированного ребенка, также в вопросе построения взаимодействия с ребенком, пережившим события, разделившие жизнь на «до» и «после», события, которые способствовали формированию кризисной личности. Часто взрослые оказываются совершенно беспомощными и растерянными перед тем спектром эмоций и поведенческих реакций, который ребенок может продемонстрировать в ответ на попытку установить с ним контакт. Что, безусловно, может привести к отказу от «сложного» ребенка, выгоранию и деструкции замещающего родителя, ретровматизации обеих сторон. Достаточно остро стоит проблема построения взаимоотношений травмированного ребенка и взрослого, будь то специалист центра или замещающая семья. Для восстановления позитивного отношения к себе, другим людям, к жизни, веры во взрослых в будущее, собственной ценности, права выбора жизненной позиции, как альтернативе позиции «жертвы», «агрессора», необходимо несколько факторов: время, понимание особенностей детской травмы, мотивация и личностные качества позволяющие запустить другой алгоритм жизненной адаптации и развития ребенка. Детская травма всегда неожиданна, к ней не возможно подготовиться. Психика ребенка не всегда способна увидеть травму целиком, отреагировать, пережить и включить в опыт. Защитные механизмы организма, оценивая разрушительную силу события, его сверхнормативность, способны вытеснить произошедшее на годы. Одна из особенностей детской травмы, это эмоциональный ступор и невозможность дать отпор, реакцию чувств и переживаний в момент «здесь и сейчас». Эмоциональность включается позже, вместе со способностью переживать ужас, боль, страх, стыд, отчаяние, беспомощность и упущенный момент, который не вернуть и не исправить. Травма происходит в момент, когда ребенок мало чем может управлять. Как правило, вся власть в этой ситуации принадлежит другому (взрослый, один или группа других детей, катастрофы, катаклизмы и пр.) В момент потери условного контроля формируется феномен выученной беспомощности и потеря веры в организованность и порядок жизни. Что в свою очередь провоцирует возникновение высокого уровня тревоги и беспокойства по поводу дальнейших жизненных ситуаций и их развития, стремление держать все под контролем может сменяться абсолютным попустительством, отчаянием, часто отказом от перспективы будущего, так как там тоже все непредсказуемо и неконтролируемо, а это вызывает холодный ужас. Травма всегда меняет мир ребенка на «до» и «после», разрушая и нивелируя ценности и смыслы, которыми был наделен мир ребенка до травматического события. Меняется видение прошлого, настоящего и будущего. По интенсивности переживаемых чувств, психологическая травма соизмерима со всей предыдущей жизнью. Ребенок получивший травму, уже не находит себя прежним, он ощущает себя взрослее, опытнее, чем его сверстники, он становится как бы «другим» по отношению ко всем остальным. Это, безусловно сопряжено с внутренней изоляцией, чувством одиночества, даже при условиях внешнего социального благополучия и поддержке. Вероятность повторения травмирующей ситуации в будущем очень велика. Человек стремиться пережить травмирующее событие снова и снова, для того чтобы иметь возможность отреагировать на него, исправить. Травмированные дети с большим упорством стремятся организовать свою жизнь таким образом, чтобы все также было больно. В связи с эти люди находящиеся с травмированным ребенком, так или иначе, попадают в зависимость от этого цикла и становятся фигурами треугольника Карпмана – иногда жертвами внутреннего заговора травмированного ребенка, иногда преследователями и тиранами, стремящимися установить свой контроль над происходящим, иногда спасателями, отягощенными чувством вины и упорством «причинить добро». Ребенок, столкнувшийся с травмой, вырастая не способен позволить себе быть счастливым [5]. Так как счастье и благополучие это то, что было до травмирующей ситуации, за этим всегда стоит ощущение неминуемо надвигающейся катастрофы. Складывается психоконструкт, установка – «всегда и все слишком хорошо не бывает», «затишье перед бурей», «за белой полосой всегда черная» и т.д. Повзрослев такие люди не выносят долгого периода спокойствия и светлого равновесия в своей жизни, им необходимы пиковые состояния и травма найдет свою ситуацию для того чтобы прокричать о непрекращающейся боли кровоточащей внутренней раны. Как мы говорили ранее, детская травма может быть сформирована хроническими событиями, которые по отдельности могут не вызывать травмирующего состояния, но в системе калечат психику и углубляют ретровматизацию. Ребенок сам по себе чувствителен к внутренним посланиям взрослых. Так, например, причиной травматизации хронического характера могут стать, не декларируемые вслух, родительские установки, которые транслируются взрослыми через другие средства коммуникации и могут быть неоднозначными и разрушительными для ребенка: «мне важны твои результаты и то насколько ты успешен, но не ты сам», « ты мешаешь мне жить, так как я хочу», «я вижу тебя только тогда, когда ты заботишься обо мне», «все дети как дети, а ты какой-то не такой». Конечно, и в замещающей семье ребенок будет отрабатывать эти установки или сопротивление на них. Причиной формирования травмы могут также стать частые скандалы, алкоголизация, тяжелая болезнь одного или более членов семьи [2], школьный буллинг, моббинг и пр. Важно выделить основные понятия травмы и маркеры, по которым специалист мог бы отличить это событие и организовать взаимодействие с ребенком в более экологичном режиме, как для ребенка, так и для себя. Так как необходимо отметить, что специалисты и замещающие родители, также имеют опыт детской травматизации в той или иной степени выраженности, а взаимодействие с травмированным ребенком способно вызвать ретровматизацию, далее истощение и выгорание и у взрослого. Понимание работы травмы, ее особенностей, образованность взрослого в этом вопросе, во многом могут изменить ситуацию взаимодействия с травмированным ребенком, помочь и ребенку и замещающей семье выйти из кризисного состояния наиболее экологичными способами. Психическая травма – это результат угрозы или причиненного вреда здоровью человека (психического, физического, морального), интенсивным воздействием неблагоприятных факторов окружающей среды или насильственных действий по отношению к нему.[2]. Травмирующие последствия у детей, как правило, проявляются: 1. в укороченном представлении будущего (ребенок проговаривает, что он будет жить не долго или способен выстроить планы лишь на ближайшие часы и дни); 2. наличие неопределенных жизненных планов (чрезмерно фантастических или пессимистических); 3. избегание ситуаций связанных с необходимостью выстраивать жизненные прогнозы. Причина травмы – это травматическое событие, повторяющаяся ситуация, длительного или однократного характера на жизненном пути человека, несущая угрозу жизни самому человеку или его близким, вызывающая глубокое потрясение, способное изменить картину мира. Травматическая ситуация всегда имеет ярко негативную окраску и может дезадаптировать любого человека [3]. В травматической ситуации важны две составляющие: непосредственно само событие, его сверхнормативность и влияние, а также реакция ребенка на него. Одно, и тоже событие у разных людей способно вызвать разные реакции, кто-то будет сломлен, а кто-то не придаст событию личностной значимости. Травма всегда очень индивидуальна. Самые распространенные и естественные, ответные реакции на угрозу – это защита и побег. Травма же формируется когда защита и побег не возможны. В этот момент ребенок максимально зависим от внешних обстоятельств, где не способен повлиять на ход ситуации, либо сила с которой встретился ребенок значительно превосходит силу самого ребенка, и от внутренних обстоятельств, где ребенок, оказывается полностью зависим от заботящегося взрослого, качества его заботы и влияния, а также от собственного уровня психомоторного развития. Одна из наиболее частых реакций ребенка столкнувшегося с травматическим событием это «примраживание», «вытеснение» чувств, а вместе с этим и примораживание части опыта душевного и социального. Как упоминалось ранее, особенность воспитанников социальных центров в том, что их травма, как правило, многофакторна. Одной из центральных проблем психологической травмы ребенка социального центра, является потеря и невозможность общаться с родителем или другим значимым взрослым, вследствие смерти, разлуки, тюремного заключения, лишения родительских прав, болезни и пр. последнего. Временный или постоянный отрыв от семьи, это утрата и горе, которое требует своего внимания, проживания и ресурсов. Помимо этого основные повторяющиеся ситуации или однократное интенсивное травматическое событие уже несут за собой весь спектр последствий: потеря будущего, веры во взрослого, в жизненный порядок, синдром выученной беспомощности, ощущение своей мало значимости и никчемности, часто нарушение физиологических процессов. К этому списку присоединяется ситуация казенного учреждения: смена условий проживания, социального окружения, необходимость взаимодействия с другими воспитанниками и поиск своей ниши в сложившихся условиях, что также имеет высокий уровень эмоциональных переживаний, тревоги и порой чрезмерности событий необходимых для исполнения, переваривания, так как от этого зависит жизнь и ее безопасность. Возможно, это один из ключевых моментов, когда ребенок просто не может позволить себе проживать эмоции связанные с травмирующим событием так как это того требует душа, он вынужден все свои силы переключить на адаптацию к изменившимся условиям. «Заморозка» эмоций и опыта связанного с прохождением ситуации, изменение эмоционально-волевой сферы посредством приобретения синдрома выученной беспомощности, потребность к дублированию травмы (из позиции жертвы или агрессора), серьезнейшим образом сказываются на развитии эмоционального интеллекта ребенка. Дети сталкиваются с проблемой понимания, видения своих и чужих чувств, сложностями саморегуляции, трудностями в отслеживании причинно-следственных связей, частое попадание в конфликтные ситуации, также вопросами присвоения опыта. Детей, переживших травму характеризуют четыре особенности:
Существует описание основных видов реакций, которые демонстрируют дети, претерпевшие травму: Эксперессивные реакции, реакции неподдающиеся контролю. Ребенок кричит, смеется, плачет, раскачивается, рыдает, наблюдается мощная неуправляемая эмоциональная реакция. В этом случае важно обеспечит безопасность ребенку и окружающим. Не стоит кричать, или предлагать успокоиться, запрещено говорить «все будет хорошо». Какое-то время можно быть в позиции свидетеля происходящего, чтобы ребенок воспринимал специалиста, частью процесса. В зависимости от степени реакции, либо вызвать скорую помощь, для оказания профессиональной поддержки, либо достаточно настойчиво дать стакан воды. Стоит дышать чуть более громко и с продолжительным выдохом, чтобы дыхание ребенка вошло в некий комплаенс с дыханием сопровождающего реакцию специалиста. Контролируемая реакция выражается в чрезмерном внешнем спокойствии, попытке ребенком сдерживать себя. Когда контакт с ребенком установлен, можно побуждать его к рассказу о том, что он помнит, не директивно, иногда опосредовано высвечивать или уточнять эмоциональную составляющую случившегося, отношение ребенка к элементам произошедшего. В случае эмоционального отреагирования, взрослый должен быть способен к контенированию чувств ребенка. Шоковые реакции, это состояние оглушенности, подавленности, не возможности ясно понять, что произошло.[3] Подобная реакция может считаться нормальной, если длиться до 3 суток. В это время ребенок должен находиться в максимально безопасном и бережном пространстве, где сопровождающий взрослый смог бы обеспечить удовлетворение первичных потребностей ребенка и эмоциональную безопасность, для того, чтобы дать возможность эмоционально отреагировать на случившееся, когда психические процессы и общее состояние ребенка будут готовы к этому. Можно тестировать реальность ребенка наводящими темами или вопросами, с учетом соблюдения максимальной экологии. Там, где есть травма, есть и механизмы психологических защит. Далее рассмотрим наиболее типичные детские психологические защиты. Одним из часто встречающихся механизмов является регресс к более раннему периоду – примитивным способам реагирования. Ребенок становиться более плаксивым, раздражительным, требует к себе постоянного внимания, не самостоятелен, может наблюдаться энурез, сосание пальцев, покусывание ногтей, усиление гиперкинезий и пр. Достаточно часто дети подросткового периода пытаются снизить сильную внутреннюю тревогу, курением, употреблением алкоголя или энергетических напитков, едой. В возрасте от 5 до 11 лет регрессия может проявляться в повышенной зависимости от ближайшего окружения и более слабом контроле над импульсами и влечениями, а также в развитии садомазохистических черт или агрессивности по отношению к другим (например, ребенок все время обижается или обижает других). Регресс, как механизм психологической защиты может говорить об истощении организма ребенка, вследствие длительного воздействия стрессового характера. Нужно учитывать, что реакция регресса не всегда является показателем травмированности ребенка.[5] Подобная реакция нормальна в подростковом возрасте, когда резкие перепады настроения, внутренние конфликты, и прочие подростковые вопросы также приводят к истощению. Психологическая защита по варианту - идентификация с агрессором чаще присуща инфантильным детям, с неустойчивой самооценкой. В поведении ребенок демонстрирует те черты и качества, которые проявлял к нему агрессор, буллер. Подавление – Я, также распространенный вид психологической защиты. Как правило, дети с данным механизмом защиты избегают нового жизненного опыта, минимизируют активность и количество интересов, пессимистичны, склонны недооценивать себя и свои результаты, болезненны к критике и даже юмору. Отрицание – это кардинальная защита от неприятной действительности за счет отказа от реального видения ситуации и адекватного восприятия, отказа от осознания собственных проблем. У детей с такого рода защитой можно отметить неадекватно завышенный уровень самооценки, нетерпимость к критике, отрицание трудностей и проблем в своей жизни, самолюбие. Проецирование – под влиянием этого вида защиты, дети обвиняют других в том, что делают, думают и ощущают сами, но не могут признаться себе в этом. Детям с такой защитой характерно скрытое желание иметь соперника, противника для самоутверждения. Они склонны искать негативные причины успеха окружающих. Изоляция чувств – данный вид психологической защиты опасен развитием эмоциональной тупости, так как ребенок избегает, не позволяет проживание чувств, «замораживает» сильнейшие эмоции, которые вызвало травматическое событие. Диссоциативные защиты проявляются в виде безучастия, кратковременных или длительных состояний измененного сознания с отрицанием действительности, в некоторых случаях уходом в фантазии и деперсонализации. Выделяют первичную, вторичную и третичную диссоциации[5]. Даже тогда, когда ребенок не удерживает в памяти события травмы, она продолжает оказывать влияние на характер, чувства, сны и жизнедеятельность ребенка. Различают два типа поведения травмированного ребенка: экстернализированное и интернализированное[2]. Нужно отметить, что дети с интернализированным поведением, после установления устойчивого контакта и доверия с другим человеком, могут начать проявлять и развивать экстернализированное поведение и подавленные ранее эмоции. Интернализированное поведение отличается интровертированностью, преобладанием сниженного фона настроения, подчиняемостью и даже ведомостью, ипохондричны, пугливы склонны к диссоциативным расстройствам, самоповреждающему поведению, депрессиям и т.п. Дети с экстернализированным поведением направляют свои эмоции и действия во вне: на других детей, людей, животных, предметы, часто агрессивного, деструктивного характера. Отдельно стоит выделить сексуализированное поведение, наиболее сложное в комплексе своих реакций, так как тема сексуальности, ее проявлений особенно детского периода наиболее травматична и максимально табуирована, именно поэтому дети с сексуализированным поведением чаще всего остаются без помощи и поддержки, но бывают осуждены и пристыжены, что еще больше усугубляет состояние травмированности. Сексуализированное поведение возникает как следствие сексуального насилия и злоупотребления над ребенком и проявляется в ранней проституции, промискуитете, особой озабоченностью темой, иногда неконтролируемой мастурбацией и пр. Последствия травматических ситуаций тяжелы, а в некоторых случаях необратимы. Нарушение социальной адаптации, физического, психического и интеллектуального развития, разрушение и искажение системы ценностей, жизненных ориентиров формируют особую внутреннюю структуру ребенка по варианту кризисной личности, жизненный сценарий которого сопряжен с повторяющимися, цикличными травмирующими ситуациями и потребностью в получении пиковых стрессовых состояний. Безусловно, взаимодействие, сопровождение и воспитание травмированного ребенка, это непростой путь. Далеко не каждый взрослый способен понять, вынести последствия, восстановить доверие и надежную привязанность с травмированным ребенком. Данный процесс требует не только временного ресурса, но эмпатии, как основного качества личности сопровождающего и способности к эмпатийному взаимодействию с сохранением внутренних и внешних границ этого взаимодействия. Реабилитация и восстановление травмированного ребенка в условиях замещающей семьи, это взаимодействие не только ребенка и приемного родителя, это комплексная работа многих специалистов: психолога, социального педагога, медицинского работника, при необходимости и других специалистов центра помощи семье и детям, организуемая в трех позициях: 1.Время;
Так, например, если мы берём терапию горевания, где описаны периоды прохождения горя, или теорию формирования ПТСР ( И.Г.Малкиной-Пых), мы видим, что все исследователи очень деликатно относятся к сфере времени, и, соответственно, к человеку, находящемуся во времени, а также пространстве выхода из сложной жизненной ситуации и травмы. Специалист, работающий с ребёнком или с семьёй, находящейся в сложной ситуации, должен не только учитывать своё понимание времени и процессов, происходящих в нём, но и донести до других участников процесса сопровождения травмированного ребенка, саму идею времени, как исцеляющего, структурирующего и трансформирующего ресурса, который всегда есть у человека[4], и безусловно, в отношении него. К контексту времени, также относится и идея адаптации с ее этапами и особенностями, когда мы говорим о травмированном детстве. Время в данном случае выступает некой низменной, независимой, встроенной опорой для человека находящегося в процессе проживания, что крайне важно, так как одна из задач специалиста дать возможность присвоить клиенту ресурс времени как часть себя и своей возможности.
Одним из методов восстановления внутреннего и внешнего пространства на наш взгляд может стать программа психо-эко-туризма. Выходы к интересным, знаковым или просто красивым природным местам и аутентичное взаимодействие с ними позволяет ребенку окунуться в мир, где он безусловно принят, мир, где нет необходимости держать образ и быть кем либо, кроме себя, мир где нет оценочности, место, где ты «вынужден» обращать внимание на свои простейшие действия, что в свою очередь становится методом восстановления контактности с телом, собой, мыслью и действием. Здесь нет излишеств и инородности, все подчиняется терапевтичной кризисной позиции: ты это и есть ты, делай то, что ты делаешь сейчас, этого достаточно. Идешь-иди, дышишь- дыши, смотришь – смотри… И это также возможность присвоить ребенку безусловный ресурс природы, как часть пройденного пути, преодолений, красоты и масштаба, «вынужденной» контактности с собой. Важно отметить, что в процессе терапевтического взаимодействия и формирования целительного пространства для детей переживших или проживающих тяжелое жизненное обстоятельство или состояние выявилась определенная закономерность, которая заключается в определенном подходе к формированию терапевтической группы. Дети, которые были включены в группу психо-эко-туризма с условно здоровыми людьми (дети и взрослые находящиеся в ресурсном жизненном состоянии) значительно быстрее восстанавливались, выходили в состояние ремиссии, и непосредственно из кризиса и кризисного состояния, нежели дети, находящиеся на индивидуальной терапии, либо входящие в состав групп детей с подобными состояниями и ситуациями. Но даже в группах идентичных по состоянию и ситуации детей наблюдалась позитивная динамика состояния, после выходов на места природы. Природные места сами подсказывают варианты целительного взаимодействия: 1. Слушание тишины, а затем биение своего сердца в этой тишине. Далее, можно ложится на земь и слушать ее сердце, ее истории. Когда группа детей приходит на Азов гору, дети любят прислонятся к скале и слушать шум волн мирового океана, который 300 млн.лет назад бушевал в этих местах, в недрах которого и были рождены эти горы. Задание найти свое дерево, рассказать о нем, помочь ему, подружиться с ним, также с удовольствием выполняется детьми; 2. В пещерах, воде, целительны практики эмбрионального характера, когда можно загадывать себя, мечты, и «рождаться» заново; 3. Представление себя животными в условиях природной среды, дает возможность ощутить в себе и присвоить силу зверя, птицы, что также становится прекрасной опорой и ресурсом. Нахождение и восстановление частей себя, через идентификацию с природным объектом, или аспектом пути позволяет восстановить внутреннее пространство ребенка находящегося в кризисе. С3. Опора. Это третья позиция, которая предусматривает наличие в жизни ребенка в период неустойчивости пространства кризисной ситуации, надежной, безусловной опоры как внутри так и вне себя. а) Важно, чтобы рядом с ребенком находящимся в сложной жизненной ситуации находился человек (родитель или другой значимый), на которого можно опереться, довериться. б) Сохранение, усиление роли ценностных ориентиров: ритуалы и традиции семьи, центра также способны дать ребенку опору и чувство стабильности. Повторяющиеся и позитивно наполненные действия (обнимание при встрече, прогулки выходного дня, вечернее чтение, совместные трапезы и прочее) дают ощущение безопасности, стабильности, создают ожидание или перспективу чего-то привычного и понятного. в) Замещающая семья призвана стать опорой для маленького человека, и в 80% построения отношений в первые 2 месяца периода презентации, проверки безопасности и границ, так и происходит, но это лишь имитация опоры, точнее стремление к некому идеальному, но максимально безопасному образцу. Самое главное, а точнее процесс обретение истинной опоры в окружающем и внутреннем пространстве травмированного ребенка, происходит значительно позже и в некоторых случаях сопровождается мучительными переживаниями, конфликтными ситуациями, сопротивлением и обесцениванием, импульсивными реакциями и пр. Травма, в какой-то момент понимает, что может показать себя, выплеснуть всю, так долго хранимую боль и горечь. В момент, когда пространство становится достаточно безопасным и ресурсным, травма ищет своих свидетелей и требует своего признания со всей некрасивостью и искаверканностью. Именно в этот момент, ребенок внутри себя «убивает» остатки родителя/взрослого, предавшего его и вновь восстанавливает в образе других родителей. Это достаточно длительный процесс, но важно помнить, что каждое мгновение времени здесь будет работать на восстановление и обретение целостности через возвращение и присвоение таких частей себя как – взрослый, вера во взрослого и вместе с ней в будущее, в Я-будущее. г) Опора на ценностные и значимые части себя: способности, навыки, умения, роли, увлечения, то, что может остаться неизменным даже в период глубоких переживаний, как более глубинная потребность самоактуализации и потребность в ее реализации, похожая на неизменную пульсацию жизни. Отдельной задачей терапевта станет прояснение этих частей, прояснение того, что раньше (до события или кризиса) возможно, было на менее значимых жизненных позициях, но давало опору человеку, идентификацию. Будь-то игра на инструменте или рисование, возможно танцы, спорт и пр., все, может стать «соломинкой», «глотком воздуха» опорой в момент, когда кажется, что опор больше нет. Можно и даже стоит просить показать авторские тексты, картины, технику в том или ином виде деятельности. Вслушиваться всматриваться вникать, спрашивать, тем самым давать возможность показать человеку, что он видим для вас, а он в свою очередь получает еще большую возможность увидеть себя, те части себя, которые остались значимыми, сильными и «здоровыми» проходя тьму кризисных трансформаций. Рассматриваемый в данной статье подход и информация об особенностях детской травмы актуализирует необходимость повышения уровня духовного и осознанного отношения взрослого с травмированным ребенком. Взаимодействие выходит за рамки бытийности, норм и ожиданий, формируя более глубокие связи ребенка и замещающих родителей, усиливая личностный ресурс развития ребенка. Данный подход требует дополнительного образования взрослого, сопровождающего ребенка при выходе из травматического события, понимания особенностей развития травмы, ее последствий и в связи с этим формирования собственной позиции, экологичной по отношению к себе и ребенку. На наш взгляд это может являться профилактикой отказов, выгорания замещающих родителей, истощения и ретравматизации, способствовать выходу из кризисного состояния ребенка, проживанию травматического события и включению его в жизненный опыт, формированию здоровой личности.
Список литературы и использованных источников.
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|