Не жить свою жизнь: 300 способов убежать от самого себя

Есть много надежных способов формально жить, но на самом деле не участвовать в жизни. Отсутствовать большую часть времени. Это как если у вас есть аккаунт в социальных сетях, но вы почти все время офлайн. Самый радикальный способ— тяжелые наркотики. Тут все просто: «уколоться и забыться, и упасть на дно колодца, и пропасть на дне колодца, как в Бермудах — навсегда». Или алкоголь…

Также можно сойти с ума или сделать вид, что сошел с ума. Человек вроде бы есть, но не здесь.

Еще одна столбовая дорога уклонения от собственной жизни — фанатизм. Не увлеченность, а именно слепой и яростный фанатизм, когда чья-то идеология и харизма с успехом заменяет собственный внутренний мир.

Обычные же люди, вроде меня, пользуются разными стратегиями отказа от собственной жизни ситуативно, избегая ее не целиком, а частями. Одни, например, болеют. Берут на себя повышенные обязательства, едят что попало от случая к случаю, выкуривают пачку сигарет за ночь, добивая проект. А потом падают полумертвые с невнятным диагнозом.

Другие насыщают свою жизнь таким количеством дел, впечатлений и переживаний, что ничем впечатляться и ничего переживать уже не могут, потому что ничего не усваивается. Третьи не знают, чего хотят. Категорически. Зато хорошо знают, чего хочет мама. Узнать о собственных желаниях — смерти подобно, потому что придется их реализовывать, а значит, включиться в свою жизнь. Но даже если знаешь о своих желаниях, для уклониста не все потеряно. Можно себя тут же быстренько обесценить, сказать что-то из серии: «Ну, мало ли что я хочу… Нужно быть реалистом. Ни способностей, ни возможностей у меня для этого нет, это все не для таких, как я», — и жить себе дальше по чужому сценарию.

Еще одна уловка — хотеть и того, и этого, но не делать выбор. «Я знаю, что очень люблю фотографию. И физику тоже очень люблю. Еще меня прет балет. Но как же выбрать? А вдруг я ошибусь?» И пока выбор не сделан, можно еще 20 лет работать в офисе по продажам тюлевых занавесок, страдая желудком и астмой. Есть способ безотказный — посвятить себя другому. Мужу или ребенку. Переложив таким образом ответственность за свою жизнь на близких.

Большой лишний вес нередко выполняет те же функции: очень полный человек старается избегать своего тела, а значит — той части жизни, где без тела никак не обойтись.

Перечислять стратегии можно бесконечно, каждый изобретает что-то свое. Но если присмотреться, есть нечто общее в каждом способе — стремление не чувствовать. Не чувствовать усталости. Или тошноты от того, что делаешь не свое дело. Не чувствовать тела. Не знать о своих желаниях. Не различать. Как будто нарушаются какие-то психологические вкусовые рецепторы, и тогда в любого человека можно впихнуть любую жизнь, даже самую для него несъедобную.

Зачем же мы это делаем? Я думаю, нам очень хочется жить правильно и надежно. Но в какой-то момент мы начинаем догадываться, что никакого «правильно» нет, нет опор. Можно выбирать самому. Свобода выбора почти безгранична. Мы оказываемся не готовы к этой свободе, к тому, что нам (как, это все мне?!) дана целая такая жизнь, где я сам (да разве я это могу?!) должен решать, выбирать — все, все что угодно. И тогда мы себя калечим. Частично — и продолжаем жить, залечивая раны, попутно пользуясь ограничениями калеки. Или полностью — вставляя в вену шприц, уходя в адепты какой-то сверхидеи.

И напоследок цитата из лекции Дмитрия Леонтьева, психолога, профессора МГУ и ВШЭ: «Как ни странно, люди тратят много усилий на борьбу с собственной жизнью… Когда я в мире наличествую, но в нем не присутствую — это, что называется, не жизнь. Про ”смерть при жизни“ говорили и писали не раз. “Есть люди типа «жив» и люди типа «помер»”, – пел Борис Гребенщиков… Мертвое — это то, что никогда уже не сможет быть иным, кроме того, что оно есть. Именно поэтому с мертвым всегда гораздо проще обращаться, чем с живым, поэтому многие люди предпочитают живое ”умертвлять“, чтобы упростить себе жизнь».

Светлана Скарлош