Лед и пламя: о зависимости в отношениях

Когда говорят про зависимые отношения, то подразумевают, что человек пытается удовлетворить все свои потребности при помощи единственного Другого. Этот Другой приобретает сверхценность, существование без него кажется невозможным. Я сама часто писала статьи о зависимости именно в таком ключе, но сейчас мне хочется немного расширить свой взгляд.

Зависимые отношения, по большому счету, - это симптом, это проявление того, как выстраивает отношения зависимая личность.

Зависимые отношение – это воспроизводство того опыта, который каждый из нас переживал в младенчестве, опыта реальной зависимости выживания от значимого взрослого. Если именно в этом раннем периоде развития (как правило, от рождения до 2 лет) потребности ребенка игнорировались, то произошла фиксация на нем. Поэтому попытка такого человека приближаться всегда строится по принципу подстройки снизу. Другой в фантазии представляется, как большой и сильный, а Я, как маленький и нуждающийся.

Утверждение, что зависимые отношения выстраиваются с одним объектом, поэтому, не совсем верно. Точнее будет сказать, что один объект (родительская фигура) проецируется на каждого, к кому удается приблизиться. Если на этом пути наступает отчаяние, то роль каждого начинает играть алкоголь, еда, игры или наркотики. То есть то, наличие чего можно контролировать, в отличие от других людей.

Я попробую проиллюстрировать зависимую личность при помощи вот такой метафоры: это люди льда и пламени. С одной стороны, лед, а с другой пламя. В отношениях они то приближаются слишком близко (или слишком быстро), заходят на чужую территорию, обжигают. То, будто съеживаются, замораживаются, пропадают из контакта. В детском опыте с ними себя чаще всего вели также непоследовательно: то закармливали едой и лаской, то пропадали и полностью игнорировали их плач и нуждаемость. Они научились не плакать, а замораживаться. Так можно дольше продержаться.

Эта двусторонняя медаль содержит и другие или-или: или люблю, или ненавижу; или хорошо или плохо; или радостно или печально; или черное или белое.

Это пламя и лед разделены достаточно прочной внутренней стеной. Не позволяющей перемешаться обжигающему и ледяному. Не позволяющей быть просто теплым. Теплые люди не испытывают столь острых чувств, как пламенно-ледяные, их не бросает из полюса «все прекрасно» в полюс «все ужасно». В большинстве ситуаций они находят и плюсы, и минусы. Объем их переживаний создается за счет множества чувств, за счет богатой палитры. А не за счет интенсивности одного, очень яркого цвета.

Переход из этого температурного расщепления, на мой взгляд, непрост, но возможен. Другой опыт – это пережить отделение и обнаружить, что жив. Что уход другого не убивает меня. Но решиться на такое отделение чудовищно непросто, ужас сопровождающий даже фантазии о нем, не позволяет оказаться одному. Тем более единожды пережитый такой опыт «не перекрикивает» детский. В терапии это обнаружение человек совершает снова и снова, пока крик внутреннего ребенка не обнаруживает себя, а потом не становится все тише, все переносимей.

И тогда отношения начинают строиться качественно иначе. Между мной и другим появляется пространство «между», в которое я могу выходить или не выходить. В зависимости от своего желания прямо сейчас. Встреча случится, если мы оба примем решение «выйти из домика». И если оба будем уважать границы другого, его калитки, или железные двери, или даже ветхие заборы.