Красные резиновые сапоги

Эта история произошла между Джоном Боулби, создателем влиятельной теории привязанности, и Мелани Кляйн -  одиозной фигурой в истории  психоанализа,  родоначальницей (наряду с А.Фрейд)  детского психоанализа. Боулби обучался анализу у Кляйн и вёл под её руководством ребёнка с психоневрозом. По тогдашним  взглядам  причина невротических нарушений - подавленные детские фантазии, в основном сексуального свойства. Эдипов комплекс, страх кастрации, зависть пенису - вот теоретические конструкты, которые призваны были объяснить имеющиеся  психологические проблемы.По этой теории механизм формирования фобий, навязчивостей, истерик - сильные чувства ребёнка, которые он испытывал при столкновении с родительской и/или собственной сексуальностью. Супер-эго, как великий цензор, подавляло эти чувства с помощью психологических защит (основная из которых - вытеснение, то есть, попросту, забывание) и хоронило их где-то глубоко в бессознательном. Затем эти чувства подобно зомби периодически восставали из небытия или шевелили землю на собственных могилах (жутковатая аналогия, не правда ли?), вызывая разнообразные симптомы -  от тревожности до психосоматики и конверсионных расстройств. При этом (что удивительно) очень малое внимание уделялось ежедневным взаимоотношениям между ребёнком и матерью, вопросам привязанности . Человеческий детёныш по этим представлениям -  существо с огромным зарядом агрессии, сексуальности, голодное, злобное, завистливое и, что важно,  - весьма аутичное, существующее скорее не в пространстве отношений, а в сфере собственных эгоцентрических фантазий. Джона Боулби такой подход конечно удивлял. Как нас сейчас может удивить то, что до Боулби никто  особо не удивлялся такому игнорированию  событий, происходящих в диаде "мать-ребёнок" - все были заняты поисками кастрационной тревожности,  доращиванием до генитальной стадии развития, всячески старались выдавить из маленьких/больших Эдипов и Электр их подавленные извращённые комплексы с помощью метода свободных ассоциаций. В общем, психосексуальное развитие тогда было кумиром и золотым тельцом практикующих психотерапевтов. Джон Боулби при своей работе с маленьким пациентом пытался убедить Мелани Кляйн в необходимости работать и  с мамой малыша - поскольку та и сама демонстрировала все признаки невроза, влияя тем самым на самочувствие и поведение сына, создавая между собой и ребёнком, как впоследствии назвал её Боулби, "ненадёжную привязанность". В этой "ненадёжной привязанности", собственно Боулби и видел основную причину  невроза. Но Кляйн была неумолима. Мама тут не причём!
Через некоторое время психоанализ ребёнка завершился по вполне ожидаемой причине: Мама ребёнка и сама попала в больницу с нервным срывом и теперь некому было водить малыша на сеансы. Казалось бы, в этой ситуации Мелани Кляйн должна была полностью  согласиться со своим учеником   и признать фактор влияния невротичности родителей на невротизацию детей. Но не тут то было! Тётушка психоанализа была весьма упорна в своих взглядах, отличалась упрямым и склочным характером. Она была просто в негодовании по поводу того...что теперь придётся искать нового пациента (знакомое чувство, уважаемые практикующие коллеги, не правда ли?). После такой реакции Мелани Джон понял: что-то надо менять. И ушёл в глухую оппозицию к психоаналитическому истеблишменту, чтобы через несколько лет обвальной критики и непринятия всё-таки создать свою школу и утвердить свою "концепцию привязанности".
Ps: Что касается самой Мелани Кляйн, то её личная жизнь сложилась не  удачно,  если не сказать - трагично. С мужем она развелась, с детьми близости не получилось. Виной всему был её неуживчивый  и властный характер, так помогавший ей в профессии,  но делавший обычную жизнь с ней невыносимой, а "объектные отношения" невозможными.   С годами общение Кляйн с детьми совсем прекратилось. Старший сын М. Кляйн трагически погиб в горах, однако, по утверждению Мелитты, средней дочери,  он покончил с собой, отчаявшись найти взаимопонимание с матерью.    Мелитта, тоже ставшая психоаналитиком, порвала отношения с матерью и даже на похороны М. Кляйн не явилась. "Когда Мелани в сентябре 1960 г. умерла, Мелитта, которая тоже была в Лондоне, не присутствовала на похоронах… В этот самый день Мелитта, оставаясь до конца непреклонной, читала в Лондоне лекцию в ярко-красных резиновых сапогах." - Оставляя потомкам гадать, почему именно в красных сапогах - то ли потому что  таким образом   бессознательное Мелитты пыталось переработать детскую агрессию (красный цвет) и конкуренцию с матерью  за пенис отца (резиновые сапоги), то ли потому что Мелитта была глубоко травмирована отношениями "ненадёжной привязанности" с  матерью,   и сапоги эти символизировали её кровоточащее сердце, которое она топтала собственными ногами. А может быть, в этот день у неё просто не нашлось другой обуви.