Еще раз о механизмах психологичских защит

 Термин защита предложил Фрейд. Сейчас часто этот термин понимается именно, как защита, которая предполагает оборону, и несет негативную окраску. Но  тот смысл, который заложен в этом термине предполагает глобальные, закономерные, здоровые и адаптивные способы переживания мира. Фрейд в этом термине отразил два аспекта своего мышления, он всегда восхищался военными метафорами и в педагогических целях прибегал к аналогии с военными действиями, тактическими маневрами, с компромиссами при решении различных  военных задач.  Когда Фрейд, в своей практике столкнулся  с наиболее драматическими и запоминающимися примерами защит, он начал понимать, что защиты действовали именно в защитной функции, то есть, его пациенты, защищались от непереносимого повторения предыдущего опыта, столкновение с которым, как они ожидали, могло принести им сильную боль. По наблюдениям Фрейда, они получали защиту, но за счет большого ущерба для своей жизни и своего здоровья. В конечном счете им нужно было пережить переполняющие их эмоции, чтобы продолжить развитие собственной жизни. Получается, что человек,  на защиту от этих сильных эмоций, тратит много энергии, что его истощает и удерживает от жизни.

Итак феномены, которые мы называем защиты, имеют много полезных функций. Они проявляются, как здоровая творческая адаптация  и продолжают действовать на протяжении всей жизни, но и могут истощать и мешать развитию и удовлетворительной жизни.

В тех случаях, когда действие защиты направлено на защиту собственного Я от какой-то угрозы, такая личность бессознательно  стремится выполнить одну или обе из следующих задач:  избежать или овладеть неким очень мощным угрожающим чувством - тревогой или например, сильнейшим горем или парализующим страхом или при необходимости сохранения самоуважения.

Каждый человек владеет определенным набором механизмов защит, которые становятся неотъемлемой частью его личности и его характера, индивидуальным набором борьбы с трудностями или его способом контакта с миром. Человек уже рождается с особым, своим конституционально заложенным, темпераментом. На формирование защит человека в дальнейшем могут влиять: эмоциональные отношения, пережитые с матерью в раннем детстве (диадные отношения), различные травматические ситуации и переживания связанные с ними, психоэмоциональное состояние матери, эмоциональная атмосфера и поддержка, которую должен оказывать в этот период отец или окружение. Сами родители становятся образцами для подражания и “впитываются” ребенком как их защиты, так и их опыт. Также, в течение жизни ребенка, защиты приобретаются опытным путем.

Мелани Кляйн считала, что объектные отношения у ребенка существуют с самого начала жизни, что развитие защитных механизмов и развитие объектных отношений проходит через две стадии: параноидно-шизоидная позиция и депрессивная позиция, это стадии не имеют возрастных ограничений и могут существовать в течении жизни и меняться в разное время на смену одной приходит другая. Каждая позиция по-разному эмоционально окрашивает внутренний мир ребенка и взрослого. Каждой позиции присущи свои механизмы защит.

Давайте попробуем проследить, как формируются защиты в раннем возрасте, например, расщепление, и как это понимала М. Кляйн.

Попробуйте представить младенца в утробе матери. Утроба матери самая первая среда, для него знакомая, уютная, где все его потребности удовлетворяются, и ребенку не нужно прилагать никаких усилий для реализации своих потребностей. Соответственно акт рождения и первые месяцы жизни наполнены, для ребенка, сильнейшей тревогой. Природа этой тревоги становится вполне понятной, если принять во внимание абсолютную беспомощность младенца перед лицом действующих на него внешних и внутренних сил (конституционально заложенные либидинозные устремления и деструктивные).

М. Кляйн пишет, что внешним источником тревоги является сам акт рождения. Потеря внутриутробного состояния и те страдания, которые испытывает ребенок во время рождения, воспринимаются им, как нападение на него враждебных сил, то есть как преследование, в результате внешний мир, включая первый внешний объект - материнскую грудь, оказывается враждебным. И первый объект, например мать, должна помочь с этими состояниями ребенку справиться, она берет его на руки, успокаивает, нежно качает, ласкает, смотрит на него, кормит его грудью, научается понимать его тревоги и облегчать их. Ее состояние предается ребенку, так как у него нет других способов коммуникации с матерью кроме как бессознательное улавливание ее состояний, сначала он может давать только организмическую разрядку, потом криком сказать что-то, что не знает на самом деле сам, что он переживает, - голодный он или замерз, что-то болит, хочет спать или просто хочет покричать - все эти послания для мамы, которая должна понять, в чем именно сейчас нуждается ее ребенок, в этот момент она чутко настроена на улавливание переживаний своего малыша. Но это то, что мы обычно видим в отношениях матери с ребенком. Младенец еще не может воспринимать мать, как целый объект, личность. Для ребенка, материнская грудь, является источником жизни и единственным представителем всего окружающего мира. Именно поэтому все свои состояния, обусловленные действием внешнего мира, младенец связывает с грудью. Она - источник удовлетворения или неудовлетворения его потребностей, источник всех его приятных и неприятных переживаний. Младенец испытывает удовлетворение, когда сосет грудь, когда он сыт и когда ощущает телесный комфорт. И напротив, не удовлетворен, когда испытывает фрустрацию, лежа в мокрых пеленках или голодный. Все эти состояния младенец приписывает материнской груди. В младенческой психике грудь (мать) и существует только для того, чтобы удовлетворять его потребности. Зачаточное Эго младенца не способно воспринимать мать как целое существо, живущее своей жизнью и имеющее свои потребности.

Первый жизненный опыт младенца состоит из приятных и неприятных переживаний постоянно сменяющих друг друга, и в соответствии с тем, как меняется состояние, меняется и отношение младенца к груди. Когда он удовлетворен, он ощущает, что грудь - "хорошая", что он любит ее и сам любим ею. В состоянии фрустрации, он ненавидит грудь, ощущает, что она "плохая", что она ненавидит и преследует его. И таким образом в его психике создается представление, что существуют две груди, абсолютно противоположные по своим качествам. Почему младенцу необходимо разделить грудь, не проще ли относиться по-разному к одной и той же груди? Ответ прост. Эго младенца еще само настолько слабо интегрировано, что неспособно интегрировать столь амбивалентные чувства по отношению к одному объекту   - это облегчает младенцу переживать его реальность.

В этом возрасте, считает М. Кляйн, чувства младенца имеют катастрофический характер.  Так формируется примитивное расщепление, которое в свою очередь приводит к разделению любви и ненависти. Со временем ребенок должен интегрировать свое восприятие двух грудей в один образ матери, должен научиться испытывать к ней противоречивые чувства в одно и то же время. Например, сохранять в памяти, что это та же мать, которую он любит, даже если он сейчас рассержен на нее.

Но бывает так, что эта защита терпит крах, то есть не происходит интеграция, и взрослый человек, когда сталкивается со сложными, неясными и угрожающими для него ситуациями и переживаниями начинает разделять мир на «черное» и «белое», абсолютно хорошее и абсолютно плохое, где на смену одному состоянию  быстро приходит другое.  

Таких примеров в любой культуре много: плохие и хорошие герои в сказках и мифах, в религии - разделение на рай и ад, бога и дьявола, мировые войны.

(В следующей работе будет идти речь о других механизмах защит, действующих на параноидно-шизоидной  позиции.)

В этой работе, я опиралась на работы З. Фрейда «Очерки об истерии», «Защитные механизмы Я» и М. Кляйн «Заметки о некоторых шизоидных механизмах».