Эссе к работе Зигмунда Фрейда "По ту сторону принципа удовольствия"

По ту сторону принципа удовольствия.

Данный труд Фрейда, по моему мнению, является одним из основополагающих в становлении психоаналитической теории. Само название, как бы приглашает в путешествие к изучению чего-то качественно нового, что ранее не было доступно к осмыслению, но так давно назревало. «По ту сторону принципа удовольствия» труд, несомненно,  требующий детального изучения, он как детектив с самого начала своего повествования  погружает в сюжет, где каждая новая глава раскрывает часть тайн, но и в то же время сохраняет интригу, подпитывающую моё стремление узнать, что же находится по ту сторону. Особенность этого текста в том, что он  существует на границе биологии, философии и физики. Данный факт делает текст непростым к осмыслению, но богатым на содержание и наполненным множеством смыслов.

Когда Фрейд говорит о принципе удовольствия к топическому и динамическому подходу он добавляет  экономический (обмен энергии), как необходимый для более полного понимания функционирования психического аппарата. Принцип удовольствия представляет собой некую тенденцию, закономерность которой подчиняются все бессознательные душевные процессы. Думаю важно отметить, что принцип удовольствия и неудовольствия - это один и тот же принцип, рассматриваемый с разных полюсов. Основной  цель этого принципа является  – «избегание неудовольствия и получение удовольствия». Фрейд ставит удовольствие и неудовольствие в зависимость от имеющегося в психике возбуждения. Это позволяет сделать вывод, что удовольствие связано с тенденцией к понижению возбуждения,  а неудовольствие связывается с тенденцией к повышению. Далее Фрейд, опираясь на физиологию, уходит от пропорциональности и делает акцент на длительности  качественных изменений. Так примером может послужить половой акт, где  напряжение повышается, но не сопровождается неудовольствием. 

Далее Фрейд размышляя переходит к тому, что психика обладает тенденцией удерживать возбуждение на приемлемом, низком уровне, что приводит нас к принципу константности, суть которого,  поддерживать  некое постоянство энергии в психическом аппарате. Последний принцип тесно связан с принципом удовольствия и является его следствием, если мы признаем господство принципа удовольствия в психическом аппарате.

Постепенно Фрейд переходит от безоговорочного господства принципа удовольствия к его тенденции в психике. Это нас подводит к очень важному умозаключению, в психическом аппарате присутствует стремление к получению удовольствия, однако оно не управляет психикой и не всегда способно реализоваться. Появляется некий зазор, который допускает существование чего-то ещё, находящегося по ту сторону принципа удовольствия.  

Принцип удовольствия при взаимодействии с проявлениями реального мира может сталь опасным для человека. Фрейд вводит новое понятие – «Принцип реальности», который тормозит и откладывает удовольствие.   Таким образом, влечение вынуждено искать окольные пути для разрядки, что для Эго может восприниматься как неудовольствие. Это, по мнению Фрейда,  подтверждает не господство принципа удовольствия, а лишь его тенденцию.

 То, что является удовольствием для одной части психики, для другой части может являться неудовольствием.  Однако данный процесс не противоречит общему принципу удовольствия. И позволяет исследовать реакции на опасности и обогатить уже имеющийся материал. 

Далее Фрейд погружает нас в сравнительный анализ симптомов травматического невроза и истерии. Травматический невроз по своей симптоматике очень похож на проявление истерии, однако имеет большее разрушительное влияние на душевное состояние человека. Так же для понимания механизма возникновения травматического невроза, Фрейд разграничивает такие понятия как Испуг (Schreck), страх (Angst), боязнь (Furcht). Делая вывод, что в формировании травматического невроза участвует именно испуг, так как в момент испуга человек не подготовлен к опасности, так как превалирует момент неожиданности.

Вызывают особый интерес сновидения людей страдающим травматическим неврозом. Сны травматических невротиков повторяют картины травмы. Сон не становится союзником на пути вытеснения или забывания травмы, он освежает воспоминания, снова и снова погружая в травмирующие события. Что противоречит основной задаче сновидений – удовлетворению желаний. Мы же сталкиваемся с тем, что человек стремится раз за разом воспроизвести травмирующую ситуацию,  чтобы снова ее прожить. Что в какой-то степени противоречит принципу удовольствия. Подобного рода повторения возникают не ситуативно, а имеют императивный характер, что  может свидетельствовать о том, что данным процессом движет некое влечение, столь же сильное,  как и влечение к удовольствию.

Для изучения феномена повторения Фрейд предлагает нам обратиться к наблюдению того, как функционирует психический аппарат в его более ранних формах. Это отлично демонстрирует игра полуторогодовалого ребенка, за которой Фрейду довелось наблюдать. Мальчик выбрасывал катушку, к которой была привязана нить, затем возвращал ее. Катушка пропадала из поля зрения ребенка, затем появлялась. Эта игра привела Фрейда к мыслям о том, что игра помогает ребенку справиться с невыносимой пассивной позицией относительно ухода матери. Благодаря игре ребенок из пассивного участника процесса становится активным, возвращая мать своим собственным усилием, и отшвыривая ее, удовлетворяя чувство мести. Фрейд заметил, что отшвыривал катушку мальчик чаще, чем возвращал. Мальчик испытывает неудовольствие от части игры, но, тем не менее, повторяет ее снова и снова. Как пациенты с травматическим неврозом,  снова и снова проживающие травму.   

Важно отметить, что вторая глава подтверждает главенство принципа удовольствия, но не открывает обратную сторону принципа. Все сюжеты, описанные в главе, вкупе предоставляют нам нечто цельное, указывающее на что-то одно. Фрейд продолжает искать что-то первичное и  равнозначное  принципу удовольствия.

В третьей части Фрейд, опираясь на клиническую практику, говорит о том, что пациент не вспоминает вытесненное травматическое переживание (тягостные остатки опыта и болезненные аффективные состояния), а как бы проигрывает, повторяет их снова посредствам переноса в кабинете психоаналитика. Фрейд описывает невроз переноса,  делая акцент на его важности для аналитической работы и терапевтического эффекта. Так как он помогает пациенту уловить взаимосвязь между его реальной жизнью и влиянием на неё вытесненных переживаний прошлого.

Таким образом, через детскую игру, сны травматических невротиков, аналитическую терапию  происходит воспроизведение травматического опыта, что свидетельствует о тенденции к навязчивому повторению в психическом аппарате, которое выходит за рамки принципа удовольствия. Можно сделать вывод, что навязчивое повторение это первичный, элементарный принцип, который лежит по ту сторону принципа удовольствия и настолько же господствующий как последний. Он обладает большой принудительной силой и может смещать принцип удовольствия в сторону.

Однако с появлением принципа навязчивых повторений  возникают новые вопросы. Как этот принцип связан с остальными принципами, описанными в данном труде? Как они взаимодействуют? В каких системах этот принцип навязчивых повторений находится?

Четвёртая глава нам повествует о нарушении защиты от раздражений, этот процесс  является одним из важных механизмов травмы. Травматическое событие вызывает сбой в энергетике организма и запускает все защитные механизмы – в данном контексте принцип удовольствия бессилен. Психический аппарат не готов сдерживать такое количество раздражителей и защита прорывается. Возникает задача преодолеть это раздражение и остановить его. Примером прорыва защит может служить физическая боль.

Для Фрейда травматический невроз есть прорыв защит. Главной линией защиты от раздражения является страх. Он мобилизует резервы организма для переработки травматического материала.  Если страх отсутствует, травма может быть сильнее из-за недостаточности защит. Если рассматривать сны травматических невротиков, то можно предположить, что сны выполняют функцию контроля раздражения, которое направляется извне, посредствам производства страха, который отсутствовал в момент получения травмы, что и послужила причиной развития травматического невроза. В этом контексте, психика по средствам  сна  пытается справиться с раздражением, как бы подготавливаясь к травмирующему событию.

Размышляя о влечениях как внутренних раздражителях, Фрейд постепенно приходит ко второй теории влечений, которая включает в себя влечение к жизни и влечение к смерти. Влечение к жизни (Эрос), включает в себя  сексуальные влечения, которые стремятся соединить части органического в нечто целостное и единое. Влечение к смерти же  агрессивное влечения, стремящееся  вернуться в  прежнее, неорганическое состояние. Он относит к «первичным» процессам, как и сновидения, то есть протекающим в бессознательном.  К вторичным процессам,  Фрейд относит процессы, которые протекают в состоянии бодрствования.

Фрейд убежден в том, что человек не стремится к усовершенствованию и  прогрессу. Любое влечение нуждается в разрядке, в восстановлении какого-то прежнего состояния, то есть человеческая психика стремится к повторению того, что уже переживала ранее.  Этим прежним  состоянием  является смерть, но не в биологической его форме, а скорее в психической, как растворение в объекте.

 Таким образом, целью любой жизни является смерть, а влечение к жизни – это отклоняющиеся извилистый у каждого разный путь к смерти. Выходит, что  влечение к жизни – это обратная сторона влечения к смерти. Важно отметить, что  эти две  тенденции всегда сосуществуют в психическом аппарате. Наши попытки к спокойствию и снижению напряжения до минимального являются проявлением влечения к смерти, попытки будоражить это состояние покоя относятся к проявлениям влечения к жизни. Они переплетаются между собой в процессе жизни, находясь в постоянном взаимодействии и борьбе.

Принцип навязчивого повторения во взрослой жизни значительно отличается от детского периода. В Детстве он связан с принципом удовольствия и неудовольствия. Ребенок стремится повторить неприятные переживания снова и снова, стремясь овладеть впечатлением за счет активной позиции и связать их. Во взрослой жизни же эта черта характера не так ярка выражена, и навязчивые повторения можно заметить в сновидениях, в разыгрывании одних и тех же сюжетов в отношениях, в анализе. 

Влечения к смерти  проявляются через повторения, как отделение, утрата объекта. Так вторая теория влечений соотносится с принципом навязчивого повторения. Психический аппарат ищет повторение первой утраты либидинозного объекта, пережитый ранее. Утрата или отрыв от инцестуозного объекта является той отправной точкой, с которой начинается существование влечения  навязчивого повторения. Влечение как бы устремляется за объектом в надежде вновь его обрести. Но в силу того, что отделение от объекта привязанности неотъемлемый этап развития, это становится невозможным.

     В завершении важно отметить, что влечение к смерти является доминирующим в психике, а принцип удовольствия находится в подчинении ему. Принцип удовольствия не господствует в психике, а всего лишь является тенденцией, так как многие психические  процессы существуют вне зависимости  от принципа удовольствия. Но стремление к смерти присуще любым процессам, и оно проявляет себя даже в таких жизненных сферах, которые можно назвать противоположными ему и связанными со стремлением к жизни, например рождение ребенка, дружба, любовь.

 Влечение к смерти напрямую связано с культурой, с инцестуозным запретом. Принятие этого запрета запускает влечение к смерти в поиске утраченного объекта. Стремление к расслаблению, удовольствию, покою внутренней энергии являются символическими проявлениями влечения к смерти. То есть конечная цель - не получение удовольствия, а возвращение к первоначальному состоянию или символической смерти.