Травма и как с ней жить – 2

В прошлый раз я писала о том, почему не получится запереть свою травму «в темный шкаф» и жить так, как будто ее нет.

Сегодня хочу поговорить о другой крайности. Бывает ли так, что человек слишком погрузился в историю своей травмы, растворился в ней, подчинил ей всю свою жизнь? На мой взгляд, да, бывает.

И причина обычно в том, что в процессе осознания своей травмы теряется конечная цель. Для чего мы вообще идем в прошлое, в самые его тяжелые и драматичные моменты? Для чего пытаемся вспомнить, какие события детства оставили свой отпечаток? Для того, чтобы улучшить свою жизнь «здесь и сейчас», чтобы стать способным строить более благополучное будущее. А значит, путешествия «в травму» обязательно должны дополняться мерами, направленными на улучшение повседневной жизни.

Да и походы «в травму» сами по себе - это не про слабость и тотальную беспомощность, а про силу. Психолог дает новые ресурсы и инструменты, чтобы перестать избегать, чтобы встретиться лицом к лицу со своими воспоминаниями и чувствами. Значит, человек становится сильнее. Психолог помогает обнаружить не только провалы в ужас и бессилие, но и те моменты, где человек сопротивлялся, был сильным. Он выжил, в конце концов, что бы с ним ни произошло. Если в русском прижилось не очень понятное слово «травматик», в других языках это называется, например, «выживший после травмы», «переживший травму» - trauma survivor. В самом словосочетании уже заложено указание на внутреннюю силу: он смог выжить.

В конце концов, существует такое понятие, как посттравматический рост: чем тяжелее пережитое событие, тем более мощный рывок может сделать человек, пересмотрев свою жизненную философию, какие-то мешающие особенности своего характера, свои отношения с близкими.

Что же происходит, если человек фокусируется не на силе и ресурсах, а на самой травме и на том ощущении бессилия, которое она вызвала? На мой взгляд, это чаще бывает в тех случаях, когда речь идет не о работе с психологом, а о спонтанных попытках примириться с травмой и жить с ней. Например, люди объединяются в группы и обсуждают своих обидчиков. «Самые ужасные свекрови», «токсичные родители», «партнеры абьюзеры и нарциссы», «эти опасные мужчины» или «эти ужасные женщины». Возражений нет, такая группа может быть полезной в начале пути, когда человеку нужно, например, осознать, что он живет в абьюзе, что им злоупотребляют. Но обычно участники так и остаются там на годы. Их коммуникация вертится вокруг травм и опасностей, вокруг ненависти к определенным людям. Начинает казаться, что весь мир состоит или из токсичных родителей, или из абьюзеров и нарциссов… нет никакого просвета. «Теперь я думаю только о медведях, читаю книги только про медведей» (с, «Обыкновенное чудо»).

Здесь конечно появляется и вторичная выгода: если это группа, где всегда поддержат и сочувствуют, зачем меняться, зачем бороться за счастье и благополучие? Проще получать эту гарантированную групповую поддержку. Впрочем, так происходит не только в больших объединениях людей, но и в маленьких компаниях друзей: пока у нас все одинаково плохо, ты «наш»; если ты стал выбираться и оптимистичнее смотреть на мир – значит уже «не наш».

Значит ли это, что травма это вообще дело интимное, одинокое, и к людям с ней лучше не выходить? Нет, конечно. Но на этом пути поджидают опасности, и лучше заручиться поддержкой специалиста, чтобы удачно проходить между «Сциллами и Харибдами» травматического опыта.

Думаю, получилось достаточно полемически – так что, пожалуйста, комментируйте, приводите примеры из вашего опыта, тема открыта для обсуждения :)