Симптом изменения образа тела возникает на подготовленной почве: мама ждала мальчика, родилась девочка, папе нравились худышки. Мальчик в школе обозвал толстухой. Или так: мама была максималистка, занималась своей карьерой, ребенок рос как бы сам по себе, ответственный, оправдывающий ожидания родителей, заметный только, если что-то натворит, а в принципе незаметный и практически ненужный. Или так: мама слала противоречивые послания: с одной стороны прижимала к груди со слезами, с другой стороны, искала, куда бы пристроить чадо на выходные.
Подключается генетика, свойства данного к жизни тела и нервной системы: разгоняться ли она слишком быстро и резко, наоборот ли тормозит, застревая, уровень вбрасываемых в кровь гормонов, особенности щитовидной, поджелудочной, надпочечников, конституция родителей, бабушек и дедушек.
Потом история жизни: как кормили в раннем детстве, как шло молоко, приходилось сосать, трудиться или захлебываться, как младенец срыгивал: чуть-чуть или его рвало потоком молока; как мать смотрела на него, как держала, о чем думала: про ипотеку, про деньги, про мужа ли. Потом история сепарации - как ребенок мог или не мог самостоятельно отойти от матери на первый шаг, как он падал и вставал сам, или его поднимали, или опекали, оберегая от всех углов. Потом осознание всех своих частей и органов, своего пола, своей роли в мире мужчин и женщин. Первые месячные, страх умереть, ужас отторжения, нежелание становиться женщиной или такой, как мать.
Потом первая дружба и первый роман, первый сексуальный опыт - о чем он был, насилие, побег ли из дома, попытка ли заявить о своей самостоятельности. Потом, потом, потом... свой ребенок. Кто он? Гость или ворвался в жизнь внезапно? Женское тело ставит перед нами столько вопросов, что их не все легко решить, часть вопросов мы вытесняем в область своего бессознательного, начиная с самого детства. Нерешенные конфликты вылезают из нашего тела непрошенными гостями симптомов: заикание, нервный тик, ночные кошмары, бессонница. Что-то нам подлечивают, но если конфликт остался, если вылечили только моторику, заикание, то симптом смещается в другой орган или даже систему.
ТО есть заикание прошло, зато обнаружился плохой сон. Потому что тревога осталась. Можно переучить движение мышцы, но энергия, заставляющая мышцу сокращаться, осталась в теле, осталась тревожность или страх отвержения. Этот страх, уже тщательно закамуфлирован. У взрослого страх запускает снова и снова реакции в нервной системе, которые должны привести к моторике органа, но орган научен новому поведению. Дверь, через который выходил страх закрыта. Страх лезет через окно, через щели в подвале, через трубу в крыше. Мы затыкаем щели мешками с песком, закрываем трубу, замуровываем подвал. Так наше тело приобретает формы корабля, обвешенного мешками с балластом. Лишь бы не потерять равновесие. Лишь бы не сказать словами: мне тревожно от того, что я боюсь тебя потерять. Когда-то я потерялась в детстве. Я воровала хлеб у продавщицы на рынке и ела его. Меня отвела в милицию, через милицию нашлись мама и папа. Мне снятся сны, что я не могу вернуться домой. Самолет улетает без меня, я не успеваю собрать свой багаж, он разрастается как на дрожжах, ноги увязают в чем-то, я не могу сделать и шага. Я возвращаюсь в дом, из которого все уехали, потому что война, и все двери на замках...
Как можно такое забыть? Можно. Голова забывает, а тело помнит. Такие истории вылезают на аналитической терапии, и даже не приходит в голову связать их с каким-то конкретным симптомом. Например: надо наесться досыта перед сном, чтобы успокоиться от прошедшего дня и заснуть. Надо наесться, чтобы перестало что-то волновать, например разговор с налоговым инспектором или с операционистом в сбербанке, который не захотел заполнить за меня квитанцию. Тревога отвержения, подтверждение того, что меня не любят и не ждут в этом мире, меня не оставила. Она находит все новые и новые способы напомнить о себе.
Симптом, требующий разрядки - убежать и найти безопасность, контролируемую действительность-превращается в побег к холодильнику или в контроль своего веса. Мое тело это та действительность, которую я контролирую.
Один из первых вопросов перед психотерапией с образом тела: а мой вес изменится? Я хочу изменить свой вес. Задача психолога в работе с коррекцией образа тела это вернуть собственнику тела его настоящее тело. Какое оно, мы часто даже не знаем. Мы так рано начинаем диетическое поведение, опыт ограничения в еде, что раскачиваем качели своего пищевого поведения и своего собственного генетически заданного веса.
Наше тело имеет генетические задатки веса и строения, они видны на фото бабушек и дедушек- тех, кто не страдал хроническими заболеваниями, в особенности диабетом. Наши мамы и папы уже жили в среде пищевых ограничений, мода на осиные талии хорошо видна уже в 50-е годы.
Возникает большой вопрос: нравится ли мне тело и конституция моих предков? Если нет, и хочет быть гораздо тоньше, стройнее, чем мои сородичи, то это один вариант работы для психолога.
Если все родственники в прекрасной форме, а мое лично тело «подкачало», то это другой сценарий. 
Продложение следует
Внимание: группа стартует в Январе 2018. Идет набор в группу. Пишите в л.с.