Теперь нам необходимо сказать
несколько слов об онтологическом статусе духовной индивидуальности,
проиллюстрировав, как эта проблема ставилась и решалась русскими философами.
Нам с неизбежностью придется признать, что в некотором смысле - во всяком
случае тогда, когда мы говорим о человеке - более уместно говорить не об
онтологии, но об э к з и с т е н ц и а л ь н о с т и, то есть не бытии,
но с у щ е с т в о в а н и и души в психо-материальном царстве, поскольку
ее вечное б ы т и е укоренено в абсолютном, а существование носит
характер временности. Здесь само собой напрашивается некоторое отступление в
виде краткого обзора и анализа экзистенциализма, как одного из наиболее
популярных философских течений в Европе в первой трети 20-го века. Начиная с
М.Хайдеггера в европейской философии вновь со всей остротой прозвучал призыв о
возвращении к бытию, изучению бытия (поиску, вычленению, пониманию, вслушиванию
в бытие и т.д.), что наглядно подтверждает уже само название-заявка труда
известного немецкого философа - “Бытие и время”. Следуя в русле намеченного им
исследования, Хайдеггер наиболее часто употребляет имя Парменида, едва ли ни
как предтечи экзистенциальной философии. Однако, сама онтология интересует
Хайдеггера лишь постольку, поскольку она дает ответ, или, во всяком
случае обозначает пределы, условия и основания собственно ч е л о в е ч е
с к о г о б ы т и я, а точнее его существования. “Экзистенция,
центральное понятие экзистенциализма определяется как специфически
человеческий способ существовать в мире : в отличии от простого
(самодождественного) бытия вещи, человек есть несовпадение с самим собой,
присутствие с собой и с миром; он - не некая “устойчивая субстанция”, а
“беспрерывная неустойчивость”, “отрыв всем телом от себя”, постоянное
выступление вовне, в мир. Человек должен постоянно делать себя человеком, его
бытие есть постоянная постановка себя под вопрос, и он “должен быть тем, что он
есть”, а не “просто быть”15).
Влияние творчества немецких экзистенциалистов, и в
первую очередь М.Хайдеггера на русских философов не является значимым и
первичным. Вместе с тем, внимание к данной проблеме в трудах и Лосского,
и Вышеславцева, и, в особенности, Франка очевидно просматривается. В
письме Л.Бинсвангеру от 30 августа 1950 года Франк писал о сильном впечатлении,
которое произвела на него книга Хайдеггера “Holzwege” : “Полагаю, она является
истинным событием в истории европейского духа, для меня же есть нечто особенно
знаичимое . Вы знаете, что ранее отталкивало меня от Хайдеггера : его
представление о закрытости души, “экзистирование” как бы в безвоздушном
пространстве - прямо в противоположность моей метафизической картине
жизни.<...> Хайдегер вырывается из этой темницы и находит в свободе (ins
Freie) путь к истинному бытию. Этот путь оставался в тени для всей немецкой
философии последних ста лет”16).