Что испытывает психотерапевт, от которого ушел клиент? Чувства могут быть самыми разными. Тяжесть или грусть, вина или ощущение своей некомпетентности, сомнения в профессионализме. Иногда это вызывает смешанные эмоции: облегчение, тревогу, страх, непонимание, растерянность. Часто это непросто пережить. Как терапевту себя поддержать, не потерять веру в себя и свое призвание?
Особенно нужна поддержка, когда работать было трудно, терапия длилась несколько месяцев или лет, клиент обладал сильными нарушениями психики, и ушел внезапно, даже не завершив отношения.
Труднее всего, когда клиент не уведомляет о своем решении прекратить долгосрочные отношения психотерапии. Он просто исчезает, не приходит или не назначает следующую встречу. Не отвечает на звонки или письма, если терапевт решит с ним связаться, чтобы прояснить, собирается ли тот продолжать терапию или решил ее закончить или сделать перерыв.
Психотерапия – это, в первую очередь, отношения - пусть искусственно созданные и специфические. Но, тем не менее, это отношения. Они могут быть близкими и глубокими, или более отстраненными, но терапевт неизбежно в них вкладывается. Особенно со сложными или нарушенными клиентами. Он берет супервизии, прорабатывает на своей терапии всплывающие темы, пробует новые подходы и способы, расширяет свои знания. Он старается на каждой сессии быть эмпатичным, дружелюбным, относиться ровно и тепло, внимательно и безоценочно. Но это довольно трудно, когда приходится выдерживать постоянную агрессию клиента, обесценивание, или сильное сопротивление, или то, что попадает в травмы самого терапевта. А также инфантильность, требовательность, перекладывание ответственности на терапевта. Конечно, это все следствие травм клиента, и он не виноват. Но выдерживать это трудно и требует много сил. И, как следствие, терапевт много усилий тратит на работу с этим клиентом. Больше, чем на работу с более психически здоровыми или доброжелательно настроенными клиентами.
А еще терапевт может испытывать теплые чувства к клиенту. Я с трудом могу себе представить, как можно долго встречаться с человеком, говорить с ним на интимные темы, знать подробности его жизни и движений души, о которых мало кто знает, и остаться равнодушным или эмоционально невовлеченным. Я думаю трудно помочь, не испытывая любви к клиенту, в широком понятии этого слова, гуманистической любви как к личности, воплощенной душе, к людям.
И, так много вкладываясь в отношения, терапевт неизбежно привязывается к клиенту. Порой он ему сочувствует, тревожится, переживает за него, заботится и беспокоится. Иногда, конечно, устает или злится или отчаивается, но все равно включен в их связь.
И если она обрывается, резко и неожиданно, или даже когда терапевт может это предположить, это бьет по терапевту. Это может быть шоком или ударом, потрясением или даже травмировать. Конечно, он может отнестись к этому проще, но моя статья о сложностях.
Не помогает здесь и то, что отношения с клиентом еще и односторонние. У терапевта нет права вмешиваться в жизнь клиента, требовать объяснений или восстановления отношений. Как бы он по-человечески ни любил и ни скучал по клиенту, как бы ни переживал о нем, он не вправе обрывать тому телефон, уговаривать вернуться, нагружать своими чувствами. Клиент вправе уйти в любой момент. И терапевт должен быть к этому готов. Только готов не всегда. И это трудно.
Он может остаться в неизвестности, не понимая, почему клиент ушел, и фантазировать на эту тему, заполняя пустоту неведения своими проекциями. Это нелегко выдерживать.
Бывает, что клиент соблюдает контракт и приходит на завершающую встречу. Тогда есть возможность что-то подытожить и прояснить. Но и тогда может случиться, что клиент мало что возьмет или признает из той большой работы, что была ими вместе сделана.
А бывает, что спустя несколько лет работы терапевт подводит клиента к важному этапу в жизни, переходной точке, за который того мог ждать прорыв или серьезные изменения, и в этот момент, не выдерживая напряжения, клиент уходит. Все видит и понимает, но выбирает остановиться. Это его право. Но ведь это еще и работа терапевта. Это может ощущаться, словно он лишает терапевта успеха, который они вместе могли бы разделить, плодов их совместного труда.
Как же терапевту поддержать себя в такой ситуации?
Если клиент ушел из терапии и обесценил все происходившее, тем не менее, терапевт может взять из совместной работы следующее:
- опыт терапии, длительной, новых отношений, работы с тяжелым клиентом, своего присутствия,
- рост себя как терапевта, возможности учиться новому, пробовать новое, развиваться,
- ценность терапии, как таковой, отношений,
- возможность больше узнать себя, клиент способствует росту терапевта и интеграции Тени,
- предоставление на каждой встрече клиенту возможности измениться, пользуется тот ей или нет,
- контакт, встреча с Другим, обогащение за счет контакта с миром Другого,
- проживание совместно "маленькой жизни".
И если клиент резко ушел после долгой работы, а терапевт остался в сильных чувствах, это ему звоночек на заметку. Он мог попасть в контрперенос. Или слиться с клиентом, пытаясь жить его жизнью вместо клиента. Мог спроецировать на клиента часть себя или кого-то из своего окружения. Мог пытаться «спасать» клиента.
Ведь если не давать больше, чем получаешь, если соблюдать баланс, не будешь ждать ничего взамен. Если вкладываться столько, сколько берешь денег, будет меньше ожиданий. Например, что клиент останется и продолжит работу. Ведь он не обязан это делать, чтобы терапевт мог «почить на лаврах».
Внезапный и непонятный уход клиента не станет травмой для терапевта, если есть возможность отреагировать чувства по этому поводу на личной терапии и разобраться в глубоких причинах на супервизии.