|
|
Роль ранней травматизации в формировании деструктивного нарциссизма.Автор статьи: Соколова Наталья Николаевна
В семьях нередко происходит обмен ролями, при котором отец и мать проявляют те желания, которые не были удовлетворены в их отношениях с их родителями. Одни требуют многого от ребенка, а другие - не принимают и не оказывают ему поддержку, попросту, не замечают. Большинство родителей воспринимают своего ребенка в качестве своего нарциссического придатка, расширения, что способствует развитию «ложного Я»[8]. В формировании нарциссической патологии важная роль отводится атмосфере постоянного оценивания в семье. Если на ребенка делается ставка как на жизненный важный объект, необходимый для собственной самооценки, то всякий раз, когда ребенок разочаровывает, его будут прямо, или косвенно критиковать. Оценочная атмосфера постоянной похвалы и одобрения, в равной мере требует реалистичной самооценки. Ребенок всегда чувствует, что его судят, что отношения постоянного одобрения фальшиво. Но ребенку необходимо, ему требуется, чтобы его любили, им руководили, защищали от чувства ненужности и одиночества. Чтобы справиться с ощущением недостаточной безопасности, беспомощности и враждебности, ребенок вынужден прибегать к защитным стратегиям или принимать на себя определенную (спасателя гибнущих, козла отпущения и т.д.), роль. В ситуации депривации ребенок, активно исследующий окружающий мир и испытывающий потребность в поддержке взрослого, обнаруживает лишь пустоту, безразличие, неизвестность. Сексуальные домогательства, горе, связанное со страхом отвержения, потерей любви со стороны материнского объекта, телесное наказание, такие как шлепки или подзатыльники, чтобы слушался или просто безразличие со стороны материнского объекта, когда ребенку дают понять, что он является нежеланным: «Хоть бы ты умер; Я тебя отдам в детский дом; Убила бы тебя за это… и т.д.», - выкрикивают слова, порой не отдавая себе отчета, от бессилия, а временами с плохо скрываемой злостью и ненавистью, травмируют психику ребенка. Д. Стил (1976) считает, что непреодолимое желание повторить свое собственное оскорбленное и обделенное детство является ключевой генетической определяющей у родителей, которые «бьют» своих детей: «Если ранние годы жизни какого-либо человека, к несчастью, были окружены пренебрежением и плохим обращением, тогда этот человек, вероятно, повторит это и будет обращаться со своими собственными отпрысками также, как обращались с ним»( Greenacre, 1960, Shengold, 1967)[20]. Отсутствие тесных взаимоотношений с матерью приводит к дезорганизации и дезинтеграции психофизического состояния ребенка. В результате нарушения взаимоотношений с материнским объектом ребенок отказывается от собственных чувств, помещая их в материнский объект. В результате – происходит нарушение в формировании субъективной реальности, а также привести к полному отвержению реальности и разрушению его Я. Не интегрированные аффективные состояния становятся источниками продолжающегося на протяжении всей жизни внутреннего конфликта, а также угрозой психологической организации, препятствуют становлению необходимых объектных отношений. Расщепление является защитным механизмом против ранних травм и насилия, превосходящих возможности детской психики по их переработки [1]. Д. Боулби в своей теории «о привязанности» указывает на три, главные стадии развития основных реакций ребенка, разлученного с матерью, к которой он чувствует привязанность: протест, отчаяние, отчуждение. По мнению Д. Боулби, эти три стадии составляют характерную поведенческую последовательность и соответствуют одной из основных психоаналитических теорий: стадия протеста связана с проблемой сепарационной тревоги, отчаяние – с гореванием, отчуждение – с механизмом защиты и составляют единое целое, единый процесс[6]. М. Балин (2002), считал, что индивид развивается нормально до тех пор, пока не получает психическую травму; «с этого момента довлеющее влияние на его развитие оказывает то решение, которое он нашел, для того чтобы справиться с последствиями конкретной травмы…» [2]. М.Балинт указывает, что «базисный дефект образуется на ранних этапах развития индивида, в результате значительного расхождения между его психобиологическими потребностями, с одной стороны, и тем количеством внимания и любви, материальной и психологической заботы, которые доступны для него на тот момент- с другой».Так возникает состояние нехватки, дефицита, последствия и отсроченный эффект которого в будущем могут быть обратимы лишь отчасти. Факторы, обуславливающие эту ситуацию рассогласования на ранних этапах развития, могут быть врожденными, например, уровень психобиологических потребностей ребенка может быть слишком высоким, в случае нежизнеспособных детей, а также при прогрессирующем наследственном расстройстве, или происходить из внешнего окружения. Например: в случае неполного, недостаточного, несистематического ухода за ребенком, отличающегося чрезмерной тревогой, гиперопекой, грубостью, ригидностью, общей непоследовательностью, нерегулярностью, избыточной стимуляцией или просто непониманием и безразличием. Нарушения взаимоотношений на этих этапах развития определяются как диадические, или довербальные. Согласно концепции М.Балинта, эти нарушения имеют дефицитарную природу и приводят к так называемому базисному дефекту[2]. Недостаток общения с матерью в первые шесть месяцев, которые являются базисными, может привести к развитию аутизма, а утрата приятных, чувственных ощущений у других может привести к развитию панциря – экземы, к слиянию[1]. Концепция М. Кляйн. Первым объектом для каждого ребенка является мать, выполняющая за ним уход. С точки зрения М.Кляйн объектные отношения существуют с самого начала жизни. «С самого начала постнатального периода жизни, - пишет М.Кляйн, - младенец испытывает тревогу, исходящую от внутренних и внешних источников «…..». Первые переживания ребенка, связанны с кормлением (удовлетворением) и присутствием матери, инициируют отношение к ней. Смягчение чувства голода, удовольствие от сосания, свобода от дискомфорта и напряжения, а также чувство ребенка, что он любим, - все это становится атрибутом «хорошей» (идеальной) груди. Наоборот, любая фрустрация и дискомфорт приписываются «плохой» (преследующей) груди. Отношение к любимой и ненавистной, хорошей и плохой груди является первым объектным отношением ребенка. Эти два аспекта материнской груди интроецируются и формирует ядро Супер-Эго. Расщепление, всемогущество, идеализация, отрицание и контроль над внешними и внутренними объектами на этой стадии доминируют»[10]. Спутанность хороших и плохих импульсов, хороших и плохих объектов порождает чувство зависти и стремление проникнуть в материнское тело. М.Кляйн пишет: «С самого начала жизни деструктивные импульсы направлены против объекта, и впервые они проявляются ребенком в фантазировании орально-садистических атак на грудь, выражающиеся в стремлении лишить материнское тело всего его хорошего содержимого; и анально-садистические импульсы, выражающиеся в стремлении наполнить тело матери экскрементами (включая желание проникнуть внутрь ее тело, чтобы контролировать ее изнутри), дают начало возникновению у младенца страхов преследования, играющих важную роль в развитии паранойи и шизофрении». М. Кляйн описала страх аннигиляции как первичное переживание ребенка, а также сложные нюансы интроекций и проекций, которые использует младенец, поддерживая свое Эго и чувство идентичности, ограждая себя от страха аннигиляции[9]. Концепция «линий развития» А.Фрейд. А. Фрейд рассматривала соотношение либидинозных и деструктивных импульсов как условие нормы и патологии в проявлении агрессии у детей и связывала появление интеграции основных влечений с развитием «центральной точки сознания» в структуре личности-Эго [18]. По ее мнению, высокий уровень развития Эго ведет к столкновению основных влечений и необходимости их трансформации [2]. Развитие сексуального инстинкта определяется последовательностью либидонозных фаз: оральной, анально-садистической, фаллической, латентной, предпубертатной, пубертатной и генитальной, для которых характерны свои формы агрессивного инстинкта:
А.Фрейд считает, что ребенок в своем развитии способен реагировать агрессивно в ситуации фрустрации, когда инстинктивное влечение не удовлетворено или, когда осуществлению желания мешает внешняя среда, также указывает на то, что в развитии и воспитании необходимо рассматривать весь психический аппарат, а не отдельные части. В клинической практике сексуальность и агрессивность возникают одновременно, они находятся в слиянии, благодаря чему ребенок может выражать любовь и ненависть к матери. В своем развитии физическое «Я» опережает развитие психического «Я». Чем сильнее влияние телесных потребностей и побуждений на ребенка в самом раннем детстве, тем меньше он сам способен качественно и количественно управлять удовлетворением своих потребностей. А.Фрейд подчеркивала, что дисгармонию между различными линиями не следует рассматривать как патологическое явление. Ступени от незрелости к зрелости, а не хронологический возраст, рассматриваются ею как показатели развития. Нормальное детское развитие происходит скачками: два шага вперед и один назад. Отправными точками зрелости или незрелости ребенка в детском психоанализе, считается реакция ребенка на рождение следующего малыша, пребывание в больнице, поступление в школу, полностью зависит от того, созрел ли он для этого события, достиг ли необходимого уровня развития, рассматриваемым линиям[18]. Концепция сепарации - индивидуации М.Малер. М.Малер указывала на важность «базового доверия», которое развивается с первых дней между матерью и младенцем. Базовое доверие требует материнской чувствительности, связано с надежной привязанностью, и с более поздним достижением постоянство Я и объекта, формированием идентичности. С точки зрения М.Малер недостаток либидинозных инвестиций в объект приводит к нарушению в симбиотических отношениях, где значимая роль отводится психическим структурам матери. Излишне строгая и игнорирующая удовлетворение потребностей ребенка или слишком гиперопекающая, потакающая мать, способствует развитию у ребенка чувству зависимости и неуверенности в себе. Такой ребенок постоянно будет испытывать потребность в одобрении и поддержке. Гиперопекающая мать - захватывающая мать, ребенок может испытывать перед ней страх поглощения, страх быть съеденным. Средством спасения является – уход в собственный иллюзорный мир, где он чувствует себя в безопасности. Невозможность сепарации от материи, постоянная зависимость от нее лежит в основе формирования суицидального поведения, алкогольной и наркотической зависимостей как компенсаторная форма избегания состояния неуверенности, чувства вины и боли[14]. М.Малер придавала важность сепарационной тревоге и развитию чувства отдельности у ребенка. Сепарация, по М.Малер – это процесс, в ходе которого младенец постепенно формирует внутрипсихическую репрезентацию себя, отличную от репрезентации его матери. В случае резкого отделения от матери, чрезмерных фрустраций ребенок, и его психика из-за слабости Эго и преобладания примитивных защит может подвергнуться серьезным последствиям депрессивного, психопатического характера. А в случае медленного, несвоевременного отделения от матери ребенок может развивать чувство навязчивой зависимости от нее, неспособность к самостоятельному мышлению и поведению. Эти важные процессы в жизни ребенка влияют на его последующее развитие[14]. Только чередование фрустрации и удовлетворения у ребенка формирует устойчивый образ матери и «происходящее нечто во вне». В результате отсутствия матери ребенок может галлюцинировать, представлять ее и тем самым учится претерпевать одиночество, определять границы между собой и матерью, создавать свою уникальную идентичность. Только поддержка матери способствует формированию независимости, уверенности и решительности. Невозможность воспринимать себя и мать как отдельное существо есть основное нарушение психотической личности [14]. Концепция Э. Бик. Для младенца психическая жизнь начинается с опыта слияния. Физически - это отдельное существо, но психически симбиоз мать-дитя представляет собой неразрывно слитую систему. Для младенца мать и он сам - это один человек. Первичное средство общения – кожа, обеспечивающая понимающее окружение, закладывающая основы первичной идентификации. С ее точки зрения младенец обретает определенную целостность через поглаживания, прикосновения (интеграция), отсутствие которых или недостаток формирует дефектное чувство у младенца и проявляется в неспособности удерживать чувство контейнирующего пространства[3]. При непрочно установленном внутреннем контейнирующем объекте он может ощущаться младенцем как частичная кожа, склонная к образованию «дыр». В поисках способа удержания себя в единстве младенец генерирует всемогущие фантазии, которые помогают избежать необходимости пассивного переживания объекта: «Нарушение первичной кожной функции может приводить к образованию «второй кожи», зависимость от объекта замещается псевдо-независимостью»,а на смену проективной идентификации из-за отсутствия у младенца чувства внутреннего пространства приходит адгензивная идентификация. Э.Бик пишет: «что такое неудачное формирование кожи вызывает общую непрочность последующей интеграции и структур и проявляется в неинтегрированных состояниях, отличающихся от регрессии и включающих наиболее базовые формы частичной или полной неинтегрированности тела, позы, способности передвигаться, а также соответствующей функции сознания, в частности, коммуникации. Феномен «второй кожи », заменяет интеграцию первичной кожи, проявляется в форме частичной или полной мускульной оболочки или соответствующей речевой мускулатуры» (Феномен «Буратино»). Образование «второй кожи» через стереотипные действия Э. Бик и Д.Мельтцер назвали актом мимикрии, которое представляет переживание и фантазию прилипания к объекту, а не проецирования в него и лежат в основе развития аутизма. Такие пациенты компенсируют восполнение своего нарциссического равновесия через различные проявления кожных и других заболеваний[3]. Концепция «Кожи – Я». В своей концепции Кожи-Я Д.Назье указывает на важность единства поверхности тела ребенка и матери в формировании Кожи-Я на самых ранних этапах развития. Первый опыт общения происходит на телесном уровне – невербально (ласки, поглаживания). Кожа Я несет функцию поддержания психики. В биологическом плане она осуществляется посредством того, что Д.Винникотт назвал «холдингом», понимая под этим манеру матери держать тело младенца на руках[8]. Кожа Я выполняет функцию защитного экрана для всех психических переживаний ребенка, отсутствие или повреждение, которого могут приводить к нарушению базового доверия или пустоты одиночества. Повреждение «Кожи-Я» Д.Назье назвал «дырявым конвертом»[17]. Нарциссическая оболочка обеспечивает психическому аппарату уверенность в базовом благополучии, отсутствие которого способствует формированию «Кожи-Я». Только на основе физической телесной самости формируется психическая самость, при развитии которой постепенно уходит физическая телесность (зажатость). Отсутствие взаимоотношений ребенка с матерью на данном этапе развития могут привести к формированию панциря: бронхиальная астма, кожные заболевания. Состояние психического Я всегда отражается на телесном уровне (кожа) через симптомы «Оно» - любви, агрессии или «Сверх - Я» - запрет выражать агрессию. Кожа не только барьер, граница, но и контейнер для содержимого (психического Я) и их способность взаимодействовать. Неспособность матери принимать проекции своего ребенка переживаются самим ребенком как деструктивная атака матери на его привязанность к материи и на его взаимодействия с ней как с хорошим объектом и способствуют развитию завистливого деструктивного Супер-Эго. С точки зрения У.Биона[5] опасность деперсонализации связана с образом перфорированного, дырявого конверта, а также с тревогой вытекания жизненной субстанции через дырки, тревогой не только фрагментации, но и опустошения[15]. Фантазийное взаимодействие и трансгенерационная передача Как уже было изложено выше, формирование личности происходит, начиная еще с внутриутробного развития. На развитие структуры психики влияет не только биологические факторы, но также бессознательные страхи матери и отца, их желания и ожидания от данного ребенка. С. Лебовиси назвал это процесс трансгенерационной передачей, который можно увидеть на примере «комплекса мертвой матери» А.Грина, когда депрессия поражает всю семью и в случае Шребера, описанным З.Фрейдом, где симптоматика носит наследственный характер, является семейным «мандатом» и передается из поколения в поколение[11,с242]. Наделяя ребенка именем, родители вкладывают в это имя смысл, определяя, таким образом, его судьбу и передавая вместе с именем свои переживания, тревоги и бессознательные конфликты матери. Идентификация с матерью происходит очень рано по системе двух измерений: рот, рука с точки зрения Э. Бик[3] и представленной переживанием кожного контакта по Д.Назье[15]. Младенец способен заявить, что его мать – это мать: ребенок делает из своей матери мать. По Винникотту[8] - младенец, смотрящий на свою мать, видит два объекта: глаза своей матери и мать, смотрящую на него. Мать, проявляющая заботу о своем ребенке, создает ему «холдинг». В результате интенсивных аффективных обменов, появляющихся в диаде мать- дитя создаются репрезентации протообъектов, которые относятся к области того, что З.Фрейд назвал «первичными идентификациями». Именно на этом уровне происходит обмен репрезентациями, насыщенными аффективными вложениями[11, с246]. Роль отца в формировании трехмерного пространства. Не менее важная роль во взаимоотношениях отводится отцовской фигуре, его поддерживающей функции, отсутствие которой может привести к отвержению матерью ребенка. Эмоциональное влияние отцовской фигуры в отношениях между матерью и ребенком, включает ребенка во взаимодействующую цепь «мать – отец - я». Отец – единственный не «загрязненный» объект и является необходимой структурирующей, организующей фигурой при формировании идентичности в доэдиповой стадии развития и влияет на материнский образ в процессе сепарации – индивидуации[7]. Согласно М.Кляйн эдипальная ситуация начинается в младенчестве с фантазий отношения к груди и пенису и фантазий взаимоотношений между этими частичными объектами, за которыми следуют идеи о родителях, формирующиеся под влиянием этих предшествующих фантазий. Она писала: «в очень раннем возрасте дети знакомятся с реальностью посредством лишений, которые она налагает на них. Они защищают себя от реальности, ее отрицанием [7, с262]. Для ребенка запугиваемого всяким новым знанием о своей матери вследствие ее неустойчивого статуса в его психике переживается как катастрофа и приводит к уменьшению значения ребенка в собственных глазах, когда он узнает, что мать объект его любви испытывает любовь к другому объекту любви его отцу. А для него важна вера в «хорошесть» матери. Одновременно ребенок испытывает ужас перед комбинированным объектом как персекуторной фантазией о родителях, слитых в постоянном сношении. В такие моменты у ребенка в силу хрупкости его Эго смысл прежней «хорошести» матери искажается (расстройство структурирования мышления, М.Кляйн, 1932) [4] и она предстает в его образе неким ужасным монстром. Ужас, который испытывает ребенок в такой момент – это страх распада, аннигиляции. Чтобы избежать невыносимого восприятия психотик увечит свой разум – как указывают М.Кляйн и У.Бион[4] и реагирует на ситуацию увеличением своих агрессивных чувств и фантазий. Родители в его фантазиях будут атакованы всеми агрессивными средствами, имеющимися в его распоряжении, а затем они будут восприниматься в воображении как разрушенные. Отсутствие контейнирующей поддержки со стороны матери на этапе симбиоза способствует развитию у ребенка завистливого Супер-Эго с преобладанием деструктивных импульсов: ненависти и зависти к отцу из-за невозможности обладания матерью, которое ощущается им как ощущение глубокой утраты, опустошенности. Чтобы не испытывать чувство одиночества, брошенности ребенок отрицает психическую реальность родительских отношений посредством формирования эдипальной иллюзии выполняющей защитную функцию[7]. Связь матери с отцом в психическом пространстве является основой символизма, в противовес симбиотическому слиянию[20], связь родителей, которую Р.Бриттон назвал «триангулярным пространством»[7] способствует обретению у ребенка чувства себя, формированию идентичности преодолению сепарации от симбиотической матери. Х.Левальд (Levald,1951,с15) Stoller(1979) писал: «Против угрозы материнского поглощения отцовская позиция не является угрозой или опасностью, но поддерживающей могучей силы» и видит отца в качестве щита, который защитит ребенка от желания матери продлить симбиоз[21]. Неприятие этого третьего объекта и его отношений с матерью является одним из принципов возникновения современного понятия извращенности[22]. Greenacre (1950, p.461)предполагает, что дети, которые неоднократно были свидетелями «основной» сцены, могут быть вовлечены в нее родителями и это может усилить скопофилически- эксгибиционистские элементы их характера[19]. Мышление как связь С точки зрения У.Биона толерантность к фрустрации является индивидуальным врожденным фактором и чрезвычайно важным элементом в приобретении способности думать и переносить тревогу, а способность к символизации Х.Сигал определила как центральную функцию в проработки сепарации и потери объекта [5]. «Способность переносить фрустрацию позволяет душе развить мышление как средство, с помощью которого терпимая фрустрация становится еще более терпимой» [4]. С точки зрения У.Биона мышление – это эмоциональный опыт попытки познать себя или другого, постичь их реальность, проникнуть в их природу. У.Бион[5], опираясь на свою работу с пациентами-психотиками, обнаружил, что пациенты - психотики используют анормальный тип проективной идентификации, как самый первый способ коммуникации, исток мышления. Младенец рождается со смутным ощущением чего-либо, непонятного. Он передает свои чувства, страхи и т.д. матери, проецируя их в нее, чтобы она приняла и узнала их (способность к мечтанию) через α функции и ß элементы[16]. Не способность матери контейнировать тревоги младенца вызывает чувство ненависти, приводит к расщеплению Эго и внутренних объектов и включает механизмы проективной идентификации. Чрезмерность страхов преследования и шизоидных механизмов в ранний период младенчества может оказать губительный эффект на самые ранние стадии интеллектуального развития. Во время фрустрации ранние фантазии у младенца связанны с нападением и садистическом проникновении в материнское тело. Боязнь быть заключенным внутри тела (а особенно страх перед атаками со стороны пениса) является важным фактором в нарушении мужской потенции, а также лежащим в основании клаустрофобии[10]. В своей одноименной статье У. Бион пишет, что «отличие психотической личности от непсихотической заключается в тончайшем расщеплении всех частей личности, связанных с осознанием внутренней и внешней реальности, и изгнанием этих фрагментов, которые проникают в объекты и поглощают их»[5]. «Уничтожение определенных ассоциативных связей способствует ослаблению связи индивида с реальностью с последующим разрушением смысла. Прежде чем эмоциональный опыт можно будет использовать для формирования модели, его чувственные данные (ß-элементы) должны быть преобразованы в α - функции, чтобы хранить их и сделать доступными для обобщения. При голой репрезентации (минус-К) смысл отделяется, происходит неправильное понимание»[12, 187].В своей статье «Отрицание» (1925), З. Фрейд обсуждал, как размышление - воплощенный умственный процесс, имеет место в пределах тела. Мысли первоначально ассимилируются (усваиваются) к физическим вещам, и затем к физической деятельности. Размещение вещей в теле – в происхождении согласия, исключение их из тела - происхождение отрицания. «Архаичная концепция мышления преподносит умственные явления как телесные, чтобы, можно сказать, представить их» (Wollheim 1984, p. 145)[23].
Выводы: Нарушения объектных отношений в раннем возрасте в диаде мать- дитя вызывают травматическое повреждение ранних этапов развития и приводят к формированию дефектов в базовых функциональных системах. Отсутствие эмоциональной поддержки ребенка со стороны родителей нарушает его развитие, что сопровождается различными нарушениями:
Роль отца в сознании ребенка и его матери является:
Мышление - является важной составляющей в принятии внешней и внутренней реальности, в формировании символизации (переходного пространства, наличия третьего), способствует наиболее безболезненной проработки сепарации и потери объекта, фрустрации и тревоги.
Список литературы:
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|