Что клиент не может сделать сам?

Можно много говорить о работе психолога, оказывающего помощь людям, но вряд ли этот рассказ будет иметь смысл, если рассказывать только о том, что происходит со стороны самого психолога. Поэтому мне хотелось бы поделиться своей версией той ситуации, в которой человек понимает, что без сторонней помощи он может не справится и это ему не ОК.

Я пишу этот текст, как и остальные тексты цикла про мой личный стиль не с целью продать или порекомендовать свои услуги. Моя задача иная – прояснить для себя, своих коллег, студентов и клиентов общие черты, определяющие психологическую помощь и то своеобразие с которым я подхожу к этой работе. Я охотно принимаю, что кому-то мои представления могут откликаться в большей степени, а кому-то не подходить совсем. На самом деле, мои представления основываются на достаточно узкой выборке людей, которые обращались непосредственно ко мне и к моим коллегам, которым я имел радость ассистировать в своё время, а также на собственном клиентском опыте. И я буду рад услышать любой отклик и обсудить эти представления со всеми желающими.

Итак, зачем же люди обращаются ко мне и зачем я сам обращаюсь к своим психологам-помощникам? Часто универсальный ответ на подобные вопросы дают следующим образом:

- Человек обращается к психологу в момент, когда он в той или иной степени осознал кризис в своей жизни, когда старые способы действовать уже показали свою неэффективность, а новые еще не выработаны.

Но на мой взгляд, такое определение никак не раскрывает сущность того состояния невозможности, которое я знаю в себе под грифом «пора на терапию» и узнаю в своих собственных клиентах, будь то отдельные люди, семьи или целые организации.

Гораздо ближе к сущности вопроса находится следующая максима, с которой лично я согласен:

«Человек, который не понимает, куда и как двигаться дальше, на самом деле не понимает, что происходит с ним сейчас».

В предыдущих статьях я уже говорил об ощущении потерянности, сопровождающем поиск помощника. Я так же говорил о фундаменте потерянности, о том, что никто, кроме самого человека не может знать, что для него правильно, а что нет. Сегодня же я хотел бы уделить больше внимания той непосредственной задаче, с которой человек не справляется, в результате чего он и начинает искать помощника.

Человек, погруженный в историю, в свои личные переживания, в свою роль, которую он день ото дня исполняет, видит свою историю как своего рода тоннель, в котором он оказался и по которому не может прекратить мчаться все дальше вперед. Это может быть история, определенная каким-то повторяющимся сценарием и тогда она может, наоборот, сопровождаться ощущением остановки, от постоянных повторений одних и тех же обстоятельств, сюжетов или результатов действий. Но так или иначе это будет позиция изнутри истории, позиция с которой невозможно проследить, ни весь маршрут, которым человек следует, ни те ориентиры, которые определяют изгибы пути, ни состояние транспорта, с помощью которого происходит перемещение. Человек может только заподозрить неполадку, о которой ему сигнализирует тревога ли, апатия ли, конфликты, финансовые проблемы или что-то еще. Согласиться с фактом наличия проблемы требует огромного мужества, которое я знаю в себе, и которое не перестает меня восхищать в других.

Для того чтобы понять причины проблемы, требуется покинуть тоннель истории и осмотреть его снаружи. Я знаю, как модно сейчас не обращаться к причинам проблем во многих подходах, и все же люди приходят ко мне за этим, потому что именно это они не могут сделать самостоятельно. И с моей точки зрения они должны уходить с пониманием того, что пошло не так в прошлом, чтобы впредь самостоятельно справляться с аналогичными трудностями. Я допускаю, что не все артикулируют свои запросы подобным образом, но ко мне слишком часто обращаются именно за этим.

Люди не могут самостоятельно разобраться в происходящем, но они приходят к психологу за помощью в исследовании на которое уже отчасти решились. Они приходят за помощью в том, чтобы понять ситуацию, в которой они оказались, понять историю, которая определяет эту ситуацию, понять то, как эта история была создана и как она стала доминировать, понять свои чувства и отношения, поступки и их причины. И конечно – понять, что эта история не единственная, что есть альтернативные версии, как и альтернативные способы действия и их можно научиться поддерживать и развивать.

С моей точки зрения процессы переписывания истории и нахождения решения, которые предлагаются в нарративной практике и ОРКТ (основных подходах, техники и философии которых определяют мою работу) часто предлагают клиентам одно лишь волшебство, без освоения мастерства. Человек не приходит к практику оформленным и полностью успешным экспертом в своей жизни, но он может эту экспертность освоить, понять свои критерии счастья, стратегии успеха и неудачи, системы, которыми осознанно или нет он пользуется для интерпретации своего опыта. Человек имеет право стать сам себе психологом, освоить мастерски, пусть не всеобщую, но свою психологию.

Поэтому для меня представление о терапии как об исследовании или истории поиска является не метафорой, а сущностью процесса. И конечно, часто люди приходят для того, чтобы разобраться и найти выход из одной конкретной комнаты в тоннеле истории. Но моя практика показывает, что такой одиночный выход может дать лишь временное облегчение, за которым человек будет вынужден раз за разом возвращаться. Поэтому для меня очень ценно, когда люди приходят и остаются «в долгую», это открывает для них возможность освоения собственной авторитетно-исследовательской позиции по отношению к своей жизни, историям, идеям, ролям, с помощью которых они, взаимодействуя с окружающими, строят свои миры.

На этом я заканчиваю часть цикла, посвященную главным образом тому, что происходит с человеком, обращающимся за помощью до начала самой работы. В следующих статьях я постараюсь более подробно раскрыть, какой именно ответ на этот «универсальный запрос» я предлагаю в своей работе.