Психология художественного творчества

При попытке разобраться в существе современного

мифа перед исследователем встает целый лес вопро-

сов. Вот хотя бы некоторые из них: сохранились ли ос-

новы - психологические, гносеологические, соци-

альные - для рождения натурфилософского мифа в

наши дни; что общего между ним и древним мифом и

в чем различия; зачем нужен людям, обществу этот

новый миф или от него только вред; как и кем он со-

здается?

Каждый из этих вопросов требует обстоятельного t

серьезного разговора, ответить на все эти вопросы i

небольшой статье невозможно. Поэтому пoпpoбуe

сосредоточиться на последнем, хотя бы потому, что oi

наиболее конкретен.

В свое время Шеллинг, предвидя рождение новогсД

мифа, задавался вопросом: <Как же может возникнут

эта новая мифология в качестве измышления не одно-1

го какого-нибудь отдельного поэта, но в результате ра

боты целого поколения, которое представит как бьв

единую творческую личность?> ]

Как видим, Шеллинга смущало то обстоятельство

что мифотворчество коллективно по своей природе. У

мифа нет автора, поэтому автором его считается весь

народ. Как же быть с мифом в эпоху, когда существует

авторское право? Можно ли говорить о мифотворче-1

стве, когда мы сталкиваемся с догадкой, гипотезой

или художественным образом? Ведь у каждой догадки,

идеи есть автор.

Дело в том, что, когда мы говорим о коллективное

творчестве народа, это, как нам кажется, не более че

метафора. Творчество в своих истоках всегда индиви

дуально. Просто в дошедших до нас мифах, преданиях

уже не различимы те бесчисленные преобразования

коррективы, добавления, которые вносились безьИ

мянными рассказчиками на протяжении многих ве

ков, как неразличим и первый толчок, первое <слово>

легшее в основу предания, сказки, мифа. Говоря

коллективности и безымянности мифа, мы имеем

виду скорее результат, продукт мифотворчества, а н

процесс его. Так, в наши дни С. Лем называет устоит

чивое и вовсе не соответствующее истине представлен

ние о древности марсианской цивилизации и о моле

дости разума планеты Венеры таким коллективным

безымянным мифом. Но ведь этот миф был когда-т

чьей-то гипотезой, предположением. Современны

мифы рождаются у нас на глазах, поэтому при рази

воре о них нельзя пренебречь любой индивидуальн(

догадкой или фантазией.

Так как же и кем создается современный миф?

Прежний миф включал в себя и науку и искусство.

Современный миф рождается при наличии развитых

специализированных форм интеллектуальной позна-

вательной деятельности человека - науки и искусст-

ва - и современное мифотворчество ке является, ко-

нечно, такой же отдельной, специализированной от-

раслью в современном обществе. Оно осуществляется

в трех сферах - в науке, в области популяризации зна-

ний и в сфере собственно искусства. При этом оно не

захватывает, разумеется, всю науку или все искусство.

В искусстве активным натурфилософским и социаль-

ным, прогностическим мифотворчеством захвачена

научная фантастика - в этом, на наш взгляд, секрет ее

специфики, проблема которой так активно обсужда-

лась в критике. Этим объясняется и то; что она оказа-

лась в искусстве в каком-то особом положении, не со-

поставимом с положением любого из видов и жанров

искусства, и то, что в ней явно усилены познаватель-

ные, информационные моменты за счет эстетических,

и то, что она подчас воспринимается не просто как

беллетристика, а как некий общекультурный или со-

циокультурный феномен. Писатель Лестер дел Рей

сказал, что научная фантастика является литературой

и одновременно <еще чем-то>. Это <что-то> и есть ми-

фотворческая природа научной фантастики.

В тех областях науки, где господствуют доказатель-

ные рассуждения, миф возникнуть не может. Еще К.А.

Тимирязев выделял три этапа в научном исследова-

нии: в начале интуиция и догадка, затем доказательст-

во и, наконец, эксперимент. На двух последних этапах

мифу места нет. Современный миф рождается, вырас-

тая из научного знания в той области, где точное зна-

ние кончается, в области догадок, сомнений.

В области полузнания, па первом этапе исследова-

ния какой-нибудь проблемы науке просто необходим

некий переизбыток гипотез, предположений, догадок.

Нельзя, разумеется, преувеличивать роль таких-пост-

роений в науке. Все эти модели действительности для

Ученого всего лишь рабочие гипотезы, инструмент в

процессе познания истины, они безжалостно отверга-

Зак. 2027

ются, если новые факты не подтверждают их. Но са-

ми-то эти модели обладают относительной самостоя-Д

тельностью. Их жизнь не ограничивается пределами

кабинета ученого, и они зачастую поступают в более1

широкий социальный оборот. Мифом такие модели

могут стать лишь соприкоснувшись с массовым созна-1

нием, поскольку, даже зарождаясь в недрах науки, на-j

турфилософский миф существовать может только как1

массовое сознание.

" Больше того. Самый процесс современного натур-

философского мифотворчества направляется не на-

укой и не искусством, а закономерностями развитие

как раз обиходного массового сознания, его внутрен-j

ними потребностями, необходимостью создание

<картины окружающего мира>, по выражению A.I

Эйнштейна. 1

В механизме образования научной гипотезы и ми-1

фа немало общего (недостаток информации, вывод по

аналогии), однако далеко не всякая научная гипотеза

становится мифом, далеко не всякое знание подверга-

ется мифологизации. Ведь в каждой науке - будь TQ

биология, астрономия или физика - немало гипотез,

предположений, догадок, однако большинство из ни

остается все же достоянием только самой науки, в то

время как другие становятся основаниями для новых

мифов и получают самое широкое распространение.

Коллективное сознание (и здесь речь может идти

действительно о коллективном сознании хотя бы по-

тому, что мы не можем пока детализировать этот про-

цесс) человечества, следуя каким-то не вполне еще

понятным законам, безошибочно отбирает из всей

суммы современных научных знаний и гипотез только

те, которые совершенно необходимы для построения

своего рода современной <мифологической картины

мира>.

Современный миф рождается, на наш взгляд, В

большой степени из потребностей космизации оби

ходного массового сознания и подготовки его к стре

мительно приближающемуся будущему.

Термин космизация появился в начале 60-х гг. в ра-

ботах Е.Т. Фаддеева, но возник он как название уже

формировавшегося явления. Началось же это движе-

ние значительно раньше, и мифотворческое сознание

работало давно, направляя отчасти усилия искусства и

науки. Так, Г. Уэллс осознавал космизацию как прак-

тическую задачу художника, когда писал в романе

<Мир Вильяма Клиссольда>: <Если человек должен

быть дан полностью, он должен быть дан сначала в его

отношении к вселенной, затем - к истории и только

после этого - в его отношении к другим людям и ко

всему человечеству>.

Проблематику современной натурфилософской

мифологии можно очертить уже довольно четко. Это

космическое бытие человека; проблема внеземных

цивилизаций, ответвлением от которой являются вся-

кого рода предположения о посещении Земли гостями

из космоса в далеком прошлом; это техническое во-

оружение человечества, в том числе роботы и всякого

рода мыслящие машины, ибо без них космос, как мы

сейчас представляем, останется закрыт; наконец, это

мифы о самом человеке, о неких скрытых силах, спя-

щих в его организме, вроде телепатической способно-

сти; последние мифы очень тесно увязаны со всей тех-

нической проблематикой, поскольку речь идет о воз-

можностях существования человека с его бренной би-

ологической оболочкой в мире высоких энергий и в

космическом пространстве; к последнему циклу при-

мыкают и идеи автоэволюции и киборгизации. Совре-

менный миф обязательно включает и <третью дейст-

вительность>- будущее, точнее, он ориентирован в

будущее, как прежний миф был ориентирован в про-

шлое. Правда, и прошлое не забыто (мифы о При-

шельцах и следах их пребывания на Земле). Все, что

выходит за пределы очерченной проблематики, не на-

ходит с нею сцепления, как правило, мифологизации

не подвергается.

Выше мы сказали, что массовое сознание направ-

ляет усилия науки и искусства на создание мифов. На

первый взгляд, это звучит нелепо и даже оскорбитель-

гво еще куда ни шло, особенно если речь.1

чной фантастике. Но наука... 1

м не менее обращение науки к той или иной1

леме бывает подчас спровоцировано обиходным

о1шлением, потребностями мифотворчества. 1

Это в первую очередь относится к проблеме вне-j

земных цивилизаций. Долгое время строгая наука Hej

касалась этой темы, и не без оснований: у нее не было1

фактов, материала, над которым можно работать, ибо

никакой прямой информации о внеземных цивилиза-

циях или даже жизни на других космических телах нщ

было. Нет этого материала и теперь, хотя прошли уже1

конференции, в том числе международные, посвя-1

щенные этой проблеме, написаны сотни работ. Наука

просто еще не готова своими методами решать этщ

проблему, разумеется, захватывающе интересную. Hj

доказательств тому немало. 1

Остановимся на некоторых из них. j

Активизация интереса к проблеме внеземных ци-1

вилизаций наблюдается в начале 60-х гг. И тогда же

участники дискуссий высказывали сомнения в праве

науки заняться этими вопросами. Б. Оливер назвал

<предположение, что в необозримом космосе сущест-

вует жизнь где-то, кроме Земли>, <правдоподобным

но ненаучным>, поскольку нет конкретных фактор

его подтверждающих. И.С. Шкловский соглашался

что <эта основная гипотеза (существование внеземны

цивилизаций, -Т.Ч.), вообще говоря, может быть не

верной>, так как <доказательств существования разуь

ной жизни на других мирах пока еще нет>. И все я

И.С. Шкловский писал, что рождается новая наук

которой еще нет названия.

Наука, в основе которой лежит ненаучное предпо

ложение и о предмете которой мы даже не знаем, су1

ществует ли он на самом деле, выглядит довольно

странно. Не случайно организаторы первой конфе

ренции в Грин Бэнк в 1961 г. одиннадцать ученых с ми

ровыми именами держали в строгой тайне тему своег

совещания и отчетливо сознавали, что, несмотря н

потенциальную важность проблемы, обращение к не

100

ученого ставит его доброе научное имя на грань дис-

кредитации.

Правда, А. Дж. У. Камерон высказал мысль, что

раньше проблеме бнеземных цивилизаций не хватало

научной состоятельности и что таковая появилась с

работой Коккони-Моррисона. Но не исключено, что

предложение искать сигналы внеземных цивилизаций

на волне 21 см или на волне гидроксила (18 см) немно-

гим совершенней уже выдвигавшихся в прошлом про-

ектов посылать на Марс солнечные зайчики или засе-

ять пшеницей большое поле в виде геометрической

фигуры.

Показательно, что большинство ученых предпочи-

тают высказывать свои предположения, касающиеся

<братьев по разуму>, не в научных статьях, а в фантас-

тических повестях и романах. Дорогу здесь указал еще

К.Э. Циолковский, который, будучи в первую очередь

ученым, а не художником и не обладая большим писа-

тельским талантом, взялся за написание фантастичес-

ких произведений, где изложил многие свои проекты,

догадки, мечты, для которых в области точного знания

не было пока места. Так же поступают сейчас многие

крупные ученые, авторы научно-фантастических про-

изведений.

И все-таки, несмотря на неподготовленность со-

временной науки к решению этой проблемы, мы не

считаем интерес к ней ни случайным, ни бесполез-

ным. Он отвечал какой-то внутренней потребности

общественного развития. В результате создан <образ

мира>, включающий и <братьев по разуму>, и косми-

ческое бытие самого человека. Но образ этот трудно

приравнять к научной теории. В жарких спорах и дис-

куссиях 60-70-х гг. рождалась не новая наука, как

считал И.С. Шкловский. Рождались новые мифы.

Пытаясь разобраться в проблеме внеземных циви-

лизаций, читатель попадает в царство аналогий и

субъективных мнений. Даже практический проект Оз-

ма вырос из аналогии - уровень технологического

Развития цивилизации, от которой исследователи со-

бирались получить сигнал, молчаливо предполагался

101

приблизительно равным нашему, на что указал впос

ледствии И.С. Шкловский, s

Столь же сильна власть субъективного мнения. П

утверждению Т. Фаина, на современном уровне реше-

ния проблемы внеземных цивилизаций речь можно

вести только о субъективной вероятности, а не о ста-

тистической, которую можно вычислить. У. Салливан

пишет: <Идеи о внеземной жизни неизбежно отража-

ют личные симпатии авторов. Многие надеются, что

жизнь существует еще где-нибудь во вселенной; увле-

ченные их энтузиазмом, другие придумывают новые

формы внеземной жизни, которые трезво настроен-

ным ученым представляются абсурдными>. Симпсон,1

профессор Гарвардского университета, в одной из сво-1

их статей назвал даже экзобиологов <эксбиологами>,1

поскольку во всех подобных гипотезах явно ощутим

тенденциозный подход.

Разумеется, ученые отдают себе отчет в опасностях

этого рода, и наука, как всегда, пытается оградиться от

мифотворчества с двух сторон - поставив барьер в за-

щиту от неоправданных аналогий, с одной стороны, Щ

от безудержного прожектерства - с другой. К. Саган,1

рассматривая проблему жизни и условий ее возникно-

вения, предупреждает об опасности <планетного>,1

<жидкостного> и <водного шовинизма>, т.е. об опас-1

ности решать проблему целиком на основе земные

аналогий. 1

Из стремления избежать этой опасности ученые1

ищут функциональное определение жизни, разума щ

цивилизации, не ограниченное конкретными земны-j

ми формами. 1

Защитой же от прожектерства служит предложен-

ный И.С. Шкловским и принятый всеми участниками

совещания в 1971 г. принцип <презумпции естествен-

ности>, соответствующий общему принципу научные

исследований - так называемой бритве Оккама.

Однако вполне уберечь науку от мифотворчества в

той ее части, что связана с проблемой внеземных ци-

вилизаций, невозможно, как невозможно избежать ни

прожектерства, ни <земного шовинизма>, ни субъек"

102

рзма. И лишнее доказательство тому - неизбеж-

g "а этом уровне осмысления проблемы размыва-

g границ между гипотезой ученого и фантазией ху-

дожника.

Интересно, что участники дискуссии 1971 г. и авто-

книги <Внеземные цивилизации. Проблема меж-

дррздной связи> ссылаются на произведения писате-

.фантастов на тех же основаниях, как и на научные

руды. <Туманность Андромеды> И.А. Ефремова,

<Трудно быть богом> А. и Б. Стругацких, <Космичес-

кая Одиссея 2001 года> А. Кларка, <Андромеда> и

<Черное облако> Ф. Хойла оказываются аргументами

в споре.

С подобным явлением мы зачастую сталкиваемся,

когда вступаем в область полузнания, перехода от не-

знания к знанию. Так, рисуя обобщенный и вероятно-

стный <портрет> человека будущего, Л.Е. Этинген де-

лает оговорку, что <в этот синтезированный портрет на

равных правах входят и наблюдения антропологов, и

домыслы фантастов, и эмоциональные пророчества

журналистов>. А Коккони и Моррисон, выдвигая

идею поисков сигналов внеземной цивилизации на

волне атомарного водорода, признавались, что этот

проект весьма напоминает научную фантастику.

За последнее время не без опоры на такое странное

сближение науки и фантастики высказывались даже

смелые предположения о возможном в будущем, при

смене научной парадигмы, <размывании границ меж-

ду строго научным, научно-популярным и фантасти-

ческим жанрами>.

Трудно сказать, как изменится наука и представле-

ние о ней, но несомненно одно: при любых переменах

непременно сохранится необходимость проверять

каждую гипотезу практикой, иначе наука утонет в

субъективизме. Это значит, что сближения науки и

фантастики не может быть на уровне доказательных

рассуждений. Сближение осуществляется на уровне

первоначальных гипотез, предположений, <безум-

ных> идей и, кстати, далеко не во всех областях зна-

ний. Такое сближение, на наш взгляд, наблюдается в

103

тех отраслях науки, которые волею судеб вовлечены