"Эхо войны" ("Любовь" родины)

     Впечатлил рассказ одного из пациентов, его желание жить и выйти из тяжелой ситуации.  А. попал в поле зрения, мягко говоря, не в очень хорошем психическом и физическом состоянии - запои, одиночество, трудности с вдохом и выдохом из-за нажитого в условиях вредного производства с запыленностью хронического обструктивного поражения легких («пытался хоть как-то и что-то заработать»), неврологические последствия тяжелой контузии и многочисленных осколочных ранений в Афганистане. В «дружественной» нам стране А. был инструктором в области диверсионно-подрывной деятельности. Получая ранения, оперируясь в госпиталях Чимкента и Ташкента (в качестве анестезии традиционно выступал стакан спирта), каждый раз надеялся на демобилизацию. Но каждый раз к нему приходил человек в форме связиста и говорил, что «надо вернутся» - «некому обучать». Трехлетняя «карьера» А. завершилась тем, что в результате последней военной операции он  почти ослеп и оглох – нес на себе раненого сослуживца, услышал взрыв - опустив разорванное тело на землю, понял, что основной поражающий эффект взрыва «принял» на себя товарищ, что и спасло А. жизнь. По возвращению домой пытался опекать сына погибшего товарища, но недавно тот погиб в результате передозировки альфа–PVP. Все три года в Афганистане день в день А. колол себе чистый героин из лабораторий,  "легально" расположенных в ближайших населенных пунктах(«такого чистого героина у нас нет»). Сам себе потребление мотивировал отсутствием официальных поставок промедола. Зависимость защищала А., как и других военнослужащих, от извращенной реальности, в которой надо было убивать, чтобы не быть убитым самому (и при этом качественно обучать этому «ремеслу» «молодняк»). Договаривался с дилерами просто – подходил к ним с РГД-25 –«либо сами дадите, либо я возьму таким способом». По возвращению домой, естественно, никто не занимался с медико-психологических и реабилитационных позиций его посттравматическими переживаниями и химической зависимостью. На  длительное время сумел заместить химическую зависимость работой, но при инвалидизации и потере трудоспособности «сработало» правило –«наркотик умеет ждать!», и А. быстро пристрастился к алкоголю. При упреках окружения – «Как вы, боевой офицер, довели себя до такого состояния?!» отвечал с агрессивной раздражительностью- «Вы не были там! Не вам и судить!».

        Удивило то, что при такой психофизической нарушенности и тяжелой судьбе А., проявляя переживания вины и стыда,  принял твердое решение прекратить потребление. Он активно включился в лечебные процессы – индивидуальную работу с психотерапевтом и психологом, посещение динамической и гештальт-группы, стараясь отреагировать и проговорить переживания, цепляясь за жизнь, находя новые позитивные ценности и цели. Это говорит о том, что резервы организма человека велики, и, при активном приложении воли, он становится терапевтически доступен и способен  на многое, особенно, когда находится на грани жизни и смерти, в тупике и глубоком кризисе.

(Публикуется  с согласия пациента)