11 - СОЦИО-ЛОГОС - Неизвестен - Философия как наука

Русский эмигрант-интеллектуал, очутившись на Западе, тем па­че в Америке, почти всегда обнаруживает весьма болезненный идей­но-психологический комплекс: его монистическая духовная уста­новка резко обостряется. В мышлении его нарастает эксклюзив-ность, чреватая фанатизмом; последний провоцируется зрелищем видимого распада духовных и социальных связей самой западной жизни, ощущением апокалиптичности здешнего бытия, катастро­фических канунов — и приводит эмигранта к позиции некоего про-фетизма. Запад очень легко критиковать: что ни скажешь о нем об­личающего — все попадает в цель. Это легкая, потому что боль­шая, мишень. Пессимистическое пророчество эмигранта становит­ся мотивировкой неприятия этой, западной, жизни. Но основа ука­занного комплекса — чисто психологическая: проекция вовне соб­ственного катастрофического опыта, ибо эмиграция и есть катас­трофа, психологическая катастрофа. Мировоззрение такого эмиг­ранта продиктовано элементарной ностальгией, и ему кажется, что неприятие и обличение должны сделаться его экзистенциальным статусом, его «посланием» и его «миссией». К сожалению, миссия не может стать профессией.

Следует произнести одну «низкую истину» об эмигранте-интеллектуале, обличителе Запада. За редкими исключениями это чело­век «не устроившийся», социально не реализовавшийся на Западе. Ироническая формула эмигрантского бытия — «зелен виноград», другими словами, сознание эмигранта определяется его бытием.

Имя автора последней формулы хорошо известно в Советском Союзе, оно сделалось «жупелом» и «металлом». Маркс для русско­го — враг номер один, исчадие ада. Между тем этот враг челове­чества был сам прежде всего — эмигрантом, то есть человеком, на­ходившимся в состоянии фрустрации, как об этом говорит, к приме­ру, Британская энциклопедия. Это наш коллега по несчастью. Са­мый его «материализм», продиктовавший пресловутую формулу, — попытка психологической идентификации с ненавистным преуспе­вающим буржуа. Это ведь не Маркс, а этот буржуа был материа­листом. Маркс проповедует материализм по причине собственной незадавшейся жизни идеалиста, социального мечтателя. Вот так же Ницше говорил, что у больного нет права на пессимизм. Маркс, по-видимому, знал, что, будь у него деньги, он не стал бы пророчест­вовать.

В любом случае это более интересный вариант, чем носталь-гирующее стояние на камне идеальной истины. В таком экзистен­циальном повороте сказалась талантливость Маркса, его чисто человеческая одаренность, если угодно — известный артистизм. Творец мифа не может быть бездарным человеком. «Низкая истина», провозглашенная Марксом, есть, несомненно, реактивное образо­вание, убедительное в чисто психологическом плане.

И это не мешает ей быть одной из истин. Как ни странно, Маркс подлинен именно на Западе, а не в стране «победившего социализма», подлинен потому, что он здесь частичек. Мы и про­изводим его частичную реабилитацию.

В «New Jork Times Magazine» появилась однажды статья Дж. Ат­ласа, посвященная переориентации американских (даже нью-йорк­ских) интеллектуалов. Они на глазах «правеют». Происходит это потому, что общество сумело их институционализировать. Меха­низм этой эволюции, конечно же, включение их в «общество потреб­ления». Способствовали этому два обстоятельства: растворение быв­ших левых в mass-media и послевоенный университетский бум, наделивший вчерашних левых идеалистов вполне приличными за­работками в бесчисленных университетах. И тогда они стали заме­чать нечто не замечавшееся ранее: к примеру, что «буржуазная» Америка много лучше небуржуазного СССР. В описываемом слу­чае верность формулы о бытии, определяющем сознание (даже и не «общественное»), оказалась как нельзя очевиднее. Урок для «на­ших»: ведь американские левые в 30-х годах были именно эмигран­тами, хотя бы и «внутренними».

Все  это  говорится  к  тому,  чтобы  «прозу»   Маркса  противопоставить его «поэзии», идеалистическому мифу о наконец-то об­ретенной единой истине. Маркс не стал на Западе патогенным фак­тором, потому что воспринимается здесь частично; его имя ста­вится, так сказать, в окружение запятых: Конт запятая Маркс запятая Спенсер — и так далее. Ему не дают здесь красной строки.