Взрослые дети взрослых родителей

Дети взрослеют, моей младшей дочери 27. Она не счастлива, она страдает, она в зависимости от какого-то с моей точки зрения «психа». Дочка живет далеко, я не вижу, не знаю, что с ней происходит каждый день. Но когда ее обижают у меня на глазах, я не могу терпеть. Я говорю с ней о ее жизни, но меня, почему-то постоянно сносит на этого «психа». Да, я не хочу, чтобы она была с ним! Но, юлю, чтобы не говорить ей этого прямо, я вру ей и самой себе. Ведь я именно этого хочу. Я привожу доводы, что она в зависимости, что она теряет самоуважение, скатывается в какую-то воронку, позволяя унижать себя, что он «псих» и пытается подняться за счет унижения того, кто рядом.

Вот! Все равно мое тайное желание прорывается и становится явным. И дочь кричит мне в лицо. Да я готова отдать ему свою жизнь. Я люблю его.

Что я добилась. Ужас в моей душе. И тут я понимаю, что мой ребенок не только вырос, но и отделился от меня. Она уже сама определяет свою жизнь и ….. смерть. Да, как это не разрывает мое сердце, но мой ребенок имеет право на жизнь и на смерть. Я отделяюсь от нее «стеклянной стеной». Все что могла, я уже сделала в ее детском возрасте. Я наделила ее умом, жизненной силой, да много чем еще, я наделила ее любящим, самоотверженным сердцем, да именно самоотверженным, и она прямо сейчас отвергает себя. И я наделила ее эмоциональной зависимостью сначала от себя, а теперь от любви и любимого, каким бы он ни был. И сейчас только она сама может решить свою жизненную задачу.

Теперь я снова далеко, я могу писать и рассуждать. И вот какая мысль пронзает меня. Я могу произнести – мой ребенок имеет право на свою жизнь и на свою смерть. Почему я не могла сказать это же себе про мою маму. Я как будто бы была всегда ответственна за ее боль, страдания. А все ее страдания объяснялись тем, что я доставляла ей беспокойство, самим фактом своей воли к своей жизни.  До сих пор, я не могла себе даже представить, что я, слушая ее обвинения, могу не принимать их и не позволять эмоционально рулить мою жизнь.

Мамы уже нет. Тогда я так и не смогла до конца отделить свою жизнь от ее жизни.

Абсурд сопоставления.

Я, мать, могу произнести – мой ребенок имеет право и на смерть в том числе, у меня нет права проживать ее жизнь.

Я, дочь, не могла произнести – моя мать имеет право на свои страдания, и на смерть в том числе, я не бог, чтобы пройти за нее ее путь, у меня есть право и ответственность за свой путь.

Это осознание сделало меня другой. «Мама, любимая, я бы хотела уменьшить твои страдания, но сделать это могла только ты». 

Моя взрослая дочь может сказать это при моей жизни! Я люблю и верю в тебя дочка.

Дочь и я, мы взрослеем вместе!