|
|
Найман Е.А. » Философская мысль франции XX векаИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ И ТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ ФРАНЦИИ XX ВЕКА
М. МЕРЛО-ПОНТИ | М. ДЮФРЕН | Э. ЛЕВИНАС | П. РИКЕР | А. КАМЮ | Ж. ДЕРРИДА | Ж. ДЕЛЕЗ | Ю. КРИСТЕВА | Ж.-Л. НАНСИ M.Merleau-Ponty | M.Dufrenne | E.Levinas | P.Ricouer | A.Camus | J.Darrida | G.Deleuze | J.Kristeva | J.-L.Nancy
СОДЕРЖАНИЕ
Е.А.Найман, В.А.Суровцев. От осмысления к чтению и письму ......................... 6 I. ФЕНОМЕН И СМЫСЛ В.А.Суровцев. Интенциональность и практическое действие (Гуссерль, Мерло-Понти, Рикер) .... 13 М. МЕРЛО-ПОНТИ. Пространство Перевод Е.А.Наймана и В.А.Суровцева. ..... 27 М. ДЮФРЕН. О Морисе Мерло-Понти Перевод Ж.В.Горбылевой ............... 96 Э. ЛЕВИНАС. Философская интуиция Перевод С.Б.Степаненко .............. 110 Э. ЛЕВИНАС. Диахрония и репрезентация Перевод В.В.Петренко ................ 141 Знание и присутствие Инаковость и диахрония Время и социальность Незабвенное прошлое Чистое будущее С Богом [A-Dieu] Деформализация времени П. РИКЕР. Кант и Гуссерль Перевод В.А.Суровцева ............... 162 I Критика как имплицитная феноменология II Критика как установление границ III "Конституирование Другого" и "Отношение" А. КАМЮ. Actuelles. Хроника 1944-1948 Перевод С.С.Аванесова ............... 194 Предисловие Пессимизм и мужество Зараза Век Страха II. ЗНАК И ТЕКСТ Е.А. Найман. "Сцена письма" и "метаморфоза истины": Ж. Деррида - Ж. Делез ....... 205 Ж. ДЕРРИДА. Конец книги и начало письма Перевод Е.А.Наймана ................ 218
Программа Ж. ДЕЛЕЗ. Платон и симулякр Перевод Е.А.Наймана ................ 225 Ж. ДЕЛЕЗ. Лукреций и натурализм Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 241 Ю. КРИСТЕВА. Душа и образ Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 253 Медицина или философия? Существуют ли новые пациенты? Операциональная фантазматическая композиция Отрицание языка и его бессилие "Операциональный" сон катастрофической идентичности Теория в свете контр-трансфера Живопись и представление: называть не значит действовать "Набить морду" Сон о бифокальном симбиозе "Коллажи" и "деколлажи" операциональных фантазматических композиций Об анальной стадии в отношении к отцу. Наказание и символизация Портрет в подарок: психическая метаморфоза Ю. КРИСТЕВА. Читая Библию Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 278 Два отношения к сакральному Невообразимая любовь Является ли психоанализ "еврейской наукой"? Ю. КРИСТЕВА. Знамение на пути к субъекту Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 289 Ю. КРИСТЕВА. Ребенок с невысказанным смыслом Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 297 Воображаемое как граница между биологией и языком Опера "Я иду, папа" Сказка как постановщик грамматических категорий Любовь размещает время Ж.-Л. НАНСИ. В ответе за существование Перевод Ж.В.Горбылевой .............. 306
Издательство "ВОДОЛЕЙ" ТОМСК - 1998 ББК Фр 7.3 И48 Учредитель издательства "Водолей" - Томская областная научная библиотека им. А. С. Пушкина Издательство благодарит проф. Ж.-Л. Нанси за любезную помощь в приобретении авторских прав. Составление, общая редакция: канд. филос. наук Е. А. Найман канд. филос. наук В. А. Суровцев Редакция переводов: Ж. В. Горбылева И48 Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века.- Томск: Издательство "Водолей", 1998.- 320 с. В сборник статей включены работы наиболее значительных французских философов второй половины XX века, в которых нашли отражение важнейшие философские темы этого периода - проблема смысла, сознания, тела, текста, чтения и письма. Материалы сборника знакомят с особенностями феноменологического и постструктуралистского подхода к анализу этих тем. Сборник адресован специалистам в области философии, литературоведения, лингвистики, психологии и всем интересующимся историей французской философской мысли. Книга может быть использована в качестве хрестоматии для студентов и преподавателей гуманитарных факультетов. Все тексты впервые публикуются в русском переводе. c M.Merleau-Ponty. Phenomenologie de la perception. Editions Gallimard, 1945 c A.Camus. Actuelles. Editions Gallimard, 1950 c J.Derrida. De la grammatologie. Editions de Minuit, 1967 c G.Deleuze. Logique du sens. Editions de Minuit, 1969 c J.Kristeva. Les nouvelles maladies de 1'ame. Editions Fayard, 1993 c J.-L.Nancy. De quoi sommes-nous responsables. Editions du Monde, 1997 c Переводчики, 1998 c Издательство "Водолей", оформление 1998
ОТ ОСМЫСЛЕНИЯ К ЧТЕНИЮ И ПИСЬМУ Е. Найман, В. Суровцев Э. Гуссерлю мы обязаны новым философским вопросом. Философская ситуация изменилась в тот момент, когда знаменитый кантовский вопрос "Что я могу знать?" зазвучал у Гуссерля по-новому - "В ч±м смысл того, что я знаю, и как использовать последствия этого факта?". А поэтому "коперниканский переворот" Гуссерля заключался в том, что истина переста±т быть чем-то скрытым за представлениями, не является объектом познания и не представляет некий высший идеал разума. Истина - основание познания, е± присутствие неоспоримо, е± манифестация очевидна. Она становится условием нашего понимания и действия. Важность для человека приобретает данность предмета сознанию, его отношение к нему и способ его существования в границах сознания. Вопрос уже не в том, существует вещь или нет (традиционный вопрос античной философии), и не в том, каким способом мы знаем о е± существовании (традиционный вопрос философии Нового времени), а в том, каким способом вещь явлена нашему сознанию и каков е± смысл. Феноменология вовсе не требует какой-либо особой способности понимания мира; вещь есть только то, что она нам показывает. Явленность нашему сознанию и есть е± реальность, гарантия подлинного существования. По Гуссерлю, сознание более не заключено в одиночную камеру, существуя независимо от внешнего мира. Оно есть лишь интенциональность, то есть нечто такое, что не есть оно само. Нет ничего "в" сознании, оно не субстанциально, оно - не вместилище содержаний. Его не было бы вовсе, если бы оно не было сознанием чего-то. Гуссерль привн±с новый освежающий и очищающий ветер, который избавил сознание от самого себя, вынес его за свои собственные пределы. И когда мы проникаем "внутрь" сознания, то обнаруживаем, что оно не имеет ничего "внутри" себя. И если нет у сознания "внутренности", то не есть ли оно не что иное, как "вне" сознания. Гуссерль освобождает от "внутренней жизни", потока психических От осмысления к. чтению и письму переживаний. Благодаря Гуссерлю, мы осозна±м себя пребывающими в мире и открыты ему. Интенциональность, по меткому выражению Сартра, вырвала человека из "зловонного океана духа". Мысль не есть более прибежище тайных умыслов и психологических состояний, она открыта в мир и устремлена "к самим вещам". Трудно представить себе последствия этой революции, которая нес±т с собой странное утверждение. Между мыслью, сознанием и предметом разрушается дистанция. Наши естественные органы чувств не стоят теперь между нами и миром и лишены права на посредничество. Не только наши чувственные способности (зрение, осязание, слух и др.), но и. само тело, как нечто единое, участвуют в придании смысла целому универсуму и являются средством его понимания. Ярко выраженный индивидуальный, субъективный характер гуссерлевского cogito скрывается в своей невыразимости и анонимности, в телесной интенциональности Мерло-Понти. Не сознание человека, а само тело является основанием его идентичности, а перцептуальный мир - основанием истины, знания и действия. Человеческий опыт не отчужд±н от объектов, а воплощ±н в теле и мире. Tacit cogito становится доперсональным и сохраняющим молчание. Оно видит мир, но не тематизирует сво± видение. В противоположность Гуссерлю, Мерло-Понти призывает нас к тому, чтобы начать действовать и понимать мир с того места, где мы пребываем в настоящий момент. Нельзя допустить epoche, которое уничтожало бы наш культурный и индивидуальный опыт и позволяло бы нам вс± начинать заново. Философское понятие основания изменяет сво± значение и устраняет дилемму, навязанную интеллектуализмом: либо субъективность является последним основанием мира, либо мир выступает как основание субъективности. Единство мира и сознания, обнаруженное в телесности как "естественном субъекте восприятия", - ответ Мерло-Понти на эту дилемму. Что труднее всего понять в феноменологии? Объективность эмоций. Сопротивление вызывает тот факт, что страх, удовольствие, отвращение открывают нам пота±нные стороны объекта, а не нас самих. Страх есть не то, что с нами случается, в момент его переживания мы и есть страх. Феноменология становится экзистенциализмом в тот момент, когда подменяется принципом существования самого сознания. Поскольку сознание всегда есть сознание чего-то, ибо оно не может повернуться к тому, чего не существует, то всякое чувство человека всегда нечто обозначает и всегда открывает некоторую часть истины. Всякое субъективное 8 Е. Найман, В. Суровцев состояние становится средством понимания. Универсальность понятия смысла в структуре субъекта да±т возможность экзистенциальным философам обнаружить смысл, свойственный самому существованию. Э. Гуссерль, как и всякий новатор, - двуликий Янус. Его позиция в отношении мира оста±тся, по существу, созерцательной: "для того, чтобы прийти к самим вещам, нужно понять их". Для экзистенциалистов наше поведение в мире и есть его понимание, они нераздельны. Если Гуссерль сосредоточился на структурах, которые делают возможными наше понимание, то экзистенциализм - на факте существования всего того, с чем сталкивается сознание. Предметом философии становится целое существование сознания. "Человек есть вся сумма его действий", - говорил Мальро, и это напрямую связано со знаменитой формулой Ортеги-и-Гассета: "Я - это Я и мои обстоятельства". Мир есть только то, каким образом он проявляется через нас в структурах нашего понимания. Уникальность существования отвергает наличие "абсолютного существования", свидетельством конечности человека и его сознания является факт его пребывания в определ±нной "ситуации". Если же за сч±т меня мир открывается, то я несу, по выражению Сартра, груз ответственности за этот мир, будучи его свидетелем. "Я не могу судить мир, ибо мои суждения являются его частью" (Ж.-П. Сартр). Феноменология разрушила единый смысл бытия. Каждому региону сущего свойственно его собственное, уникальное существование, отличное от других регионов. Смысл интенционального анализа как раз и заключается в описании различных типов актов сознания, наделяющих смыслом и бытием (Э. Левинас). Интенциональность преодолевает не только отчужд±нность мира, но и отчужд±нность Другого в границах феноменологического пространства. Мерло-Понти преодолевает парадоксы трансцендентального солипсизма, выводя основание интерсубъективности в доперсональный телесный опыт. Восприятие не связано с индивидуальным опытом отдельного субъекта, его активностью и является достоянием всех тел, способных к восприятию. Иная тенденция решения этой проблемы связана с герменевтикой (Рик±р). Человек всегда обнаруживает себя включ±нным в различные дискурсивные практики, где текстовая и языковая коммуникация переста±т быть функцией субъективности, а определяется логикой контекста. Интерпретация, открывая контекстуальные границы как таковые, отталкивается от норм и правил самого 9 От осмысления к чтению и письму контекста, который подчиняет субъекты, рассматривая их в изначальном со-присутствии. Именно нормативность контекста зада±т границы феноменологического метода. Я определен Другим в той же степени, в какой Другой определен мной. Отсутствие единого и всеобщего контекста рождает "конфликт интерпретаций", представляющий отношения между субъектами в их разнородности, множественности и взаимной открытости. По пути деструкции субъекта движется и философская традиция французской мысли, возникшая в 60-е годы нынешнего столетия (Деррида, Дел±з, Фуко, Лаку-Лабарт, Кристева). Этих философов вряд ли объединяет какая-либо связанная теоретическая концепция с определенным методом и конкретным набором аргументов. Возникают так называемые "серии", позиции и стили, которые сосредоточены вокруг наиболее важных тем: смерти "метафизики присутствия", трансцендентальной концепции истины, сущностной природы человека и целесообразности истории. Однако все они - деконструктивны. Деконструкция касается, прежде всего, авторитарных способов и форм мысли и дискурсивной практики. Французские мыслители не предлагают альтернативной философии, которая будет наиболее "адекватно" "решать" традиционные философские проблемы бытия, истины или субъективности. Скорее, они стремятся отговорить нас от задавания прежних вопросов и пытаются полностью изменить предмет разговора. Автономия субъекта пропадает в тот момент, когда он оказывается во власти "миража" языковых структур, переписывании кодов и "перспективе цитат". Мышление в границах современного мира не имеет практического эффекта, не будучи вовлечено в сферу письма или "рассеянных" текстов. Любая манифестация и присутственность уже зафиксирована в языковой системе и следует за е± игровой логикой. "Текстуализация" мира приводит к восстанию голоса Другого в противовес авторитарному голосу, захватывающему всю власть. Постструктуралисты не выступают в качестве авторитетов, открывающих истину, а предстают перед нами в качестве заинтересованных участников интерпретативных игр, предлагающих читателю весьма неожиданные и оригинальные движения, из которых, или вопреки которым, возникает возможность дальнейшего движения. Их втянутость внутрь самого текста заставляет их двигаться параллельно их смысловым линиям, прочитывая и реконструируя внутритекстовые "следы", которые были подавлены и невидимы при его обычном прочтении. Происходит отклонение от традицион- Е. Найман, В. Суровцев 10 ной герменевтики с ее идеей существования "единственного" и "глубинного" смысла текста, который может быть открыт "адекватной" интерпретацией и выступать стандартом для оценки других интерпретаций. Однако не существует единственного и корректного чтения - возможны вовсе даже противоречащие друг другу типы чтения. Вместо поиска "глубинного" смысла Ж. Деррида предлагает "рассеивание" - постоянное и открытое разрушение авторитета текста через вмешательства, творящие бесконечный поток интерпретаций и значений. С разрушением тотальных логик, с их насилием и ассимиляцией связана надежда на возможность открытия таких пространств, в которых по-новому предстанет подавляемая разнородность, несоизмеримость, девиантность и чуждость, становясь при этом равноправным участником истории и метафизики. Уйти от гомогенности господствующего дискурса в тень альтернативных практик, отказывающихся от "истинных" утверждений и всеведущих авторов и читателей, - это значит принципиально отказаться от единой точки зрения, универсального субъекта и представления о такой истине, которая, в конце концов, сделает нас свободными. Тем не менее, деконструкция предлагает путь выхода из закрытости знания. Расширение текстуальности до бесконечности открывает как соблазн полной свободы, так и страх перед "полным крушением мира и языка". ФЕНОМЕН И СМЫСЛ
М. МЕРЛО-ПОНТИ М. ДЮФРЕН Э. ЛЕВИНАС П. РИКЕР А. КАМЮ
Валерий Суровцев ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ И ПРАКТИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ (Гуссерль, Мерло-Понти, Рикер) Любая интерпретация, задающая контекст феноменологических штудий, как правило, отталкивается от взглядов Э. Гуссерля. Это связано не только с тем, что он фактически является создателем современной феноменологии,- по существу, его взгляды всегда были и остаются до сих пор узловым пунктом феноменологического движения. Центральное место, которое занимает Гуссерль, определяется не столько тем, что он произвел полные и неизменные анализы некоторых регионов бытия, которые, конечно, сохраняют за собой значение образца. Роль основателя феноменологии более значительна, что связано с характером его творчества. Большинство основных работ Гуссерля, за исключением самых ранних, носят Категория: Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|