Отнюдь не любая философская или
культурологическая теория с необходимостью требует знакомства с биографией ее
автора. Конечно, такие сведения во многом дополняют картину философского
творчества мыслителя, однако, кардинально изменить ее не способны, как и
радикально способствовать ее пониманию и осмыслению. Теоретическое мышление
является самодостаточным и не нуждается в жизни как в аргументе. Русская философская
традиция, к которой принадлежит и Флоренский, относится к иному типу
философствования, где жизнь мыслителя, вернее, его “житие”, становится
важнейшим аргументом в его философском творчестве, и часто невозможно адекватно
представить себе философскую систему без знания обстоятельств жизненного пути
автора. Часто русскую религиозную философию упрекают за ее теоретическую
неоформленность, несистематичность, за сам ее религиозный характер; однако, эта
удивительная “открытость” русских философских миров составляет уникальную
ценность отечественной мысли: человек в ней не только и не столько субъект
познания, Декартово “cogito”, сколько удивительное единство духа, души и тела,
носитель живого религиозного, философского и жизненного опыта, слитых воедино.
О.Павел Флоренский, на защите своей магистерской диссертации “О духовной
истине” в Москве в 1914 г. высказался по этому поводу следующим образом:
“Довольно философствовали над религией и о религии (...) надо философствовать в
религии, окунувшись в ее среду”. Поэтому, многое во взглядах русского мыслителя
станет понятным только при знакомстве с обстоятельствами его жизни. В настоящее
время изданы его воспоминания “Детям моим”, а так же обширный том “Флоренский:
pro et contra”, содержащий как воспоминания современников о философе, так и
критические статьи о его философском творчестве. При рассмотрении биографии
Флоренского особенно важными, “экзистенциальными” представляются следующие
факты:
необыкновенная для XX века, века специалистов,
многогранность личности Флоренского: недаром его, бывшего и священником, и
философом, и богословом, и лингвистом, и искусствоведом, и математиком, и
физиком - называли Леонардо да Винчи ХХ столетия; его философский символизм во
многом опирался на эту многосторонность его гениальной личности: Ницше в свое
время высказался о том, что истинное знание возможно лишь тогда, когда все
существующие субъекты выскажут свое мнение о чем-либо, когда будут известны все
возможные точки зрения на предмет; Флоренский же считал, что целостную картину
мироздания можно создать, только проинтерпретировав все культурные и природные
феномены, являющиеся символами высшей Истины;
тот выбор, который совершил Флоренский после революции 1917
г. и который другой русский мыслитель С.Н.Булгаков назвал “выбором между
Парижем и Соловками”. Флоренский выбрал, как оказалось позднее,- Соловки,
оставшись в России;
“принципиальное”, если можно так сказать, священство
Флоренского: в своем завещании детям о.Павел писал о том, что, по его мнению,
необходимо, чтоб в их семье всегда был хотя бы один священник, причем, как и он
сам, священник для себя, т.е. “ради службы Божией, имеющий ремеслом что-нибудь
особое”.
Литература:
Флоренский П.А. Детям моим. М.: Московский рабочий, 1992.
Флоренский: pro et contra. СПб.: Издательство Русского
Христианского гуманитарного университета, 1996.