Решилась написать о наблюдениях из моего опыта о некоторых нюансах терапевтических отношений, следующей статьей планирую написать продолжение этой темы.
Терапевту приходится балансировать между присутствием и отсутствием слияния с переживаниями клиента. Приходит человек, к примеру, с какими то сложными фоновыми событиями, боль свою приносит. Если двум людям, сидящим в кабинете, удастся через защиты к этой боли пробраться, так чтобы она вышла на границу контакта, то она начнет себя как то проявлять, грустью, слезами, злостью, обидой. И если терапевт теряет границу между переживаниями клиента и своими, то вскоре в этом кабинете можно будет встретить двух плачущих или злящихся, а может обижающихся на кого то из жизни клиента человека.
Почему это сомнительная польза в терапии для клиента? Потому что клиент приходит условно выражаясь за двумя вещами, с одной стороны подтвердить то как он живет и вторую, обнаружить для себя новый взгляд или способы жить, которых у него пока что нет, чтобы он мог в эту жизнь привносить какие то изменения.
Если терапевт теряет себя в сессии и сливается с переживаниями клиента, то результатом окончания сессии будет переходящая к терапевту фигура клиента. Результат- терапевт потерял терапевтическую позицию, клиент подтвердил свою жизнь и в ней все осталось как прежде. Поэтому не потерять себя живого и в то же время отдельного от другого человека это наверное один из главных навыков, которому приходится долго учиться.
И тем, не менее есть множество моментов в сессиях или определенный вид запросов, когда человеку необходимо и достаточно того, чтобы другой был с ним просто по настоящему присутствующим, иначе он может начать воспринимать происходящее как игру, а терапевта не более чем отстраненного актера, который выучил свою роль, но мало чем отличается от тех людей, которые причастны к его драме.
Клиент с хорошо развитой рефлексией и имеющий доверие к терапевту, может дать обратную связь терапевту о том, что с ним происходит в сессии, зная даже что эта обратная связь, может носить условно негативный характер. Речь касается сложной темы стыда, которую терапевт может невольно затрагивать в контакте с клиентом или злости, обиды на терапевта И важно, чтобы терапевт от нее не стал защищаться, соприкасаясь в такие моменты со своим собственным стыдом и не разрушался от нее, если речь идет о тенденциях переноса, таким образом в терапии есть место искренности и доступу к по настоящему сложным переживаниям клиента и к проработке переноса.
Но эта ситуация очень отличается от той, в которой клиент с достаточно развитой рефлексией пытается контролировать любое действие терапевта, отводя ему строго определенную роль, а по сути отводя ему роль функции. В такой ситуации терапевту может понадобиться немалая доля терпения, время и устойчивость до того времени, пока клиент сможет его заметить, а в терапии будет переработан его определенный вид переноса ( таким способом обычно обращались когда то с самим клиентом) , но при этом сам терапевт может себя чувствовать загнанным в угол и беспомощным, а подчас и бесполезным для клиента.
Много размышлений об ответственности встречаю в постах о терапевтических отношениях. Здесь тоже такой тонкий момент, если пытаться ее игнорировать, то зачем вообще человеку прикладывать хоть какие то усилия для того чтобы что то изменить в своей жизни за рамками кабинета. Всегда найдется кто то, кто виноват, страна, правительство, обстоятельства или родители, супруг, дети. Но, если ее пытаться вручить сразу и целиком, или пытаться эту ответственность притянуть за уши, когда еще не сформировано то, чем ее собственно нести (слабое эго, бедные защиты) , то у клиента будет включаться такое сопротивление, что терапевту и не снилось. И тогда человек скорее всего из терапии уйдет.
Такое оно непростое искусство терапии, и это я толком не коснулась темы переноса, контрпереноса и проективной идентификации. О чем уже возможно напишу в другой раз.
Автор статьи: Коваленко Раиса - психолог, гештальтерапвет