Психология художественного творчества

руют в первую очередь и прежде всего к ощущению.  

Интеллект определяет и ограничивает; то же самое де-  

лает и форма. Цвет же дает нам теплоту жизни, ощу-  

щения, эмоции и все неописуемые нюансы опыта (пе-  

реживания), которые интеллект неспособен выразить  

или определить. Следовательно, достоинством формы  

является ясность, достоинством цвета - глубина. От  

интеллекта мы требуем ясность, согласованность, ло-  

гичность, отчетливость; того же мы требуем и от фор-  

мы. От ощущения мы требуем глубину; то же самое от-  

носится и к цвету. (Эти отличительные качества фор-  

мы и цвета использованы и сделаны основными сред-  

ствами реализации в тибетских тантрических системах  

медитации, в которых направляемое воображение в  

форме визуализации архетипальных символов сочета-  

ет ясность формы с глубиной метафизического и эмо-  

ционального переживания цветов.)  

Таким образом, цвет выявляет нечто, имеющее от-  

ношение к внутренней природе или эмоциональному  

значению формы, и это тем более справедливо, чем  

больше мы воздерживаемся от простой имитации  

внешне видимых объектов и творим исключительно  

из нашего внутреннего видения или нашего медита-  

Ционного опыта.  

ТУТ возникает вопрос, существует ли между основ-  

Формами и цветами какая-то определенная  

87  

связь, выходящая за пределы нашей субъективной по-,  

зиции или опыта.  

Если мы считаем, что универсум в той мере, в ка  

кой он отражается в нашем человеческом сознании,.  

состоит из трех основных форм и трех основных цве  

тов и что эти формы и цвета развиваются в пары про"  

тивоположностей, которые обусловливают и дополнят  

ют друг друга, подобно положительному и отрица->  

тельному полюсам магнита или подобно активному i  

пассивному свойствам мужского и женского начал, т<  

трудно поверить, что этот параллелизм является всеп  

лишь случайным. Я со своей стороны убежден, что об  

выражают структуру нашего трехмерного мира, кото  

рым они обусловлены, что они символизируют одну i  

ту же гармонию в различных измерениях и что поэто  

му существует определенная связь между цветами)  

формами. Эту связь можно выразить различными спо  

собами в зависимости от точки зрения индивидуума  

но это меняет лишь тональность, а не мелодию. Даж  

различные ритмы в зависимости от темперамента и  

опыта индивидуума не нарушают эту мелодию, j  

Давайте повторим некоторые простые факты.  

Три основных, или первичных, цвета, из которые  

можно получить все другие цвета, но которые сам  

уже нельзя дальше редуцировать, - это синий, кра  

ный и желтый. 1  

Для каждого из этих цветов можно найти дополн  

тельный цвет, являющийся продуктом комбинаци  

двух остальных первичных цветов. Так, комбинацй1  

синего и красного дает фиолетовый цвет, дополни  

тельный к желтому. Комбинация красного и желтой  

дает оранжевый цвет, дополнительный к синему. Ком  

бинация желтого и синего дает зеленый цвет, допоЛ  

нительный к красному.  

Если первичный цвет активен, то вторичный, дб  

полнительный, пассивен. Активными являются край  

ный, желтый и оранжевый; пассивными - зелены!  

фиолетовый и синий. Для этого подразделения име  

ются достаточно веские физиологические и психолс  

гические причины, которые нет нужды повторят  

88  

здесь. Но, кроме этого, имеется также много иных ви-  

дов и степеней активности и пассивности, которые  

могут испытать люди, обладающие сенситивностью к  

цветам, хотя к этому можно также найти интеллекту-  

альный подход, основанный на сравнениях и ассоци-  

ациях и совершенно не опирающийся на научные ме-  

тоды исследования.  

Бели мы сравним активность двух первичных ак-  

тивных цветов, красного и желтого, мы обнаружим  

между ними такое же различие, как между огнем и  

светом, между материальным и нематериальным или  

между эмоциональной и интеллектуальной деятель-  

ностью. Активность огня ощущается более интенсив-  

но и даже телесно (интересно отметить, что крас-  

, ный - это первый цвет, который наблюдается или  

воздействует на пробуждающееся цветоощущение де-  

тей и первобытных людей); активность света - это из-  

лучение, которое можно сопоставить с деятельностью  

сознания.  

Оранжевый, полученный в результате соединения  

красного и желтого, сочетает оба эти качества: тепло и  

свет, а в человеческой сфере - ощущение и знание,  

наивысшую форму духовной деятельности, которую  

мы ассоциируем со святым или Просветленным. По-  

этому этот цвет используется во всем мире для харак-  

теризации атмосферы, окружающей святого. Это так-  

же цвет солнца и золота, которые символизируют бо-  

жественные качества, наивысшую ценность, духовное  

могущество и неподверженность порче.  

Дополнительный цвет к оранжевому - синий,  

единственный пассивный первичный цвет. Однако  

пассивность синего цвета имеет весьма позитивную  

природу, качество космической потенциальности, ко-  

торое не следует смешивать с растительной пассивно-  

" зеленого цвета. Синий, особенно глубокий си-  

" "вет, ассоциируется с глубиной и чистотой прост-  

" единством и беспредельностью универсума,  

"ьной потенциальной основой всего сущего.  

ЇЇУ он является символом метафизической пус-  

"ты или полноты-пустоты (шуньята) в Буддизме и  

89  

символом Вишну и Кришны, божественных воплоще  

ний универсальной реальности, в индуизме. Значений  

синего цвета в христианской символике связано с тем  

что он ассоциируется с Мадонной, Универсально  

(Всеобщей) Матерью, чью всеохватывающую универ  

сальность символизирует глубокий синий цвет ее ман1  

тии, в противовес ее одеянию под мантией, имеюще  

му глубокий красный цвет, что выражает теплоту мате  

ринской любви.  

Красный и зеленый - это преимущественно цвет  

телесной близости жизни в ее теплокровном и растит  

тельном аспектах. Они символизируют творческие си  

лы в неорганическом и органическом физическом ми  

ре. На психическом уровне они символизируют ощу  

щение (эмоцию, страстное желание или устремление  

экстаз) и жизненную гармонию (мирность, ненасиль  

ственность, приспособляемость). В зависимости о  

преобладания того или иного из его компонентов  

(желтого и синего) зеленый цвет приближается к вы-1  

соко одухотворенному или глубоко мистическому вы-1  

ражению. Однако в данном контексте мы хотим orpal  

ничиться только основными принципами и возмож  

ными руководящими линиями, относящимися 1  

смыслу и взаимоотношению цветов и соответствую  

щих им абстрактных стереометрических форм. Мь  

должны помнить, что имеем дело не с чисто научт  

определенными отношениями и интерпретациями, а  

подходом, который в равной мере зависит от интуй  

тивных и, следовательно, по преимуществу субъек1  

тивных оценок.  

Третий пассивный цвет -фиолетовый, по-види  

мому, является самым трудным, потому что он являе1  

ся самым сложным и многоликим цветом, таким )>  

многоликим, как и сфера. В нем сочетается наиболе  

интенсивный активный цвет красный с самым пас  

сивным синим. Ему присуще огромное внутренне  

напряжение, тенденция к трансформации (аспек  

Шивы в индуизме), даже к растворению, к внутренне  

му движению и борьбе. Значителен тот факт, что э  

цвет появился в искусстве самым последним. Он 61  

90  

неизвестен первобытному человеку и не был в упо-  

треблении у древних греков. В христианской символи-  

ке это цвет духовного страдания, Страстей господних.  

Сфера, полностью покоящаяся в самой себе, - си-  

ний, и в то же самое время имеющая наибольшую по-  

движность, - красный, следовательно, занимает по-  

ложение, аналогичное положению фиолетового в цве-  

товой гамме. Поэтому сферический конус как актив-  

ный аналог сферы занимает положение активного  

цвета, дополнительного к фиолетовому, т.е. желтого.  

Цилиндр с его виртуально бесконечной осью ус-  

тойчивости, сравнимой с объединяющим космичес-  

ким законом, соответствует стабильности и спокойно-  

му единству синего цвета. Промежуточное положение  

цилиндра между двумя другими принципами формы  

подчеркивает его центральный и унифицированный  

характер; его активной разновидностью является ко-  

нус, которому соответствует оранжевый цвет - актив-  

ный цвет, дополнительным к синему.  

Физическая активность пирамиды соответствует  

физической активности красного цвета, вто время как  

инертность и сопротивление куба, в котором единст-  

венно мыслимое движение - это протяжение, связа-  

ны с физической пассивностью зеленого цвета.  

Разумеется, этот параллелизм междуформами и  

цветами, который был предметом моего медитацион-  

ного опытам воплотился в трех абстрактных компози-  

циях. не исчерпывает связи между формами и цвета-  

ми: фактически это только один из бесчисленных ас-  

пектов космической реальности, которая имеет столь-  

ко граней, сколько есть сознательных индивидуумов.  

ЛАМА АНАГАРИКА ГОВИНДА. Творческая медитация  

и многомерное сознание. - М., 1993, с. 137-153.  

Т.Д. ЧЕРНЫШЕВА  

ФАНТАСТИКА И СОВРЕМЕННОЕ  

НАТУРФИЛОСОФСКОЕ МИФОТВОРЧЕСТВО  

То, что миф не кончается ранним детством челове-  

чества, а сопровождает его и в более зрелом возрасте,  

ни у кого уже не вызывает возражений. ЕщеА.Н. Ве-  

селовский писал, что <мифический процесс присущ  

человеческой природе, как всякое другое психологи-  

ческое отправление. Как в былые времена он произвел!  

богатства языка и натуралистического мифа, так он""  

продолжает творить и в века позднейшие на других  

почвах, отправляясь уже не от первичных впечатлений  

и непосредственного знания, а от того богатства объ-  

ективного знания, которое накопилось в человечестве  

веками>.  

Те или иные мифы живут в сложном общественной  

организме всегда, но бывают эпохи особенно актив-  

ные в этом плане, эпохи переломные, эпохи сдвигов,  

коренной перестройки массового сознания, когда ме-1  

няются самые широкие представления о мире и воз-  

никает необходимость смены <мифологической пара-1  

дигмы>, построения новой картины мира, а не просто  

подновления старой. В обозримой истории А.Н. Bece-j  

ловский выделяет две эпохи <великого мифического  

творчества> - одна из них теряется в дописьменных1  

языческих временах, другая относится к средним ве-  

кам, когда массовым сознанием осваивалась новая?.  

христианская монотеистическая религия, создавалась  

новая модель мира и возникали новые мифы.  

Волею судеб нам довелось быть современниками  

третьей великой эпохи мифотворчества, поскольку мы1  

живем в особенное время. Ведь наш XX век так богат  

потрясениями и коренными сдвигами, революциями  

всех родов - и социальными, и научными, и техниче-  

скими, - что всякие попытки найти какие-то аналоги  

нашей эпохи в прошлом человечества и тем самым по-  

ставить ее в ряд других, уже известных явлений обре-  

92  

"gi на провал. Эти сопоставления не соответствуют  

тем сдвигам и переменам, которые переживает XX в.  

При всей значимости и грандиозности НТР последняя  

является лишь частью другого, куда более обширного  

процесса, который мы просто пока не в состоянии ох-  

ватить взглядом. Наиболее явные признаки этого про-  

цесса, на наш взгляд, -ускорение темпов социального  

и научно-технического прогресса человечества и вы-  

ход в космос. В обозримой истории вряд ли удастся  

найти такое время, когда кардинальные социальные  

сдвиги потрясали бы всю планету, а самая планета  

Земля воспринималась не только как обитель челове-  

чества, но и как часть бесконечно более великого це-  

лого - Вселенной, Космоса. Не было и такой эпохи,  

когда бы будущее так стремительно надвигалось на че-  

ловека, так вторгалось в настоящее, как в наши дни.  

На Западе существует термин <футурошок>, или  

<шок перед лицом будущего>. Ввел его в 1965 г. в од-  

ной из своих статей Олвин Тоффлер, а в 1970 г. в Анг-  

лии вышла его книга с таким же названием, которая в  

1974 г. была переиздана. Автор говорит там об опасно-  

сти быстрых перемен, которые тяжело ложатся на  

психику человека, привыкшую к куда более медлен-  

ным темпам развития. О. Тоффлер считает, что <шок  

перед лицом будущего> не потенциальная опасность,  

а реальная болезнь, от которой уже страдают многие.  

<Мы говорим о необходимости адаптации, но не зна-  

ем, как это делается, так как у нас нет даже теории  

адаптации>, - сетует автор. Следует подчеркнуть, что  

современное мифотворчество связано с определенны-  

ми мировоззренческими позициями. Они социально  

детерминированы, а не автономны.  

Сразу считаем нужным также оговориться, что речь  

в данном случае идет не о политическом мифе совре-  

менности, который подчас специально фабрикуется в  

целях политической борьбы и сплошь и рядом реак-  

ционен по своему существу. Мы имеем в виду такой  

натурфилософский миф современности, рождение  

которого предчувствовал еще Шеллинг, когда писал о  

новом мифе, возникающем на основе естественных  

93  

наук и философии, на основе <высшей умозрительно  

физики>. Однако для серьезного разговора о совр  

менном мифе исследователю приходится преодолев  

некую инерцию мышления.  

К древнему мифу наши современники относятся  

оттенком умиления - ведь он пришел из далекого де  

ства человечества, а все, что связано с детством, всегд  

трогает наши сердца. К современному миру отношу  

ние далеко не столь доброжелательное. Причин том  

несколько.  

Во-первых, миф обычно соотносится с верой ил>  

как пишет А. Дорошевич, <миф... соответствует стру  

туре сознания, принципиально нацеленного на всяку  

веру>, а мы давно уже поклоняемся не вере, а знании  

Во-вторых, с понятием <миф> тесно срослось пред  

ставление о ложной модели мира, ложной картин  

действительности, и мифы в сознании широкой пуС  

лики зачастую приравниваются к религии, уравнивг  

ются с религиозным миросозерцанием.  

Но сложность в том, что, как бы мы ни гордилис  

знанием и не бранили веру, без веры люди пока обой  

тись не могут, особенно когда речь идет о массовом ее  

знании. Вера совсем не обязательно связана с религи  

ей, существуют и безрелигиозные формы веры. 4  

Ведь многие истины обыденное сознание принич  

мает из рук науки на веру; доказать или проверить и;  

рядовой человек, не ориентированный в той или ино1  

отрасли знаний, просто не в состоянии. Ему тольк  

кажется, что он знает, на самом деле он верит. И бе  

такой формы веры не обойтись хотя бы потому, что н  

каком-то уровне массовое сознание должно осваивав  

знания, добытые учеными, без этого невозможен про  

гресс общества в целом, а на этом пути знания неиз  

бежно превращаются в веру, а научные факты, кo  

цепции подвергаются мифологизации.  

Что же касается мнения о неизбежной лoжнoc  

модели мира, созданной в мифе, то здесь нелиоп-  

вспомнить, что при всей ложности древних мифов  

точнее, картины мира, в них нарисованной, она был  

величайшим достоянием общества. Человеку и обще  

94  

gy жизненно необходим целостный и понятный ему  

раз мира. Без этого человек не может существовать.  

массовому сознанию далеко не всегда оказывается  

постума сложная картина мира, созданная учеными,  

кроме того, в последней немало белых пятен. В этих  

случаях на помощь приходит воображение, суждение  

по аналогии с уже известным и создается целостное,  

образное представление о мире, может быть, и не сов-  

сем соответствующее научным данным, подающее че-  

ловеческому духу приют. Ведь даже строгая наука, ког-  

да она еще далека от точного знания о каком-то явле-  

нии, создает гипотезы, предположения, которые тоже  

зачастую оказываются ложными. Это общее свойство  

творческого сознания человека.  

И создание мифов - творчество в самом высоком  

понимании этого слова. Ведь жизнь мифа - сложный  

процесс. Можно сказать, что религия, канонизируя  

мифы, как бы <обездвиживает> их, в религии мифо-  

творчество умирает, остается только мертвая, непо-  

движная модель действительности. К. Кодуэлл, напри-  

мер, видит в религии <окостеневшую> мифологию и  

подчеркивает как раз творческую сущность последней.  

Современный натурфилософский миф рождается  

не в сфере религиозного мышления, хотя в отдельных  

случаях и может быть использован служителями куль-  

та, - ведь они и научные данные пытаются использо-  

вать в своих-целях. Обслуживает же такой миф массо-  

вое сознание, поэтому он заслуживает не только отри-  

цания и разоблачения, но и внимательного изучения,  

во всяком случае, отрицательная качественная оценка  

не должна заменять собою исследование явления.