|
|
Эмпатический конструктивизм как метод построения терапевтического альянсаАвтор статьи: Неженцева Алена Сергеевна
На сегодняшний день существует около 450 различных видов и направлений психотерапевтической работы, больше половины из которых используется в работе с детьми и подростками. Подавляющее большинство направлений провозглашает эмпатию, как один из основных инструментов достижения психотерапевтических целей. К. Роджерс, основатель клиент-центрированного направления в психотерапии, в своих высказываниях о терапевтических и личностных изменениях, выдвинул гипотезу о шести необходимых и достаточных условиях для успешных изменений, выполнение которых включают действия как терапевта, так и клиента. Таким образом, лишь совместное выполнение этих условий может способствовать достижению терапевтических целей. Шестое условие заключается в том, что терапевт должен продемонстрировать клиенту свое безусловное положительное принятие и эмпатическое понимание клиента. Сам автор пару лет спустя определил это условие как опыт совместного «восприятия, переживания клиентом и терапевтом» [2, с.74]. Это условие является краеугольным камнем для работы с клиентом. Данное условие необходимо для проверки знаний и опыта клиента, в том числе опыта, полученного из контакта с терапевтом. Важным является и эмпатическое отражение, и знания, а также ошибки и неправильная настройка на клиента терапевтом. Таким образом, с точки зрения практики, терапевт опирается на идеи об эмпатической настройке и резонансе, аффективном отклике, висцеральном и отношенческом сочувствии [7]. В процессе психотерапевтической работы задача терапевта уделять пристальное внимание ответам клиента, эмоциональным откликам на то, что говорит и делает терапевт, особенно когда возникает ощущения прерывания контакта. Терапевт должен сосредотачиваться на тех моментах, когда он скучает или «теряет» клиента, когда клиент неправильно понимает то, что говорит терапевт. Различного рода вмешательства и происшествия во время сессии имеют важное значение для сохранения и поддержания контакта, то есть, если возникает момент, когда терапевт может перебить клиента, важно остановиться и дождаться того, чтобы клиент договорил, закончил то, что хотел сказать. Кохут определяет самонаблюдение наряду с эмпатией как основу анализа за клиентом: процесс отражения того, что находится между терапевтом и клиентом и за его пределами. Фраза «Я имею значение, ты имеешь значение, контекст имеет значение» принадлежит известному семейному системному терапевту Вирджинии Сатир, которая вдохновилась теорией жизненных позиций Э. Берна «Я – O'K, ты – O’K, они – O’K» [3, с. 184]. Таким образом, в процессе психотерапии значение имеет ситуация клиента, что он привносит или не привносит из этой ситуации в саму психотерапию (то есть контекст клиента), а также является ли психотерапия частью жизни клиента или, наоборот, он отделяет эту часть своей жизни. Контекстная позиция важна при работе в отношениях, потому что отношения являются частью феноменологического и социального «поля» клиента. Интересным является то, какие аспекты фонового поля клиент привносит в контакт с терапевтом, и что терапевт и клиент вместе могут сделать с этим. Приведем пример работы одной долгосрочной терапевтической группы. Участники группы столкнулись с тем, что на какое-то время были вынуждены слышать громкий шум от строительных работ, проводимых неподалеку. Некоторые участники настаивали на том, чтобы либо договориться со строителями делать часовой перерыв во время проведение групповых встреч, либо переехать в другое помещение на время строительных работ. Часть участников попытались обратиться к анализу значения шума для каждого лично и группы в целом. Интересно, что группа продолжила свою работу в том же здании, что заставляет задуматься, является ли психотерапия и, возможно, определенные подходы в терапии, преимуществом размышлений над действиями. Рой Шафер подчеркивал психоаналитическую концепцию нарратива. Для Шафера важной целью психотерапевтического процесса является то, что клиент восстанавливает свободу действий в своей собственной истории и в своей собственной жизни. Психотерапевт и клиент, каждый из них, играют роль в рассказывании и пересказе истории жизни анализируемого: терапевт помогает клиенту, повышая субъективность как осознание множественных интерпретаций. Шафер писал: «Для аналитика анализанд не является нет, кто как-то объективно узнаваем вне этой модели (модели конструктивизма, прим. автора)». Кроме того, конструктивистское сочувствие (также иногда упоминается как эмпатический конструктивизм) относится к точке зрения, что, когда мы сочувствуем другому, мы, по сути, конструируем концепцию или модель этого человека. Такое нарративное видение реальности похоже на теорию жизненного сценария К. Штайнера в трансактном анализе [1, с.148]. В процессе психотерапии, и клиент, и психотерапевт размышляют об их влиянии друг на друга. Этот процесс Мирнс и Шмид называют совместным отражением. Более того, и клиент, и терапевт вовлечены в то, как каждый из них истолковывает это влияние. Понимание развивается через диалог, сто свидетельствует о том, что акцент в конструктивистской терапии делается на диалогических отношениях. Немало важным аспектом в работе с клиентом в рамках модели эмпатического конструктивизма является работа с тем, что происходит в настоящий момент, в момент «здесь-и-сейчас». Таким образом, терапию все больше можно рассматривать как ориентированную на клиента, так и ориентированную на настоящее, на «здесь-и-сейчас». Будучи людьми, мы растем, развиваемся и стареем с течением времени, и, когда мы говорим о нашем развитии и нашей личной истории, мы склонны думать об этом в прошедшем времени, как о прошлом. Это подтверждается теорией развития ребенка и особенно теориями стадий, такими как теория восьми стадий развития личности Э. Эриксона, которая предлагает или подразумевает фиксированное ощущение стадий развития и прошлого. В то же время люди разных культур и теоретических ориентаций признают значение прошлого, «там и тогда», то, кто и как мы находимся в настоящем (то есть здесь и сейчас). В целом, можно считать, что каждое биологическое, неврологическое, развивающее и историческое событие накладывает отпечаток на личность, оставляет след. В этом смысле личность в настоящем, хотя и находится под влиянием прошлого [4, с. 347]. Это предопределяет многоуровневую концепцию и модель развития Стерна. Для Стерна развитие личности «предполагает постепенное накопление чувства себя, социально-эмоциональных компетенций и способов существования с другими, теми, кто остаются с нами на протяжении всей жизни» [6, с. 153]. Личность может быть не целостной, но она присутствует, находится в контакте. С этой точки зрения, терапевту важно не упускать «поле» проблемного прошлого клиента, потому что прошлое глубоко интегрируется в настоящее клиента. Э. Берн в своих работах говорил о важности «единения» терапевта и клиента [1, 146]. Берн также упоминал об «отстраненности», которая, с точки зрения роли психотерапевта, представляет собой скорее контакт «одного или полутора человек», чем контакт «двух или более человек». По мнению автора, оба процесса: и единение, и отстраненность влияют на формирование терапевтического контакта, тесно связаны друг с другом и в какой-то степени определяют результат терапевтических отношений. С точки зрения отношения терапевта к формулированию интерпретаций, речь идет о так называемой психология одного человека. Обеспечивая клиента корректирующими его поведения, мысли и чувства интерпретациями, можно говорить о психологии одного с половиной человека, так как в терапевтических отношениях у нас нет гарантий, что клиент будет использовать весь опыт из контакта с терапевтом. При активных взаимоотношениях клиента и терапевта, можно говорить о психологии двух человек. В свою очередь, признавая влияние внешнего мира на процесс и результат психотерапии, мы говорим о психологии двух и более человек. Между психологией одного с половиной, двух человек существует значительная разница в том, какую роль берет на себя терапевт и какой метод выбирает. Весь процесс психотерапии может встать под угрозу или, по крайней мере, сделать переход между этими режимами более сложным как для терапевта, так и для клиента. Работа в партнерстве и даже рассмотрение клиента как партнера в терапевтическом действии отражает определенную парадигму и политику терапии, а также феноменологическую и эвристическую методологию. Терапевт работает с тем, что является настоящим, а также с тем, что является прошлым в настоящем. Это представляет собой философскую перспективу о феноменологии настоящего, в котором прошлое (и будущее) существуют только в настоящем [8, с. 47]. Терапевт уделяет как можно больше внимания настоящему моменту, как живому рассказу, и «временному контуру, вдоль которого формируется опыт в процессе развития» [6, с.219]. Настоящий момент включает в себя: (1) «момент сейчас», возникающий межличностный процесс, который непредсказуем и неопределенен, который иллюстрирует контакт «терапевт-клиент» и контакт «родитель-ребенок-семья» клиента; а также (2) момент встречи, который изменяет возникающие отношения и приводит к продвижению личности [6, с. 223]. В процессе эмпатического конструктивизма клиент может воспринять опыт принятия терапевтом, а также опыт того, что клиент может почувствовать себя непонятым и непринятым. Он извлекает и обобщает этот опыт. Процесс эмпатического конструктивизма напоминает процесс дыхания человека: одновременно и простой, и сложный. Посредством процесса контакта с терапевтом клиент, по сути, интегрирует знания об этом опыте в отношение к себе и к окружающим, которое становятся все более принимающим и эмпатическим. Таким образом, эмпатический конструктивизм учит клиента быть более принимающим себя, свое поведение, мысли и чувства. Данный механизм представляет собой интрапсихический аспект процесса интеграции и расширения внутреннего осознавания клиента, помогая ему «взрослеть» личностно и психологически. Собственно процесс интеграции и является терапией. Говоря о природе психотерапии, Роджерс определил ее так: «Она направлена непосредственно на наибольшую независимость и интеграцию личности ... Цель не в том, чтобы решить одну конкретную проблему, а в том, чтобы помочь человеку расти, чтобы он мог справиться с возникающими проблемами более интегрированным образом» [2, с.28]. Таким образом, модель эмпатического конструктивизма, предложенная авторами, направлена на более глубокое осознавание себя, своих внутренних и внешних процессов личности. Являясь одним из основных инструментов достижения этой цели, эмпатия, и как следствие эмпатический конструктивизм, призваны помочь клиенту выстроить здоровые, гармоничные отношения в первую очередь с психотерапевтом в терапевтическом пространстве, а позднее, получив положительный опыт, использовать его для выстраивания подобных отношений с внешним миром, т.е. с ближайшим окружением. Р. Эрскин выделяет потребность в принятии как одну из базовых потребностей личности в отношениях. В психотерапии настройка включает часто не произносимое вслух признание важности и необходимости идеализации, как бессознательный запрос на внутрипсихическую защиту. При этом очень важным и наиболее эффективным терапевтическим инструментом является использование терапевтом интегрированного ощущения себя. Важный опыт для клиента – переживание интереса психотерапевта к его благополучию [5, с. 137]. Потребность в отношениях быть принятым другим, который дает опыт стабильности и надёжности, который способен защитить, даёт клиент- центрированное обоснование тому, чтобы быть как в жизни, так и в терапевтической практике этичным и моральным. Проведя анализ психотерапевтичекой литературы по теме исследования, можно сделать вывод, что большинство авторитетных авторов в области психотерапии сходятся во мнении, что эмпатия, и как следствие эмпатический конструктивизм, является преимущественным инструментом создания доверительного контакта с клиентом, который будет способствовать достижению терапевтических целей клиента. Авторы едины во мнении, что отсутствие или недостаточное развитие эмпатического конструктивизма в контакте с клиентом не способствует развитию «взрослости», самостоятельности клиента, а наоборот, приводит к развитию психологических трудностей клиента, оставляет его со своей проблемой наедине. Клиент остается в контакте или уходит от психотерапевта с убеждением, что он не принят и не понят другим человеком, что может в значительной степени усилить симптомы. Таким образом, можно сделать вывод о том, что тема исследования является перспективной для дальнейшего изучения. Так как процесс построения терапевтического альянса напрямую зависит от эффективности эмпатического конструктивизма, мы видим актуальным рассмотрение этого феномена более детально в дальнейшем. Библиографический список:
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|