Мазохизм, как связывающее влечений. Мазохизм, как клиническая основа влечения к смерти.

Мазохизм, как связывающее влечений. Мазохизм, как клиническая основа влечения к смерти.

 Это отрывок из моей дипломной работы.

На сегодняшний день мазохизм связан с именем Розенберга. Размышляя о теме мазохизма он задается вопросом о влечении к смерти и обнаруживает здесь связь с нарциссизмом. Его интересует вопрос первоначального (первичного мазохизма). Бенно Розенберг в своих трудах опирается на психоаналитические концепции и прежде всего на труды Фрейда. Работа над этой темой емко содержится в следующей фразе из «Экономической проблемы мазохизма», в которой говорится, что эрогенный мазохизм является той частью разрушительного влечения, которая не участвует в смещении во вне в отличии от садизма. Она остается в организме, где оказывается либидинально связанной сексуальным совозбуждением.

Интересен вопрос, который вызывал возмущения еще у Фрейда: как неудовольствие может быть целью? Как излишек возбуждения может сопровождаться удовольствием? Каким образом разрядка может быть неприятной? Первичный мазохизм совпадает с первичным связыванием влечений и является тем местом, в котором формируется Я. Именно это и становится началом структуризации Я. Первичный мазохизм эротизирует разрушительность, придает первичному Я удивительную способоность развернуть часть влечения к смерти для того, чтобы с его помощью иметь возможность защититься от влечений. Таким образом реализуется первичное связывание, объединение влечений. Мазохизм строит наше Я, нашу историю.

Фрейд писал, что жизнь и смерть неразрывно связаны друг с другом именно для того, чтобы жизнь могла продолжаться. Во время перехода ко второй ко второй теории влечений смерти Фрейда появляется двойная связь, которая существует между мазохизмом и влечением к смерти. С одной стороны нет теории, которая смогла бы объяснить мазохизм без влечения к смерти. Такая теория несет новое определение понятия связи как фундаментального отношения между влечением к смерти и влечением к жизни. С другой стороны, садизм и мазохизм, последний в особенности становятся клиническим выражением влечения к смерти.

Первичный эрогенный мазохизм определяется в своей специфичности процессом объединения влечений, в то время как другие психические феномены имеют дополнительную собственную специфичность, как например другие формы мазохизма. Сам процесс объединения влечений по сути  является мазохистическим: смыслом объединения влечений является эротизация деструктивности, исходящей из влечения к смерти, следовательно из неудовольствия, которое сопровождает эту разрушительность. Мазохизм прямо или посредством других клинических либо психических феноменов является спутником влечения к смерти.

Хотелось бы отметить, что сопротивление при психоаналитической терапии невротического пациента является неотъемлемой частью. Зачастую сам анализант даже не осознает о том, что он оказывает сопротивление, ему не ведомы так же и сами мотивы. При исследовании сопротивления было обнаружено, что оно связано с интенсивной потребностью в наказании, которую отнесли к мазохистическим желаниям. Таким образом, мазохизм присутствует в любой аналитической психотерапии и демонстрирует себя через сопротивление. Потребность в наказании является худшим врагом для усилий психоаналитика. Она получает удовлетворение через страдания, которые связаны с неврозом и поэтому крепко держатся за нездоровье. Бессознательная потребность в наказании причастна к любому невротическому заболеванию.

Опираясь на работы Фрейда можно сделать предположения, что нарциссизм толкает к сближению влечений самосохранения и либидо. Такое сближение на протяжении времени привекдеть к соединению этих двух влечений в единое – влечение к жизни. Фрейд догадывается о таком положении вещей, когда пишет первые статье по нарциссизму «Введение в нарцизм», 1914 год. Он говорит о том, что относительно разделения психических энергий можно предположить, сто вначале состояния нарциссизма они слитны и не различимы для нашего предварительного анализа. И только с инвестицией объекта появляется возможность отделить сексуальную энергии- либидо от энергии влечений Я. Похожий вывод делает Фрейд по поводу органических заболеваний. В данном случае либидо и влечение Я имеют одну и ту же судьбу, их невозможно отличать друг от друга. Таким образом, начиная с 1914 года сохранение Я является следствием либидинального инвестирования Я, то есть нарциссизма.

Фрейд пишет о связывании влечениями жизни влечений к смерти. Именно влечение к жизни связывает, справляясь с разрушительными действиями влечения к смерти. Целью влечения к жизни является способность устанавливать связи.  Фундаментальная суть влечения изложенная Фрейдом: начальное определение влечения как свободной энергии, как возбуждение, с которым необходимо справиться, следовательно необходимо его связать, меняется на определение влечения к жизни как силы, которая является силой связывания. В противоположность влечению к жизни, влечение к смерти определяется как сила, которая уничтожает вещи и разрушает отношения, то есть как сила, которая развязывает. Влечение к жизни и влечение к смерти наделено силами, имеющими противоположные значения. Влечение к жизни должно связать влечение к смерти, потому что влечение к смерти имеет цель развязывания и именно поэтому влечение к жизни пытается этому противостоять.

Известно, что нет психической жизни без объекта, а значит сужение объектного мира анализанта со смертоносным мазохизмом становится опасность для жизни. Если мы можем говорить о том, что смертоносный мазохизм несет собой опасность для сохранения субъекта и его психической жизни, то это происходит не из-за того, что отсутствуют попытки в направлении самосохранения, а потому что эти усилия оплачиваются возрастающей неспособностью интересоваться чем-либо еще, кроме самосохранения, это приводит к тотальному отказу от мира объектов. Парадокс смертоносного мазохизма в том, что сверхозабоченность самосохранения ставит под угрозу всю психическую жизнь. 

Трудность изучения влечения к смерти состоит в том, что оно никогда не проявляется в чистом виде, оно существует приглушенно в состоянии связи с влечением к жизни. Ведь если влечение к смерти является лишь посредством его связывания с влечением к жизни, вопрос о связывании влечений становится необходимым  условием, неизбежным при исследовании всего относящегося к этому явлению. Хоть эти два влечения взаимосвязаны, каждое имеет свою собственную цель.

Чем больше субъект ограничивает свою агрессию, направленную во вне, тем строже он становиться по отношению к себе и тем разрушительнее для его внутреннего мира оказываются требования Сверх-Я.

Концепция деструктивного влечения опирается на сильную жестокость в истории человечества, которую оно проявляет в войнах, революциях, религиозных гонениях и тд. Людям необходимо иметь выход для своей враждебности и жестокости, чтобы иметь возможность разрядки.

Деструктивность, направленная внутрь разряжается в самом человеке, он может истязать себя психически и физически, лишать себя удовольствия, требовать от себя невозможного, мучить запретами и невыносимо болезненным чувством вины.

В садизме и мазохизме мы обнаруживаем слитые с эротизмом проявления первичного деструктивного влечения, направленно наружи и вовнутрь.

Процесс объединения влечений по сути своей является мазохистическим. Смыслом объединения влечений является эротизация деструктивности. Оно исходит из влечения к смерти и следовательно из неудовольствия, которое сопровождает эту разрушительность. Мазохизм прямо или посредством других клинических либо психических феноменом является спутником влечения к смерти.