К вопросу психологического обеспечения жизнедеятельности мигрантов и принимающей стороны

По данным Федеральной миграционной службы на начало июля 2014 г. более 100 тыс. граждан Украины обратились в отделения ведомства за консультацией по вопросу длительного пребывания на территории РФ. Около 12 тыс. жителей Украины оформляют документы, дающие право остаться в РФ, используя программу переселения соотечественников, 14 тыс. хотят получить временное убежище в РФ или статус беженца. При этом ситуация массового перемещения граждан Украины, охваченной гражданской войной, на российскую территорию во многом определяется психологами как экстремальная.

По словам руководителя отдела психиатрии чрезвычайных ситуаций ГНЦ имени Сербского Анны Портновой «основными симптомами стрессовой ситуации являются нарушение сна, страхи, связанные с угрозой жизни, потому что люди побывали под бомбежками и выстрелами, синдромы повышенной возбудимости, боязливость, высокий уровень тревоги, который подпитывается беспокойством за тех близких, которые остались в зоне бедствия». В своих выступлениях доцент кафедры возрастной психологии МГУ им. Ломоносова Елена Захарова подчеркивает, что основной стресс у беженцев возникает не из-за того, что они оказались в новом месте, а из-за состояния крайней неопределенности: «Они не знают, когда смогут вернуться. Это самый большой стрессогенный фактор».

Похожие выводы сделаны психологами г. Таганрога в процессе работы с постоянно увеличивающимся числом граждан Украины, пересекающих границу Российской Федерации в Ростовской области. Нами наблюдается определенная комбинация воздействий событий и обстоятельств на психику пострадавших – украинских граждан и жителей южных регионов Российской Федерации, «принимающих к себе» беженцев, включающая конкретную последовательность проживания мощных стресс-факторов всеми участниками происходящих событий. Прежде всего, многие из пострадавших уже пережили явную угрозу жизни и здоровью, внезапность происходящих событий, информационную перегрузку в условиях дефицита времени, оторванность от семей и смену привычного образа жизни. Они уже относятся к группе повышенного риска возникновения психических нарушений, получивших наименование ПТСР (посттравматических стрессовых расстройств). Сразу же, оказавшись на территории России (условно второй этап экстремальной ситуации для украинцев), вынужденные мигранты испытывают на себе воздействие таких серьезных стресс-факторов как длительное вынужденное бездействие, монотонность и однообразие выполняемых действий в пунктах временного размещения, дефицит информации в условиях переизбытка времени. Как следствие, у беженцев развиваются невротические реакции, острые стрессовые расстройства и другие формы нарушения психической адаптации.

На втором этапе экстремальной ситуации для беженцев, жители южных регионов России частично проживают стресс-факторы первого этапа: скрытую угрозу жизни и здоровью. Огромный поток иностранных граждан, пересекающий пограничные пункты вызывает у многих местных жителей шоковое состояние в связи с пониманием невозможности полной и своевременной идентификации личности пострадавших, медицинского обследования вновь прибывших. Имеет место внезапность происходящих событий, смена привычного образа действий, психологическое и физическое перенапряжение.

Таким образом, и пострадавшие из Украины, и жители юга Российской Федерации, проживают аналогичные стресс-факторы (исключение полного совпадения составляет факт присутствия многих беженцев в зоне боевых действий до прибытия в Россию), но этапы экстремальной ситуации не совпадают или совпадают частично, в связи с чем периодически диагностируются сложные межличностные отношения между гражданами двух стран.

Исключение не составляет и ситуация в Таганроге – городе, принявшем на своей территории большое количество беженцев из Украины. На протяжении нескольких месяцев специалистами разных направлений пострадавшим из Украины оказывается помощь, в том числе психологическая. Силами города были проведены и продолжают проводиться необходимые реабилитационно-востановительные и психокоррекционные мероприятия, включающие психологическое консультирование, психологическое сопровождение и психологическую поддержку пострадавших, различные тренинги и просветительскую работу. В ходе планирования и проведения указанных мероприятий осуществляется мониторинг психоэмоционального состояния украинцев, пребывающих на территории города.

Следует отметить несколько важных моментов сложившейся экстремальной ситуации, раскрывающих причинно-следственные связи в динамике её развития.

1) Психотравмирующее действие дезинформации, интенсивное воздействие на сознание людей информационных атак, проводимых посредством интернета и СМИ. Как среди пострадавших украинцев, так и среди жителей Ростовской области, имеющие место конфликты и разногласия спровоцированы диалогами в социальных сетях интернета, будоражащие воображение местных жителей и прибывших беженцев. Первые потрясены «перспективой» (после Интернет общения) потери рабочих мест, нарушения очереди по устройству детей в детские сады, снижения заработной платы. Вторые взволнованы полным «отсутствием» возможности трудоустройства, своей кажущейся «ненужностью» для нашей страны на долгие годы. Для снятия необоснованных опасений и чувства тревоги среди беженцев психологами проводилась и проводится разъяснительная работа о том, какую роль играет информация в нашей жизни, какое действие она незаметно оказывает на наше сознание, побуждая мыслить и действовать определенным образом. В процессе тренингов и консультаций обсуждаются возможности «фильтрации» человеческим сознанием информации, поступающей из разных источников. С целью наглядной демонстрации информационного воздействия на человека, мы в своей работе обратились к известной притче о черепахе (Расторгуев С.П.), которая постоянно таскала на своей спине тяжелый панцирь и благодаря которому оставалась жива, пока лиса из соседнего леса, путем информационных атак и дезинформации, не вынудила черепаху снять с себя панцирь. Несложно догадаться о концовке притчи.

2) Отчетливо прослеживается иерархическая структура потребностей по А.Г. Маслоу (1999 г.): 1 - физиологические потребности, 2 - потребность в безопасности и защищенности; 3 - социальные потребности; 4 - потребность в уважении, 5 - потребность в самореализации. Естественное стремление пострадавших к выживанию и обеспечению собственной безопасности и безопасности членов своих семей частично реализуется на этапе регистрации в пунктах временного размещения, после чего, удовлетворив потребности в питании, питье, жилье и медикаментах, беженцы активно стремятся получить информацию о своих правах, в соответствии с законодательством Российской Федерации, на трудоустройство, социальное обеспечение, участие в государственных программах, возможности и условиях оформления вида на жительство. Возвращаясь к вопросу последствий психотравмирующего воздействия стресс-факторов экстремальной ситуации, нами было отмечено, что непосредственно на третьем уровне удовлетворения потребностей (по Маслоу) у украинцев в большей степени начинают проявляться стрессовые расстройства и дезадаптивные состояния, такие как снижение работоспособности, посттравматические стрессовые расстройства, злоупотребление алкоголем и лекарственными препаратами, повышенная агрессивность, депрессивные состояния. Было отмечено, что если информирование беженцев по социальным вопросам проводить на первых этапах удовлетворения ими физиологических потребностей и потребности в безопасности и защищенности, то существует реальная возможность снизить риск возникновения психических нарушений у пострадавших и ускорить их психическую адаптацию к происходящим событиям.

3) Синхронно с удовлетворением жизненно важных потребностей, в семьях пострадавших граждан Украины все чаще наблюдаются сложные и кризисные ситуации, связанные с проблемами внутрисемейного характера, нарушениями в детско-родительских отношениях. Мы связываем данное обстоятельство с «переходом» украинцев-беженцев на четвертый и пятый уровни удовлетворения потребностей по Маслоу. Для взрослых, детей и подростков, переживших психотравмирующую ситуацию экстренного перемещения на территорию другой страны и связанные с этим процессом состояния паники, страха и тревоги, стабилизация многих составляющих повседневной жизни подталкивает к появлению потребности в уважении и самореализации. И если взрослые, научившиеся взаимодействовать с экстремальной ситуацией, саморегулируются и адаптируются в социуме более-менее успешно, то дети и подростки, в силу возрастных психоневрологических особенностей, испытывают значительные трудности в принятии самой ситуации, а также в поиске способов взаимодействия с окружающими людьми, в том числе российскими сверстниками. У детей-украинцев имеются три предпосылки возникновения сложных внутриличностных и межличностных конфликтов: чувство социального одиночества (на территории Украины остались родственники, любимые домашние животные и др.), нереализованные желания и возможности (в связи с быстротой разворачивания экстремальной ситуации), неправильное восприятие окружающего мира и себя в нем (результат дезинформации и особенностей воспитания). Зафиксированы высказывания детей и подростков: «Я здесь никому не нужен» и «Меня никто не понимает». С целью сведения к минимуму числа детско-родительских конфликтов и сложных жизненных ситуаций у детей-беженцев и их российских сверстников, родителям - представителям и России и Украины даются следующие рекомендации:

- В первую очередь, обращать внимание на «молчаливую» тревогу ребенка. В большинстве случаев родители жалуются на проявление со стороны детей и подростков непослушания, агрессии, грубости, но практически всем самым трагичным последствиям детских проблем предшествует замыкание ребенка в себе, неверие в любовь родителей, апатия и депрессия.

- Необходимо внимательно относиться ко всем, даже самым, казалось бы, незначительным жалобам и обидам своего ребенка. Нельзя пренебрегать ничем из сказанного им. Справедливость очень важна для детей, а одноклассники могут запугивать, старшие, по возрасту, друзья угрожать, учителям часто некогда разбираться кто прав кто виноват в школьных конфликтах.

- Желательно время от времени повторять ребёнку о том, что Вы (родители и родственники) любите его и верите ему, что выход из сложной ситуации есть, его просто не всегда сразу видно и нужно найти; наши возможности (при желании и тренировках) практически не имеют границ; рядом с нами всегда есть люди, которым тяжелее, чем нам (чтобы ребенок нашел в себе силы разрешить свою ситуацию); что в его (ребенка) помощи, как будущего специалиста, будут нуждаться люди (даем ресурс для самовосстановления в случае депрессивного или суицидального поведения).

- В повседневной жизни надо отмечать любые странности или вновь появившиеся особенности в поведении ребенка. Был всегда тихим, но неожиданно стал проявлять бурные эмоции или наоборот, был эмоциональным, но последнее время грустный; появился необычный запах (после прогулок, учебы) или уходит от общения и т.п.

- Следует избегать самолечения детей лекарственными препаратами, так как многие антидепрессанты дают серьезные побочные эффекты (начиная от постоянных головных болей, неврозов, депрессии и заканчивая нежеланием жить).

- В любой неприятной ситуации (жалобы на ребенка в школе, прогулы уроков, двойки, непослушание, грубость) в первую очередь нужно разобраться в действиях и словах всех участников конфликта (часто подставляют), а затем уже делать выводы и принимать адекватные ситуации меры с целью решения проблемы.

В процессе оказания психологической помощи вынужденным мигрантам из Украины, мы обратили внимание на то, как меняются запросы к психологам в зависимости от скорости получения беженцами социальной помощи и степени удовлетворения своих потребностей. Уже после регистрации в пункте временного размещения, получения первичной информации о своих предполагаемых дальнейших действиях, пострадавшие обращаются непосредственно за психологической помощью, а именно: в связи с усилением проявления неврозов у детей (тики, энурез, навязчивые движения, повышенная плаксивость), страх, депрессия и апатия у взрослых, особенно у мужчин и пожилых людей. Если этап получения необходимой социальной помощи длится долго (оформление документов, отъезд в другие регионы и т.п.), психологи чаще всего работают с агрессией и истериками как острыми реакциями людей, причем носящими отсроченный характер. Результаты психологического сопровождения одних и тех же семей на протяжении двух месяцев, позволяют сделать вывод о том, что в группу риска «агрессии» в основном входят те беженцы, которые на этапе регистрации и первых дней нахождения в пункте временного размещения проживали депрессию и апатию.

Отмеченные особенности были использованы нами на этапе оказания психологической помощи вновь прибывшим гражданам Украины, то есть работа с апатией и депрессивными проявлениями велась не по запросу  беженцев, а по факту выявления таких расстройств непосредственно специалистами. Данная практика позволила уменьшить напряжение в пунктах временного проживания среди самих вынужденных мигрантов, а также стабилизировать взаимоотношения между украинцами и сотрудниками сферы социального обслуживания.