Изменение предмета игры в динамике коррекционной работы с детьми от 4 до 7 лет

В психокоррекции детских нарушений поведения и развития особое место отводится технике отыгрывания. В рамках психодинамического подхода предполагается, что игра является одновременно потребностью ребенка и актуальным инструментом коррекции.

Особенностью Эго ребенка является его неустойчивость, размытость границ. Ребенок легко может регрессировать в стрессовых ситуациях. По мнению М.Четик, ребенок стремится к переживанию удовольствия и страхов, а его расстройства проявляются в виде прямого действия либо, игры. Вербализация, являющаяся основным приемом в психокоррекции взрослых, у детей затруднена, поскольку дети находятся в процессе развития своих функций вторичного процесса мышления, так же как и своей способности формирования символов. По мнению М.Четика «Дети естественным путем развивают свой эмоциональный мир и выражают его в зависимости от возраста в активной, частично вербальной форме — игре. Игра рождается во внутренней жизни ребенка и характерным образом выражает серьезные конфликты или способы защиты».

Под предметом игры мы, в процессе психокоррекции, понимаем роли, которые ребенок раздает всем участникам игрового процесса. Предметами игры могут стать игрушки, предметы кабинета, роли, которыми ребенок наделяет себя и помогающего специалиста. Сюжетом игры является процесс коммуникации между героями игры (предметными и ролевыми). Сюжет подчиняется законам развития, в сюжете игры отражаются все внутренние конфликты и аффективные «узлы» ребенка.

Важно соблюсти основные требования к организации игрового пространства кабинета. В двух словах – это неструктурированное пространство. Игрушки и предметы занятий ребенка должны располагаться открыто, в свободном доступе, на полках, на столике или в пространстве комнаты. Кабинет должен быть обеспечен игрушками разного плана – это и игрушки для подвижных игр, и игрушки для агрессивных реализаций, а так же игрушки, отражающие окружающий мир. Так же, в кабинете должны иметься инструменты для творчества. Особенностью неструктурированного пространства является естественность проявления влечений ребенка. Он не должен спрашивать разрешения на то, чтобы взять ту или иную игрушку. Движимый собственным влечением, он спонтанно может выбрать предмет игры или занятия.

Задачей игрового процесса в рамках психокоррекции является выход на разрядку аффекта и разрешение конфликта посредством символического отыгрывания. Интерпретация символов в игре сходна с интерпретацией сновидений, или ассоциативного ряда у взрослых. Особенно важно уделять внимание динамике процесса отыгрывания.

Мы можем рассмотреть динамику психокоррекционного процесса на примере практической работы с Денисом (имя изменено), 5 лет. Мать ребенка обратилась в клинику с жалобами на агрессивность мальчика в общении со сверстниками, притязаниями Дениса на лидерство и особое положение в садике и в группе развития.

С первой встречи обратило на себя внимание отсутствие границ у Дениса. Ко всем взрослым он обращался на «ты», шумел в холле, и ни родные, ни администраторы не смогли добиться от ребенка какой-то управляемости. В кабинете он сразу же сломал несколько игрушек.

В игре Денис сразу выбрал плачущую куклу-девочку и делегировал специалисту роль защитника этой куклы. Так же, в рамках сюжета, у этой куклы были друзья- защитники: большая гелевая собака (женская фигура), черепаха, скакалка, как граница дома куклы. Дом (пространство под стулом) закрывался со всех сторон предметами, и специалисту предлагалось постоянно защищать плачущую куклу. Сам Денис представлял злые силы – нападающими силами были недооформленные детали от Лего (фрагменты туловища, рук и ног трансформеров), сломанные мотоциклы, стрелы, катера и т.п. Игра продолжалась весь час. Происходило многократное нападение на дом-крепость добрых со стороны злых. В течение первых четырех-пяти встреч сюжет игры воспроизводился с особенной повторяемостью выбора игрушек и четким предписанием ролей. Роль специалиста сводилась к отражению атак со стороны «злых». В процессе формирования переноса специалист не проявлял активности в предписанной роли. Интересным было то, что когда специалист позволял «злым» захватить кого-нибудь из лагеря «добрых», у Дениса включался механизм «исправления» ситуации: магическим образом в игру вводились новые герои (которыми руководил специалист) и они должны были вызволить «добрых» из беды.

В одной из последующих встреч Денис воспроизвел привычный сюжет, но в какой-то момент, скакалка, служившая границей дома-крепости «добрых» вдруг ожила и «взбесилась» (выражение Дениса). Денис стал обматывать скакалкой защищающие фигуры собаки и черепахи и стал душить их. В этот момент Денис вышел из контакта с психологом и полностью погрузился в аффективное переживание агрессии против защищающих женских фигур. Процесс разрядки продолжался в течение 7 -10 минут. Денис не слышал обращения к нему и продолжал удущать защищающие фигуры «добрых». Когда он «вернулся» в реальность, психолог задал вопрос: «Что мы будем делать дальше?» - Денис взял скакалку и «арестовал» ее в коробку, самостоятельно освободив «добрых».

Интерпретация символов игры: есть главная героиня, отдельная от мальчика(феминная часть личности Дениса). Ее все время пытаются обидеть откуда-то из вне. Есть три женских защищающих фигуры, одна из которых вдруг стала агрессивной и удушающей. Сам предмет удушения – скакалка – символически может обозначать пуповину. В качестве гипотезы можно предположить, что мальчик растет в симбиотической семье с тремя женскими фигурами с отсутствием мужской модели поведения.

В процессе работы постоянно поддерживалась обратная связь с мамой и бабушкой ребенка. После этой встречи, специалист составил беседу с матерью и бабушкой ребенка. В беседе было выяснено, что мама и бабушка проживают совместно, и еще в доме есть так называемый «вожак стаи» - прабабушка. Отец Дениса проживает отдельно и контакта с сыном не поддерживает. Мальчик воспитывается по принципу «кумир семьи». При этом мать Дениса находится в подчиненном положении как по отношению к своей матери (бабушки Дениса) так и по отношению к старшей женщине этого дома – прабабушке Дениса. По-сути, и Денис, и его мать находятся в детской роли. Что и было прояснено в беседе с родными Дениса.

После аффективной разрядки, на следующей встрече, мальчик добавил в защитники «добрых» мужскую фигуру - куклу Кена. И вооружил его. Главную роль защиты он теперь возложил на Кена. Специалисту, по-прежнему, отводилась пассивная роль. Постепенно психолог стал устанавливать границы: со стороны «добрых» стали вводиться ограничения и правила. По факту, в процессе коррекции в игровой форме стало укрепляться Супер-Эго Дениса. Психолог в личной коммуникации давал обратную связь ребенку о своих чувствах в процессе игры и о своих желаниях. К этому моменту уже возникли полное доверие и контакт с ребенком. Психолог воспринимался Денисом как родительская фигура. И Денису было важно сохранить добрый контакт со специалистом, поэтому осторожные интервенции прошли успешно.

В течение следующих нескольких встреч Денис занялся новым делом: он стал строить замок для «злых» из Лего. Символически он ограничил «зло», что говорило о формировании способности управлять агрессивными импульсами. В речи Дениса это нашло отражение: он стал извиняться за нечаянные касания, неаккуратные действия с предметами. Перестал называть взрослых на «ты».

В последующих встречах специалист стал занимать более активную позицию в игре и стал проявлять агрессивную защиту от имени своих героев. Психолог хитрил, «зеркалил» приемы «злых», спорил с Денисом, настаивал на своих решениях и обозначал свои желания и границы. Периодически специалист (в роли «добрых») умышленно не сопротивлялся агрессии «злых» и позволял захватить своих героев и даже их убить. После «убийства» добрых героев возникала пауза, и тогда Денис оставлял «злых», выходил из роли и уже от своего имени вместе с психологом «лечил» героев, спасал и оживлял.

В одной из встреч Денис, поиграв в свою привычную игру, вдруг взял кубики и железную дорогу и стал строить город для всех. В последующие встречи он вводил новых героев-мужчин, которые выполняли разные функции – защищали, строили. Но «злые» продолжали свою активность, хотя и были ограничены «домом». В динамике злых произошли свои изменения – они приобрели форму (были выбраны фигурки кунг-фуистов). Сам Денис уже играл как за «добрых», так и за злых. Ему очень нравилось, что он сам управляет всем сюжетом игры, и может как быть агрессивным, так и защищать.

Наличие множества мужских фигур натолкнуло на мысль, что в окружении Дениса произошли изменения. В беседе с мамой этот факт подтвердился. У мамы появился спутник и Денис стал проводить время в обществе мамы и ее партнера.

Работа с Денисом продолжалась в течение года, с периодичностью один раз в неделю. В результате ребенок стал управлять своими агрессивными импульсами, для Дениса стали переносимы амбивалентные ситуации, он частично интегрировал в себе ранее расщепленные агрессивные и альтруистические импульсы. Укрепилась социальная адаптивность ребенка.

С мамой и бабушкой велась работа по сепарации друг от друга и от прабабушки. Психологом была разъяснена роль мужчины в воспитании мальчика, и контролирующая бабушка «отпустила» свою дочь строить новые отношения. Коррекционная работа с мальчиком и семьей продолжается.

Литература:

1.Четик М. «Теники детской терапии. Психодинаамические стратегии»./ / М. Четик. — СПб.: Питер, 2003. — 256 с: ил. — (Серия «Золотой фонд психотерапии»).

2. Фрейд З. Три очерка по теории сексуальности http://lib100.com/book/psychoanalis/3_essays_about_theory_of_sexuality/3

3. Тайсон Филлис, Тайсон Роберт «Психоаналитические теории развития» //ТАЙСОН Р., ТАЙСОН Ф. Психоаналитические теории развития. Т. 14. — Екатеринбург, «Деловая книга», 1998. — 528 с.