Здравствуй, грусть

Одна юная подружка показывала мне свои картины. Она предложила выбрать из трех ту, которая мне больше всего понравится. Выбор предстоял непростой, потому что подружка моя очень талантливая художница. Я выбрала картину, на которой девочка плачет, и в этих слезах целый мир. Сюжет показался мне знакомым.

В течение жизни мы копим в себе моря и океаны слез. В них обитают невысказанные детские обиды, унижения, беззащитность. Юношеские несбывшиеся мечты, безответные чувства, разочарования. Моменты, когда мы нуждались в защите и не получили ее, когда не знали, как попросить, когда были одиноки. Когда хотели сказать что-то и не сумели, и наши слова так и застряли в горле. Там живет боль неоплаканных потерь родных и близких людей.

Честно говоря, там так много всего поселилось за долгие годы, что страшно заглянуть. Кажется, этот омут может затянуть безвозвратно.

И мы живем, под разными предлогами не приближаясь в морю слез. Живем такой осторожной жизнью, ходим туда-сюда по узенькой тропинке. И рано или поздно оказываемся лицом к лицу со своей беззащитностью, когда выработанные годами способы избегания боли больше не работают. И чем глубже море, чем тщательнее мы обходим его стороной, тем более резким и болезненным оказывается погружение.

Часто это происходит тогда, когда у нас появляются дети. Дети не умеют прятать чувства. Они грустят, злятся, радуются. И это бывает невыносимо для родителей, потому что приводит их в то место, попадания в которое они так тщательно избегали. И постепенно мы передаем свой опыт детям. Этот опыт говорит, что боль надо прятать как можно глубже, как можно тщательнее ее оберегать. Показывать боль опасно.

Американский психотерапевт русского происхождения Мэрилин Мюррей пишет о том, что в нашей культуре выражать чувства не принято, скорее принято подавлять и отрицать. Детям говорят: «Не реви!», «Не будь плаксой!», «Замолчи, а не то такое тебе устрою!» и т.д. Мальчикам добавляют: «Ведешь себя как девчонка!», «Мужчины не плачут!»

Нередко встречаются семьи, где право на свободное выражение чувств принадлежит взрослым, детям же эмоциональные проявления запрещены. В таких семьях у взрослых случаются истерики, вспышки ярости. Дети должны молча сносить эти приступы.

Навязывание вины – еще одна форма эмоционального насилия, способствующая снижению эмоциональной чувствительности: «Если будешь так себя вести, я сойду с ума», «Из-за тебя я покончу с собой», «Всю жизнь на тебя положила!», «Если бы не ты, я бы устроила свою жизнь!» и т.д.

Умение выражать чувства зависит от того:

- видел ли человек, как выражают болезненные чувства другие люди;

- есть ли у него сочувствующие, заботливые слушатели, способные выдержать переполняющие человека эмоции, особенно негативные;

- позволяют ли выражать чувства национальные, религиозные, культурные традиции,

- считается ли причина, вызвавшая боль, приличной темой для обсуждения в определенной культуре и т.д.

Если в детстве ребенку разрешают плакать и утешают, когда ему больно, он понимает, что имеет право испытывать боль, а главное, понимает, что боль проходит. Ребенок получает опыт - боль не надо терпеть, о ней можно рассказать. Если же на плачущего ребенка не обращают внимания или наказывают за слезы, стыдят, он приходит к выводу, что выражать боль опасно.

Чтобы наши дети не боялись своих чувств, им нужна поддержка родителей. Родители же смогут вынести чувства своих детей, если решатся заглянуть в свое море боли, отгоревать застывшие моменты, принять свою беззащитность.  

Спасибо моей дорогой художнице, Алене Ложкомоевой, за замечательную картину и вдохновение.