Читая Фрейда: "По ту сторону...". Навязчивое повторение как симптом.

Размышления Фрейда о травматических неврозах, занявших важное место в клинической практике в результате Первой мировой войны, начинаются с общебиологических посылок. Так, представляя себе клетку, испытывающую двоякие влияния – как внешние, так и внутренние (как результат деятельности инстинктов), Фрейд описывает постепенное формирование оболочки, ограничивающей поступление стимулов из внешней среды. Для избирательного восприятия таких стимулов у высших организмов формируются органы восприятия, представляющие собой дериваты эктодермы, когда-то защищавшей организмы примитивные. Таким образом, организм оказывается более-менее надежно защищен от внешних воздействий (в отличие от возбуждений, распространяющихся изнутри). Однако, в результате особо сильных воздействий, сопровождающихся (с экономических позиций) недостаточным количеством энергии, необходимой для катектирования поступающих стимулов, происходит «прорыв» защитных барьеров, что приводит к развитию травматического невроза. При этом психика «задним числом» направляет большое количество энергии на связывание поступивших порций возбуждения, что приводит к обеднению всех прочих процессов, что клинически проявляется в «шоковом» состоянии с обездвиженностью, поглощенностью переживаниями, повышенном пороге к восприятию прочих раздражений (острая реакция на стресс). В дальнейшем, попытки справиться с состоянием приводят к появлению навязчивых воспоминаний, сновидений, моторных вспышек, составляющих, с современных позиций, картину посттравматического стрессового расстройства. При более благоприятном течении формируется расстройство адаптации, характеризующееся тревожно-депрессивной симптоматикой и умеренными нарушениями в различных сферах жизни.

Таким образом, навязчивое повторение, проявляющееся во снах, поведении и симптомах, Фрейд рассматривает как принцип онто- и филогенетически более ранний, нежели принцип удовольствия. Главным назначением повторения, с экономической точки зрения, является связывание излишних порций возбуждения, поступающих снаружи или извне. Технически это происходит за счет преобразования свободнотекущего катексиса в связанную форму. Именно этот процесс является необходимым для последующего действия принципа удовольствия. Фрейд, отталкиваясь от представлений о «нервном пузырьке, покрытым оболочкой», указывает, что важным профилактическим условием для защиты от травматического невроза является изначальный гиперкатексис свободной энергии, психически проявляющийся в страхе, т.е. ожидании травматического воздействия. Кроме того, важное защитное значение, помимо ожидания возможного травматического воздействия, придается сочетанным физическим поражениям, по сути, выполняющим подобную функцию – связывание запредельных форм поступающего в психический аппарат возбуждения большими количествами предуготовленного связанного (тонического, по Брейеру), катексиса.

Размышления Фрейда о повторении в самых основополагающих его формах – от стадий развития эмбриона до миграции рыб и птиц – приводят его, через этап философского осмысления, к клиническому приложению феномена повторения. Повторение рассматривается как результат базового принципа – влечения к восстановлению исходного состояния, принципа, который биологически является более древним, нежели принцип удовольствия. В этом смысле влечение к жизни, основу которого в человеческой психике составляют сексуальный инстинкт (или компиляция инстинктов, объединенных стремлением к самосохранению), находится «в подчинении» стремлению к смерти, которое и обеспечивает условия для принципа удовольствия. Навязчивое повторение в приложении к психическому функционированию является проявлением влечения смерти. С экономических позиций, по Фрейду, прежде чем принцип удовольствия может начать функционировать, свободнотекущие потоки возбуждения должны быть связаны, катексис должен стать статичным, обеспечивая вторичный процесс. Стремление к повторению связывается со стремлением связать свободнотекущие (характерные для первичного процесса) потоки энергии и обеспечить возможность проявления принципу удовольствия. В этом смысле клинические феномены, как сознательные, так и бессознательные – от воспоминаний до трансферных проявлений – являются отражением принципа повторения (влечения смерти). Таким образом психика стремится восстановить исходное состояние (до критически важной точки) для того, чтобы демобилизовать катексис, сделать его подходящим для вторичного процесса, и таким образом – доступным переработке. Таким образом, даже крайне неприятные переживания, характерные для навязчивых воспоминаний или для негативного переноса – лишь предварительный этап, никак не противоречащий принципу удовольствия, который должен занять главенствующее положение позднее, когда «основная работа» навязчивого повторения будет выполнена.

Таким образом, Фрейд находит общие черты в генезе травматических неврозов и детской игре, для которой характерны стереотипные повторения. Функционально, этим общим звеном является стремление справиться с интенсивным конфликтом Эго, экономически – попытка «задним числом» справиться с излишними количествами поступающего извне (травматический невроз) или изнутри (детский невроз) свободнотекущего катексиса, на основе готовности к переживанию травмы, в отличие от исходной ситуации.

Фрейд предлагает осмыслять влечения как стремления к восстановлению исходного состояния. Таким образом, решается парадокс развития органической жизни – по направлению к усложнению и неизбежному нарастанию хаоса. Развитие как однонаправленный процесс начинает полностью связываться с внешними влияниями, заставляющими органическую клетку (и организм в целом) видоизменяться и адаптироваться, постепенно усложняясь и приобретая новые черты. Влечения же, как внутренний фактор, действуют противоположным образом, заставляя органическое существо вновь и вновь возвращаться к исходному состоянию. Фрейд приводит многочисленные биологически примеры такого повторения – от миграции птиц и рыб, до постадийного развития зародыша живых существ, воспроизводящего последовательно все предшествующие стадии филогенеза.

Особо сложной проблемой для Фрейда становится наблюдение и теоретическое осмысление влечения смерти в рамках сексуального инстинкта, который, на первый взгляд, кажется целиком подчиненным влечению к жизни, самосохранению и относительному (в виде продолжения рода) бессмертию. Для решения этой задачи Фрейд обращается ко второй теории влечений, которая подразделяет либидо на объектное (направленное вовне) и нарциссическое (сохраняющееся в психическом аппарате). Обращаясь к ранним стадиям фукционирования либидо, Фрейд указывает, что на оральном этапе объектное либидо, очевидно, совпадает со стремлением уничтожить объект, на который оно направлено. Таким образом, садизм осмысляется как отщепленная часть нарциссического либидо. Возникает соблазн рассматривать садистические проявления как результат смещенного (мазохистического, направленного первично на самого себя) влечения к смерти. Однако, Фрейд, не удовлетворенный этим предположением, делает еще более глобальный вывод. Размышляя о функции сексуального инстинкта и о самом процессе, когда слияние двух клеток дает новую жизнь, он приходит к выводу, что это слияние представляет собой пример базового, наиболее показательного стремления смерти. Так, слияние двух половых клеток представляет собой стремление восстановить исходное состояние целостности, характерное для «первичного» (в филогенетическом смысле) объекта – лишенного половых различий носителя двух наборов хромосом, пока еще представляющих собой единое целое. Таким образом, в процессе сексуального взаимодействия находят отражение два базовых инстинкта – Эрос и Танатос. Эрос, инстинкт жизни, путем накопления раздражения и новых, нуждающихся в «изживании» жизненных форм – обеспечивает обновление и развитие, Танатос же – реализует базовое стремление к восстановлению исходного состояния, реализуя принцип бесконечного навязчивого повторения, лежащего в основе всего живого.