В прятки с потерей

Я заболела и пропустила достаточно важное для себя мероприятие. Когда невозможность оказаться там стала для меня очевидна на глаза навернулись слезы, буквально на несколько минут. Тут бы мне оплакать мое разочарование, мои неоправданные надежды, закрыть эту тему и жить дальше. Но нет! И горе прячется под маской… досады. Слезы высыхают, и я начинаю злиться на свое тело, на вирус, на то, что «недостаточно хотела». Так прошло несколько дней, а злость все раскручивалась. И погода стоит паршивая, и надежда на раннюю весну не оправдалась, и муж тоже имел наглость заболеть! Я превратилась в само ворчание прежде чем заподозрила неладное.

Чуть поискав точку старта раздражения, я вновь вспомнила предательски подползающие слезы. Слезы бессилия, слезы разочарования, слезы моих человеческих ограничений. Признаюсь, что злиться мне куда приятнее, чем плакать. Злясь, я чувствую себя сильной, на коне, энергичной, способной переломить ситуацию, стоит только немного поднажать. И очень быстро забывается, что я не погоду хотела исправлять вообще-то, а повидать важных для себя людей и побыть в процессе, который уже позади. Поезд ушел, а я все бегу по рельсам. А стоит лишь остановиться хоть на единое мгновение, и тут же придет осознание, что есть вещи, которых не догнать, как бы быстро не бежал. Что они упущены навсегда.

В потере всегда есть большой соблазн укрыться от ее принятия. Имена этих убежищ: отрицание, обвинение и месть. Перемещаясь между «все еще можно исправить, если поднажать»; «на самом деле это они (он, она, оно) во всем виноваты» и «справедливость должна быть восстановлена» можно бесконечно долго не сталкиваться с тем, что как прежде уже не будет. Не останавливаться. Не сожалеть. Не горевать.

Горе наполнено бессилием. Моей невозможностью что-то изменить. И хотя интенсивная психическая боль, которой наполнена реакция горя, часто является избегаемой, но на более глубоком уровне избегание связано не с этим. Принять факт потери – это изменить свои представления как о мире, так и о себе. Отказаться от идеи всесилия, всемогущества. Признать свои существенные ограничения, свою невозможность, а точнее, бессмысленность контролировать события мира.

Многим кажется, что отказаться от всесильности – это значит увидеть себя маленьким, в детской позиции. Это не так. Детская позиция – это игнорирование ограничений. А там, где игнорируются ограничений, и собственная сила не признается. Я не могу властвовать над смертью, но я могу жить полной жизнью столько сколько мне отпущено. Я не могу полностью уберечь себя от болезней, потерь, лишений. Но я могу использовать те силы, которые у меня есть так, как мне важно.

В иллюзии всесилия реальные возможности растворяются. Истинное бессилие – это вера во всесилие.

Потеря часто наполнена болью, горечью, сожалением, обидой, виной. Но именно она возвращает нас в ту реальность, в которой было что-то ценное. То, чего так больно было лишиться.

Как много усилий прилагается, чтобы не замечать потерю! Энергия тратится на сокрытие вместо того, чтобы тратиться на жизнь. Прячась от горя, мы становимся его заложником. Незаметно для себя самого можно всю жизнь положить на его обслуживание вместо проживания.

Честность с самим собой может причинять боль, оживлять страх, тревогу и неуверенность. Но только честность возвращает нам контроль над жизнью, над той ее частью, которой действительно можно управлять.

Выбирая убежище, убедитесь, что ключ от его двери в Вашем кармане.