Супервизия и Личная Терапия - Карма Профессионала.

Почему так важно, чтобы у Вашего психолога/психотерапевта была пройдена личная терапия и был супервизор?
Чем рискует клиент психолога, который игнорирует эти профессиональные требования?

Супервизия для психотерапевта - это продолжение его работы с клиентом, забота о своём психологическом состоянии и важная часть развития своей психотерапевтической идентичности, личного самосознания.

Супервизор совмещает роль наставника с оказанием поддержки супервизанту, кроме того он высказывает стороннее профессиональное мнение о складывающихся клиет-терапевтических отношениях в работе супервизанта. Эти все три направления супервизионной работы не всегда хорошо сочетаемы и очень важно найти супервизора, интегрирующего в своей работе эти подходы на основе построения отношения супервизор-супервизант.

Перед тем как начинать практиковать и, тем более, вступать в коллегиальные отношения супервизии, каждому психотерапевту или консультирующему психологу требуется пройти этап личной терапии. Важной частью личной психотерапии психолога является прояснение собственной мотивации заниматься психотерапией и осознание скрытых (даже от себя самого) сторон своей личности. В личной терапии у психолога уходит убежденность, что проблемы могут быть только у его клиентов. «Если психолог не понимает, что он потенциальный убийца, мошенник и трус, то как терапевт он не сможет работать с этими потенциалами своих клиентов» (Маргарет Риох).

Приходя в психотерапию, клиент предъявляет к терапевту свои определённые ожидания от личности психотерапевта. Иногда слияние с этой ролью психотерапевта мешает психологам увидеть силы в клиентах, собственную уязвимость  и нашу взаимозависимость с клиентами.

«Чем больше ты думаешь о себе как о терапевте, тем больше ты заставляешь другого быть пациентом» (Рам Дасс, Пол Горман). Поэтому намерение исследовать собственные мотивы (хорошие и плохие, чистые и не очень) – это основа основ эффективной работы психотерапевта.
Зная про свою теневую сторону личности, терапевт делает меньше свою потребность видеть в клиентах в отрицаемые части себя.
То есть не потребности терапевта как таковые вредят терапевтической работе, а, собственно, их отрицание.

Терапевт часто и внезапно оказывается в ловушке своей теневой стороной личности, считая, что он - особенный, создавая и поддерживая эту иллюзию в клиентах, а потом наблюдая как люди её развенчивают, не особенно церемонясь.
Идея, что психологи, являются носителями помощи, а не ее проводниками, может оказаться очень даже опасной. Такие терапевты хотели бы всегда получать только признание успехов, а не обвинения в неудачной работе. Конечно, трудно принять, что являешься лишь механизмом помощи. Но такое принятие – это единственный способ не попасть в ловушку зависимости от признания и бегства от обвинений, единственный способ перестать метаться между беспомощностью и всемогуществом.

Еще одна часто отрицаемая потребность, о которой важно упомянуть – это потребность быть любимым, ценным, делающим всё возможное из самых лучших побуждений, вот только «иногда» принимающим трудные решения «для пользы клиента» - в общем, быть тем, кого с полной уверенностью можно считать «хорошим человеком» и «хорошим психотерапевтом».
Именно не признание этой потребности так часто приводит к прекращению под благовидным предлогом терапевтических отношений по инициативе терапевта (трудно принять неблагодарность – то, что тебе говорят о твоей холодности, ригидности или злоупотреблении властью). И тогда терапевт может заметить, что думает «Я в конце концов, всё это для тебя делал»-слова, которые мы 100% слышали от своих родителей или учителей и которые обещали никогда не повторять.

Во время личной терапии и супервизии терапевт получает возможность заметить все эти свои непризнанные потребности, тем самым, улучшая качество своей работы, и развиваясь профессионально.